Александр Горский - Крысолов

— Дурак, это по пятибалльной шкале, — хихикнула Фролова и несильно ущипнула Макса за грудь.

В ответ он пощекотал ее где-то под ребрами. Наташа взвизгнула и отскочила в сторону. Довольный, Макс вскочил с кровати и направился в ванную. В ванной все было почти как всегда. Все та же бело-черная керамика на стенах, все тот же глянцевый черный умывальник с гигантской столешницей. Однако кое-что сразу же бросилось в глаза Подгорному, лишь только он зашел в ванную комнату.

Особенность черного умывальника в том, что на нем хорошо видны крупинки кокаина. На нем в принципе хорошо видны все белые крупинки. И сейчас именно они были отчетливо заметны на блестящей черной поверхности.

Когда, приняв душ, Подгорный вернулся в спальню, Наташа уже уснула. Она так и лежала на постели голая, поджав ноги к груди и обхватив их руками. Поразмыслив, Макс не стал будить девушку. Он аккуратно накрыл ее одеялом и пошел на кухню, где вновь извлек из шкафчика бутылку с остатками недопитого виски.

Прошло по меньшей мере минут сорок с того момента, как квартира была вскрыта, до того времени, когда на площадке второго этажа начали появляться коллеги молодого участкового. Первыми приехали два оперативника из районного управления. Оба слегка небритые, коренастые, видавшие всякое, с непреходящей ухмылкой на лице и недоверчивыми цепкими глазами. Небрежно поздоровавшись с участковым, они зашли в квартиру, но пробыли там недолго. Выйдя вновь на лестничную площадку, они там же и закурили. Учуявшая дым табака одна из обитательниц соседней квартиры высунулась было на лестницу, призывая их к порядку, но была быстро послана, в том числе обратно в квартиру. Когда опера уже докуривали, по лестнице тяжело поднялся дежурный следователь, еще достаточно молодой, но уже очень полный мужчина. За ним, о чем-то оживленно болтая, поднимались медэксперт и криминалист. Вся эта троица уже успела покурить на улице. Увидев следователя, участковый соскочил с подоконника и коротко доложил о всем происшедшем. Один из стоящих рядом оперов кивал после каждого предложения участкового, потом еще что-то добавил, и теперь кивнул уже следователь. Вся прибывшая компания направилась в квартиру, где произошло преступление, а молодой капитан вновь забрался с ногами на широкий подоконник и стал смотреть в окно, ожидая приезда патрульных, которые должны были его сменить. Минут через пятнадцать действительно появился еще более молодой сержант патрульно-постовой службы. Капитан убрал ноги с подоконника, сержант сел рядом, и они закурили. Во всем подъезде уже висели тяжелые серые клубы табачного дыма. Сержант подергал деревянную форточку у себя над головой, но форточка так и не открылась. Участковый отправился в квартиру, где находилась вся следственная группа. Он и так знал, что сейчас надо будет отправляться на поквартирный обход вместе с операми, однако ему необходимо было получить распоряжение следователя. Когда капитан зашел в квартиру, один из оперов, сидя на кухне, заканчивал разговор с сотрудником отдела, которому передали для уточнения паспортные данные обеих убитых, благо паспорта оказались при них.

Убрав телефон в карман, опер удивленно уставился на участкового, словно видел его впервые в жизни. Потом, недобро усмехнувшись, сказал:

— Ты не представляешь, кого здесь грохнули. Чего стоишь? Зови следака, по ходу надо начальству звонить.

Выслушав оперативника, следователь провел руками по своему выпирающему из-под кителя животу, так, что было неясно, он поглаживает животик или вытирает об него потные руки. После этого толстяк неожиданно улыбнулся:

— Ну что же, не нам с этим делом возиться, — и, найдя в избранных контакт своего непосредственного руководителя, нажал на экране кнопку «Вызов».

С утра Наташа была не в настроении. Проснувшись, она тоном, не терпящим возражений, отправила Макса в магазин за шампанским, а сама улеглась отмокать в ванну. Вернувшись, Макс обнаружил, что его гостья из ванной так и не выходила. Подгорный пошел на кухню, откупорил бутылку и разлил шампанское по бокалам. Когда он зашел в ванную, то решил, что Наташа использовала все имевшиеся у него запасы декоративной пены и соли для ванн.

— Ну наконец-то, — приветствовала Макса Наташа, — я уже здесь почти в русалку превратилась!

Она подняла из воды ногу, а потом, наделав кучу брызг, опустила ее обратно. Макс протянул Наташе шампанское. Она сделала несколько жадных глотков.

— Уф! Хорошо-то как. Действительно хорошо.

— Что, после кокаина шампусик неплохо заходит? — полюбопытствовал Подгорный.

Наташа допила шампанское, сунула ему фужер в руку.

— Налей еще, не жадничай.

Подгорный протянул ей свой, еще полный бокал. Мгновенно опустошив и его, она вернула бокал Максу и наконец решила ответить:

— Заметил, значит. На умывальнике?

Макс угукнул.

— Молодец, я тоже с утра заметила. Будешь теперь мораль читать?

— А надо? — Макс пожал плечами. — Наверное, уже не имеет смысла.

— Ты прав, не имеет, — согласилась Фролова, — я уже взрослая девочка.

— А папа уже знает, что ты до такой степени взрослая? — осведомился Подгорный.

Наташа плеснула на него водой.

— Этого ты точно ему не скажешь. Обещай мне.

— Когда-нибудь он все равно узнает.

— Макс, какой же ты нудный! — воскликнула Наташа. — Вспомни, что я тебе говорила про «зачем». Нет никакого «зачем», и, может быть, не будет никакого «когда». Живи сейчас. Вот почему ты сейчас не пьешь шампанское? Оно, кстати, классное.

Подгорный стоял, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, и слушал рассуждения Фроловой.

— А коксик — это же так, баловство. Я чаще, чем раз в неделю, не употребляю. Ты пробовал когда-нибудь?

Макс отрицательно покачал головой.

— Ну и зря! Кокс — это король кайфа. Что ты смеешься, дурак? Это же настоящий эталон кайфа, поверь мне. Это ГОСТ всего кайфа, что есть в мире. А весь твой виски, водка и даже вот это шампанское — это все так, техусловия.

— Давай договоримся, — наконец не выдержал Подгорный, — я тебе мораль не читаю, но и ты мне свой… ГОСТ не пропагандируй, — и сухо добавил: — Домывайся, я приготовлю завтрак.

От яичницы Наташа отказалась, быстро выпила сваренный Максом кофе, сама вызвала себе такси. Машина приехала уже через несколько минут. Стоя в дверях, Наташа повернулась к Подгорному и, глядя ему прямо в глаза, произнесла:

— Нет никакого «когда-нибудь», Макс. Есть только «сегодня». — Она немного помедлила и тихо добавила: — А еще иногда бывает «вчера». Вчера, Макс, мне было с тобой хорошо.

Наташа захлопнула за собой дверь. Макс все так же молча стоял, прислонившись к стене. Погруженный в свои мысли, он задумчиво смотрел на закрытую дверь. Простояв так довольно долго, Подгорный пробормотал себе под нос: «Ну не идиот ли?» — и пошел обратно на кухню. Ему надо было позвонить Марине.