Давид Лагеркранц - Девушка, которая должна умереть

Катрин Линдос стала полной противоположностью тому, что о ней думали люди. Теперь ее не заботило даже, что коллеги могли нагрянуть в любой момент. Она просто набросилась на Блумквиста, не переставая себе удивляться. А потом они вышли выпить вина – то, чего она до сих пор себе не позволяла. А поздно ночью прибыли на Сандхамн на водном такси и ввалились к Блумквисту в дом. И теперь дни напролет только тем и занимались, что лежали в обнимку, сидели в саду или совершали морские прогулки на катере.

И все-таки до сих пор Катрин не могла поверить, что все это всерьез. И не проронила ни слова о том, что на самом деле чувствовала, – о не отпускавшем ни на минуту страхе. Теперь она твердо решила, что уедет домой завтра утром, если не сегодня вечером. С другой стороны, сколько раз она уже собиралась это сделать… И в результате оставалась на месте.

Часы показывали половину одиннадцатого, с моря дуло. Катрин взглянула на небо и зеленого воздушного змея, чей хвост нервно бился на ветру. Рядом что-то зажужжало.

Это был мобильник Микаэля. Сам Блумквист совершал утреннюю пробежку, и Катрин поначалу решила не отвечать. Но потом взглянула на дисплей. Фредрика Нюман – врач судебной экспертизы. Микаэль много рассказывал о ней. Катрин подумала еще пару минут и взяла трубку.

– Алло.

– Мне нужен Микаэль, – сказала женщина.

– Он на пробежке. Что-нибудь передать?

– Передайте, чтобы перезвонил мне, – ответила доктор Нюман. – Скажите, что я получила результаты анализов.

– Это насчет того нищего…

– Именно.

– Вы знаете о нашей с ним встрече?

– О какой встрече? – В голосе доктора Нюман слышалось удивление.

– Он набросился на меня на улице.

– Простите, но кто вы?

– Катрин, подруга Микаэля.

– Так что случилось?

– Он напал на меня на Мариаторгет и стал кричать.

– Чего он хотел?

Катрин уже жалела, что завела этот разговор. Холод, словно неизжитый ужас прошлого, снова подступил к сердцу.

– Видимо, поговорить о Юханнесе Форселле.

– Министре обороны?

– Да. Похоже, хотел его в чем-то обвинить, как многие… Я не стала слушать, убежала.

– Откуда он вообще взялся? Что вы об этом знаете?

Катрин подумалось, что доктор Нюман, во всяком случае, знает об этом гораздо больше ее.

– Не имею ни малейшего представления, – ответила она. – Так что за анализы?

– Об этом мне будет лучше поговорить с Микаэлем.

– Что ж, он скоро вернется. Я передам ему, чтобы перезвонил вам.

Катрин дала отбой, но страх не отпускал. Она хорошо помнила того нищего возле статуи на Мариаторгет. Каждая встреча с ним оставляла ощущение дежавю и будила смутные воспоминания из детства. В тот раз Катрин улыбнулась ему, возможно, несколько нервно. Она часто улыбалась при виде бродяг и попрошаек, словно хотела их таким образом подбодрить. Но мужчина повел себя странно. Он вскочил, схватил ветку, которая лежала рядом с ним, и бросился на Катрин.

– Famous lady, famous lady … [16] Знаменитая леди, знаменитая леди… ( англ. ).

Катрин так и остолбенела на месте. А потом разглядела обрубки вместо пальцев, черные пятна на его щеках, отчаяние в глазах и желтую кожу – и ноги словно приросли к земле. И только когда он схватил ее за рукав и принялся кричать что-то о Юханнесе Форселле, увернулась и пустилась наутек.

– Ты так и не вспомнила, что именно он кричал? – спрашивал Микаэль.

«Пьяный бред, не более», – повторяла Картин, и это было не совсем правдой. Вспоминая его слова, она больше не воспринимала их как нечто невразумительное или то, что обычно говорят о Форселле. Теперь Катрин слышала в них совершенно иное.

Вспотевший и запыхавшийся, Микаэль возвращался домой. Оглядевшись в очередной раз и убедившись, что вокруг никого нет, он снова решил, что всему виной его разыгравшееся воображение.

В последнее время Блумквиста не покидало чувство, что за ним следят. Уж слишком часто, как ему казалось, на глаза попадался мужчина лет сорока, с бородой, забранными в «хвост» волосами и татуировками на руках. На первый взгляд обыкновенный турист, только уж очень напряженный.

Не то чтобы он особенно беспокоил Блумквиста. Закрывшись в доме с Катрин, тот забывал обо всем. Разве время от времени его вдруг охватывало беспокойство, и в такие моменты Микаэль почти всегда думал о Лисбет. Вот и теперь в голову полезли разные ужасные мысли, и дыхание его участилось. Но небо оставалось все таким же безоблачным. В ближайшие дни, как читал Блумквист, жара не спадет. Хотя, похоже, ветер усиливался, даже попахивало штормом. Микаэль остановился у порога своего дома, взглянул на сад, где не так давно посадил две виноградные лозы, перевел взгляд на море и пляж, потом согнулся, уперев руки в колени, и тяжело задышал.

В доме ему снова стало не по себе, и на память пришел мужчина с «хвостом». Обычно Катрин смешила его тем, что встречала с распростертыми объятьями, как вернувшегося с войны солдата, даже если Микаэль отсутствовал не более десяти минут. Но на этот раз она даже не поднялась с кровати, на которой сидела.

– Случилось что-нибудь? – спросил Микаэль.

– Что?.. нет… – ответила она.

– К нам кто-нибудь приходил?

– А ты кого-нибудь ждешь?

Встретив взгляд Катрин, Блумквист немного успокоился. Погладил ее по голове и спросил, как она.

Катрин ответила, что все хорошо, но он все равно ей не верил. С другой стороны, сколько раз смущали Блумквиста перепады ее настроения… И поэтому, стоило Катрин рассказать о звонке Фредрики, как Микаэль тут же забыл о своих сомнениях, перезвонил доктору Нюман и узнал о результатах анализа ДНК волоса.

– Ясно, – подытожил он. – И какие выводы вы сделали из всего этого?

– Честно говоря, сама не знаю, – ответила Фредрика. – Но выглядит все это подозрительно.

Микаэль посмотрел на Катрин, которая сидела, сложив руки на животе, и улыбнулся ей. Та улыбнулась в ответ. Он перевел взгляд за окно – море пенилось белыми барашками. Его катер с подвесным мотором прыгал на волнах, плохо закрепленный на причале. Блумквист вернулся к прерванному разговору:

– И что говорит Фасте?

– Он еще об этом не знает. Но в отчете я все написала.

– Вы должны поставить его в известность.

– Конечно. Ваша подруга сказала, что нищий упоминал Юханнеса Форселля.

– Форселль, опять Форселль… Все идиоты в округе только о нем и думают. Это похоже на вирус.

– Не знала.

– Массовый психоз, как после убийства Пальме. В чем только не обвиняют беднягу Форселля…

– Но почему?

Микаэль поднял глаза на Катрин. Та встала и пошла в туалет.

– Сам толком не знаю. Есть такой тип публичных людей, которые… в общем, дают работу воображению. С другой стороны, все эти его выпады против России и ее участия в биржевом крахе, и вообще его непримиримая позиция в отношении Кремля… в общем, не исключено, что Форселль – жертва продуманной дезинформационной кампании.