Уэнди Уокер - Эмма в ночи

Одновременно с этим я посеяла семена, чтобы подорвать его преданность Праттам, о чем не преминула рассказать доктору Уинтер и агенту Страуссу. Я не могла предложить ему ничего, что заставило бы его их предать, поэтому задача передо мной стояла нелегкая. Я не рисковала. И проявляла терпение. До невозможности.

Не раз мне казалось, что силы мои на исходе. Желание бежать, обрести свободу и отомстить приобрело невероятные размеры. Оно росло с каждым днем, когда я видела Люси с ребенком на руках, когда убеждала себя, что не хочу ее убить, когда украдкой играла с девочкой, потому что любила ее так же, как Эмму. А может, даже больше. Любила ее запах. Любила ее смех. Любила ее пухленькие ручки и ярко-голубые глаза. Я знала, что это была моя первая чистая и непорочная любовь, потому что девочка была слишком маленькая, чтобы как-то заставить меня ее боготворить или обманом навязать это чувство. Я настолько обожала малышку, что видеть ее совсем рядом, не имея возможности к себе прижать, для меня было пыткой. После того страшного случая на причале мне понадобилось 247 дней, чтобы в душе Ричарда Фоули тронулся лед. А потом еще 286, чтобы добиться от него преданности, воспользоваться его помощью и бежать. Все это время я сдерживала свои мучительные желания.

Не могу сказать, когда это точно произошло, но в какой-то момент желание манипулировать Ричардом Фоули, взять его под свой контроль, чтобы бежать с острова, уступило место другому – просто ему принадлежать. Похоже, я действительно искренне хотела принадлежать этому мужчине, чтобы заставить его мне поверить. Поэтому каждый раз, когда я его видела, когда смотрела на него или готовилась с ним встретиться – причесываясь, выбирая одежду или пощипывая щеки, чтобы на них вспыхнул розовый румянец, в мыслях у меня были только его руки на моем теле, его губы на моих устах, его кожа, соприкасающаяся с моей. Я думала о нем, когда на улице теплело и лицо ласкали солнечные лучи. Стремление бежать смешалось с желанием заполучить этого мужчину и принадлежать ему.

Я как сейчас вижу Рика… его измученное лицо, когда он положил мне на щеки свои сильные руки. Он не хотел ничего такого делать, но слишком обессилел, чтобы мне противостоять. Я сама все сделала – добила его словами и отпущенным мне природой могуществом. А потом посмотрела с искренним, неподдельным желанием во взгляде, хотя и притворилась, что хочу вырваться. Он еще сильнее прижал к моему лицу ладони и потянулся ко мне губами. Этот поцелуй я не забуду никогда, и не только потому, что он стал первым в моей жизни, но и оттого, что мы с ним мучились от жажды, тонули и умирали, и если нас что-то и могло спасти, то только он.

Мы лежали в высокой траве у самого берега на западной оконечности острова. Он отвел глаза, и я почувствовала, что связь между нашими глазами, мыслями и словами распространилась и на тела, что так будет оставаться до тех пор, пока не угаснет наша любовь. Потом я каждый раз его где-нибудь ждала – в траве, на пристани, в ангаре для генератора. Он целовал меня, раздевал и брал там, где хотел. Иногда лицом к лицу. Иногда сзади. Но я всегда была под ним, чтобы чувствовать и его власть надо мной, а не только помнить о собственном могуществе, с помощью которого я его себе подчинила. Описать это трудно. Думать об этом сейчас тоже. Но своей силой он пользовался очень осторожно, независимо от накала ярости, которую ему хотелось выпустить из себя в такие моменты. Он мог это сделать. Рик вполне мог натравить на мое тело свою злость – накопившуюся с тех пор, как он в молодости уехал из родного дома, как потом возненавидел себя, что не заступился за женщину на том рыболовецком судне. Сдерживая исступление, он каким-то образом себя исцелил и боль ушла, капля по капле, будто вытекающая из большого пруда вода.

На четвертый день после возвращения домой мои мысли устремились к Ричарду Фоули. Я физически тосковала по его телу. Мысли в голове путались. Вот где рождается желание и даже не собирается исчезать по нашему первому приказу. Я испытывала чувства, от которых мне хотелось держаться подальше. Вожделение. Жажду. Отвращение. До этого мне казалось, что они остались там, на острове, но в то утро в голове возник вопрос: а может, они еще раньше родились здесь, в этом доме, и все это время спокойно дожидались, когда я вернусь?

Я долго стояла под душем, чтобы вода смыла их и унесла с собой.

После инцидента с фотографиями война в нашем доме то и дело переходила из горячей фазы в холодную и наоборот. Холодные фазы представляли собой не мир, а скорее периоды перегруппировки сил, перевооружения войск и выработки новой стратегии. Холодная война. Доподлинно мне не известно, когда Хантер узнал, что фотографии обнаженной Эммы сделал его отец, но наверняка в течение тех трех недель, которые прошли с момента съемки до размещения их на сайте. Думаю, все произошло быстро, парнем просто двигала злоба на Эмму и отца. Подобно тому, как мистер Мартин обожал и боготворил сына, тот, в свою очередь, тоже восхищался отцом и превозносил его до небес. Ему очень нравилось рассказывать истории о богатстве родителя и его свершениях в бизнесе, нередко приукрашивая действительность. Он даже намекал на его связи с организованной преступностью. Мистер Мартин нанес ему глубочайшую рану, обратив свои устремления на Эмму и пойдя на поводу своих желаний. Сама же она оказалась настолько порочной, что использовала отца в качестве оружия против Хантера.

Он выставил фотографии на всеобщее обозрение, ни о чем особо не думая и ничего не планируя. И не преминул за это расплатиться, получив от Уитта по физиономии и став виновником всего в глазах миссис Мартин. На мой взгляд, если бы он не поддался эмоциям и смирил полыхающую в груди ярость, в его голове мог родиться план куда лучше.

Из совершенной ошибки он извлек уроки.

Холодная война в нашем доме тянулась долгие месяцы, миссис Мартин избегала Эмму, что позволяло ей не думать о великолепной груди дочери, Хантер задерживался в школе как можно дольше, дабы наказать отца, а Эмма злорадно торжествовала победу в последнем сражении, хотя и потеряла из-за нее парня, с которым встречалась все лето. Вокруг полно и других мальчиков, – сказала она. Холодная война закончилась разрушительным нападением во время весенних каникул, когда мы всей семьей отправились в Сен-Барт [13] Сен-Бартелеми – заморское сообщество Франции в Карибском море. . Удар был нанесен быстро и решительно. Но оказался настолько тонким, что поначалу я его почти даже не заметила, хотя пристально наблюдала за их баталиями, считая это вопросом выживания.

Сейчас, став взрослой и пережив все, что случилось со мной на острове, я могу представить его во всех деталях.