Сергей Протасов - Страшный человек. Следователь Токарев. История первая

Выслушав рассказ, Варвара с гордостью посмотрела на мужа.

Весь вечер она подчеркнуто внимательно обслуживала его, покормила и уложила спать. Засыпая, Титов слышал, как жена позвонила своей маме и пересказывала приключение этого вечера. Рассказ получился длинным, гораздо длиннее самого происшествия, и Александр уснул, так и не дождавшись окончания. В его тревожном сне перемешались наркоман и Михаил, полиция, фотография, грамота от начальника УВД. Мозг, напоминавший кипящий чайник, выдавал удивительные комбинации, переставляя людей и события местами. То он свалил Михаила, то наркоман скрутил его самого.

На другой день, в свой обеденный перерыв, Александр подъехал в полицию. Дежурный, записав в журнал фамилию, пропустил его в отдел и подсказал номер кабинета на втором этаже. Следователь Токарев Николай Иванович занимался данным происшествием.

Титов приблизился к двери кабинета с чувством победителя, который пришел за орденом. Вид имел скромный, но торжественный, готовый к похвале и восхищению. Он даже слова приготовил: «Не стоит, любой мужчина поступил бы так на моем месте. Невозможно пройти мимо, когда обижают женщину». И прочее в этом роде, если дадут сказать.

Кабинет разочаровал — маленькая, пыльная, захламленная комнатка площадью метров десять, с окном, двумя рабочими столами, двумя сейфами, нечистым электрочайником и горами запыленных папок на всех пригодных для складывания местах. Сам Николай Иванович оказался почти полностью седым человеком на вид лет под пятьдесят, с усталыми глазами, в помятом костюме без галстука.

— Очень хорошо, что сразу пришли, — нерадостно начал он работу. — Дело ясное на первый взгляд, но формальностей не избежать. Присаживайтесь. Итак: ваши фамилия, имя, отчество, год рождения, место постоянной регистрации, место работы.

— Титов Александр Михайлович, семьдесят первого года, Строителей, дом восемь. Генеральный директор ООО «БВРК», женат, детей нет пока, образование высшее. Номера телефонов запишите. Вот мой паспорт, вот ксерокопия с него, специально для вас сделал.

— Благодарю вас. Очень хорошо, предупредительно! Рассказывайте, как дело было.

Поняв, что хвалить его не будут, Титов сдулся и обмяк.

— Двенадцатого апреля сего года, во вторник, я возвращался домой с работы, припарковал у подъезда машину.

— По Строителей, восемь?

— Естественно.

— Хорошо. В котором часу?

Титов вздрогнул. Он не следил в тот вечер за временем. И вообще, с этим героизмом даже не продумал ответы на стандартные вопросы. Непростительная халатность! Итак. С работы ушел примерно в шесть — шесть десять, потом дорога минут десять, с Михаилом минут тридцать, потом домой минут пять от силы.

— Около семи, наверное. Без пяти, скорее всего, я на часы не смотрел, сами понимаете.

— Понимаю. А вот вызов поступил в половине восьмого.

«Неужели я час провозился? — удивился Александр. — Вдруг начнут выяснять, где я был? Да зачем им, дело-то ясное».

— Значит, в половине восьмого. Должно быть, на работе задержался. Да, я не сразу поехал, прогревался пока, стекло отчищал. Это важно так?

— Пока не знаю, Александр Михайлович, но должно быть точно. Ладно, припарковались. Дальше что? — следователь размашистым неразборчивым почерком вел протокол.

— Дальше, — начал раздражаться Титов. — Вышел. Слышу крики: «Помогите, ограбили», что-то в этом роде.

— Кто кричал?

— Девушка кричала, Маша вроде ее зовут, потерпевшая, она свои данные сержанту называла.

— Вы уверены, что именно она кричала? Вы это точно видели?

— Ну, там, конечно, темно было. Крики шли с ее стороны, а больше рядом никого не было.

— Не было или вы не видели?

— «Не было, не видели». Что вы цепляетесь к словам. Ну, не видел!

— Вы не злитесь, Александр Михайлович. Поймите, все должно быть точно. Если «видел», то именно видел или слышал. Если «кажется» — то другое дело: предполагаю, значит. Закон требует точности, особенно когда дело касается человеческой судьбы. Потом, знаете, адвокат на суде все эти «кажется» вывернет как оговор, опровергнет и развалит дело. Хорошо? Продолжайте.

— Попробую продолжать, только, знаете, совсем не такого я ожидал от вас. В каком-то смысле я сделал работу полиции — поймал грабителя и передал властям, а вместо благодарности — допрос. Пробежал бы он мимо и кого-нибудь своим ножиком пырнул. Я, рискуя здоровьем, сохранил кому-то жизнь. В другой раз подумаешь: вступаться или пусть убивают, насилуют, грабят. Пусть? Моя хата с краю?

— Александр Михайлович, думать никогда не вредно, а про героизм потом поговорим. Есть порядок. Рассказывайте, что дальше происходило.

— Я увидел бегущего на меня парня лет двадцати. В левой руке он держал нож, я отлично его разглядел, в правой — сумку, предположительно принадлежащую девушке Марии, предположительно пострадавшей, кстати, только предположительно девушке, я ж не гинеколог, сами понимаете.

— Быстро учитесь, — усмехнулся Токарев. — Но все-таки не перебарщивайте.

— Хорошо, не буду перебарщивать. Как скажете. Скажете «перебарщивай» — начну перебарщивать, скажете «не перебарщивай» — буду недобарщивать. Короче, я принял решение задержать предположительно молодого человека и, когда он поравнялся со мной, повалил его на землю. Нож, который он держал в руке, отбросил в сторону. Девушка вызвала полицию, это она сама сказала позже. Ну а дальше приехала патрульная машина, и парня заковали в наручники и заточили в воронок.

— В автомобиль ППС.

— Вот именно.

— Вы его били?

— Нет, конечно. Этого и не требовалось, он почти не сопротивлялся. Я схватил его и прижал к тротуару. Руки, естественно завел назад. Опять же его нож рядом валялся.

— Хорошо, хорошо. Что дальше было?

— Я же ответил уже. Через минуты три подъехал патруль. Кстати, быстро подъехали, я удивился даже. Переписали наши с девушкой данные, расспросили о происшедшем, поблагодарили, погрузили парня и уехали. Всё. Больше, товарищ следователь, мне по этому делу сообщить нечего. Спрашивайте, если что-то требует уточнения.

— Свидетели были? Вы кого-то можете назвать?

— Свидетели? Нет, я никого не видел. Не могу назвать.

— Не торопитесь, подумайте.

— Точно не было никого.

— Понятно, так и запишем: свидетелей не видели.

— Так и запишите, товарищ следователь.

Токарев дописал последние слова в протокол, положил ручку и с любопытством оглядел Титова.

— А вот скажите, не для протокола, что побудило вас кинуться на человека, имеющего нож, который в принципе на вас не нападал? Бежал по своим делам мимо.

— А девушка? Она же взывала о помощи, он сумку вырвал у нее.

— Про девушку я помню. Вопрос мой вот в чем: благородные рыцари — они в жизни большая редкость. В кино или книгах — другое дело, но в реальности почти никто никогда не заступается на улице, а если кто-то ввязывается в разборки, то либо пьяный или спортсмен, военный, полицейский. Я знаю, о чем говорю, больше двадцати лет в органах. Нормальный человек всегда проходит мимо, пробегает. Наверное, он страдает в душе некоторое время, но целая физиономия, сохранившаяся одежда, а может быть, и жизнь — достойная компенсация за муки совести. Здравый смысл и чувство самосохранения удерживают трезвого человека от подобных эксцессов. Может быть, вы выпивали в тот день?