Сергей Протасов - Обязательно должна быть надежда. Следователь Токарев. История вторая

— Николай Иванович, я уже говорил.

— Теперь вы понимаете, как важно, что в душе человека? Полон сосуд его души или пуст? Сатана подменяет цели, ставит деньги на первое место. Вот в чем дело! Я говорил с Эдиком и понял, что его цель — это деньги. В его душе, как и душах многих из нас, живет алчная бездонная пустота, которая собирает свои жертвы. Это я сейчас только понял, тогда я еще не понимал. Я выпил в тот день, по случаю дня рождения, и был несколько не в себе.

— А чем деньги не цель?

— Что вы, дорогой мой! Что вы? Деньги — это всегда только средство. Средство для достижения цели, даже одно из многих средств, но не более. Заплатить за институт, купить материалы на постройку дома или саженцы для выведения нового сорта картофеля.

— Яблок?

— Груш, яблок, картошки, какая разница, молодой человек? — вдруг разозлился Свекольников. — Деньги — изобретение нечистого, именно потому их очень легко принять за цель. Как в «Скупом рыцаре». Помните? Поставив их целью, человек продает душу дьяволу, готов воровать, обманывать, убивать. Все средства хороши! Я вам больше скажу: деньги, полученные нечестным способом, неправедные деньги, принесут обладателю только горе. Вы, как милиционер, должны же понимать! Вот что меня напугало той злополучной ночью в моем сыне. Когда он очнется, я очень серьезно с ним поговорю, объясню ему его ошибку. Как вы думаете, получится?

— Получится. Я думаю, уже сейчас он вас слышит. Лежит и впитывает каждое слово, — Токарев чуть заметно ухмыльнулся.

— И я так думаю, только не стал вам говорить. Не хотел, чтобы вы приняли меня за сумасшедшего.

Двухметровый забор красного кирпича вселял уважение к хозяину владения и общую робость. Ни вверх, ни вниз по улице таких шикарных заборов не было. Вид сквозь изящные кованые ворота и калитку перекрывал стальной черный лист. Токарев нажал кнопку звонка и приложил ухо к домофону.

— Слушаю? — проскрипел мужской голос.

— Из милиции.

— Сейчас открою, подождите.

«Сейчас» продлилось минут десять. Николай Иванович начал терять терпение, отсыревшие ноги замерзали. Он приплясывал, удивляясь своей выдержке.

— Уже выхожу, — раздалось в ответ на повторный звонок.

— Уже выходите! — рявкнул Токарев в микрофон.

Действительно, через пару минут калитка открылась, и следователь увидел пожилого, но не старого мужчину, одетого в огромный кожух и валенки. Лицо мужчины перерезала настороженная нехорошая улыбка.

— Чем могу? — приветливо поинтересовался он.

— Я следователь Токарев Николай Иванович, — удостоверение в развернутом виде бабочкой подлетело к острым глазам хозяина дома. — Имею задать пару вопросов, касающихся Марии Горловой.

— А Машенька на работе, уважаемый капитан. Будет часов в семь тридцать.

Пожилой не впускал Токарева во двор и не закрывал перед ним калитку.

— Минут через сорок? — уточнил Николай Иванович.

— Выходит, что так.

— Могу я ее подождать? У меня ноги совсем замерзли.

— Подождите. Кто же вам запретит?

— В доме подождать.

— Вот оно что! Сделайте одолжение, — улыбка хозяина сделалась еще шире и захватила все пространство остроносого лица. — Чаем вас угощу. Вы пробовали когда-нибудь настоящий чай с бергамотом?

— Много раз.

— Так я и знал! Это чудесный, просто волшебный, незабываемый вкус. Такого вы не пробовали, сам завариваю по особому рецепту. Только его и пью. Успокаивает душу, укрепляет тело, усиливает потенцию.

— В самом деле? А память улучшает?

— И память.

Они пошли по хорошо расчищенной дорожке к крыльцу. Слева, возле гаража, Токарев заметил грязный «УАЗ-Патриот» с дугами и порогами.

— Наверное, вы по поводу пропавшего Машиного коллеги? — хозяин остановился перед крыльцом, повернулся и заглянул Токареву в глаза. — Я прав?

— Да, надо кое-что прояснить. Некоторые моменты, детали, нюансы, подробности, так сказать.

— За моменты и детали не скажу, а кое-какие нюансы мне известны. Так что можете спросить у меня.

— Спрошу-спрошу, давайте в дом зайдем, я ног не чувствую.

— Уже заходим. Осторожненько, тут порожек, не оступитесь. Вот так. Вот вешалочка, вот тапочки, там дальше по коридорчику…

— Кухонька?

— Вы невероятно проницательный следователь!

Чай оказался действительно вкусным. Токарев размачивал в нем сушки и затем с удовольствием рассасывал одну за другой.

— Я Машенькин отец, мы очень близки, она всегда мне все рассказывает, — хозяин говорил радушно, но Токарев уловил внутреннее напряжение в его словах. — Не знаю, поможет ли вам в расследовании то, что я скажу. Надеюсь, поможет. Несколько дней назад этот ее коллега провожал Машу, и где-то по пути к дому они встретили давнего Машиного приятеля. Этот парень, его зовут Ярослав, познакомился с Машей где-то в городе, на дискотеке или в клубе. Он вроде бы городской. Ухаживал за ней, конечно. То, что я вам сообщу, должно остаться строго между нами. Ладно? Извините, я очень волнуюсь. Так вот, был период, они с Машей жили вместе. Что вы делаете такие глаза? Молодежь! Совсем недолго. Не скажу, как они планировали дальше, не знаю, только потом Славу осудили.

— За что?

— По-моему, за хранение наркотиков. Недавно он вышел и стал приставать к Машеньке, чтобы вернула ему какие-то деньги. Представляете?

— Какие деньги, за что?

— Не знаю. Думаю, что это бред наркомана.

— Она сама принимала что-нибудь?

— Наркотики? Нет-нет-нет! Слушайте дальше. Он ее начал везде подкарауливать, просто проходу не давал. То там, то тут. Она почти ничего не говорит, не жалуется. Сама, мол, разберусь. Да и что мы, старики, можем сделать? Заявить в милицию? Позор получится на все село. В общем, ее коллега, который сейчас пропал, когда провожал Машу, столкнулся с этим типом, что-то у них там пошло не так. Короче, он избил Славика, сильно и жестоко. Просто «Триллер в Маниле»! Крови, говорят, натекло — жуть! Чуть не убил. Машенька пришла — ее трясло всю, слезы, истерика, еле откачали. И вот побитый, но не сломленный Слава решил отомстить вашему парню. Говорят, так и орал на все Покровское: мол, убью, отомщу и разное другое в том же плане. Я вот и думаю, может быть, отомстил? А?

— Как его зовут?

— Кого?

— Мстителя вашего.

— Он не мой, он общий. Зовут Ярослав Грицай. Отчества не знаю.

— Грицай?

— Ну да. Только помните, вы обещали мне не говорить никому о связи дочери с ним.

— Разве обещал?

— А разве нет? Она меня проклянет, если узнает, но если бы я вам не рассказал, вы заподозрили бы ее во лжи. Наверное, уже начали подозревать. Ведь начали же? Только честно. Еще чаю?

— Нет, спасибо. Может быть, вы знаете, где найти этого Грицая? Где живет?

— Чего не знаю, того не знаю. Маша говорила, что в городе квартиру снимает. Дела там какие-то крутит-вертит, я не в курсе. Он иногда в село наезжает, тут у него дружки. Наверное, на танцы по субботам приезжает. Но я туда, сами понимаете, не хожу.