Кирилл Агапов - Восемьдесят сигарет

Ариец не станет отребьем, если возьмет у еврея сигарету; белый человек не почернеет, попив воды после чернокожего.

Но!

«Правильный пацан» в одночасье превратится в раба – сиречь в пидораса, петуха, а там, глядишь, и шлюхой станет – поздоровайся он со мной за руку, не говоря уже о том, чтобы выпить из моей кружки.

Понятно, что доведя ситуацию до такого абсурда, люди создали все условия для своего вымирания как класса. Даже чума не передаётся с такой легкостью, с какой разносится «вирус недочеловека»

Поэтому нужно было придумать антидот, вакцину, противоядие.

И придумали.

Невозможно всю жизнь (даже на воле!) ходить со своей кружкой в кармане. И невозможно каждого петуха вычислить с первого взгляда. Бывает, с виду вроде достойный пацан, а копнёшь чуть глубже – «конверты клеит». А ты уже после него сигаретку докурил. На воле и того сложнее. Угроза таится на каждом шагу. Проклятое либеральное общество предоставляет всем любителям заглатывать равные права с нормальными людьми. Ты заказываешь обед в кафе, и откуда знать, что из этой же самой тарелки час назад не жрал какой-нибудь пидорас?

Как быть?

А очень просто.

Волшебное заклинание: По незнанке не канает.

Не предупреждён – значит вооружён.

Жаль, этого не знали польские евреи, когда их гнали в крематории. Выкрикнул бы кто из них что-то вроде «я в домике», глядишь, и не стали бы сжигать.

М-да… Когда видишь, как от многолетнего унизительного рабства, от избиений, от изнасилований, от издевательств спасает детская поговорка, начинаешь задумываться о реальности всего происходящего вокруг.

И тем не менее это так. По незнанке не канает – оберег, благодаря которому ещё не весь мир превратился в рабов и шлюх.

Только, согласитесь, вряд ли эта поговорка сможет защитить, если какому-то придурку вздумается вылить вам на голову баночку мочи. Какая уж тут незнанка? Моча – она и есть моча.

Стерев условность рабской «заразы», приравняв нашу слюну к укусу зомби, «здоровые» люди сильно подставились. Можно всю жизнь соблюдать «закон», «стремиться к людскому», карабкаться по иерархической лестнице, зарабатывая авторитет среди себе подобных, пока однажды какая-нибудь шлюха не плюнет в тебя… и тебя не станет среди людей. Такие дела, кхе-кхе-кхе. Dura lex sed lex.

Но безвыходных ситуаций не бывает. Существует ещё один способ спасти свою честь и избежать рабства.

Убить.

Прикончи дерзкую шлюху – смой позор кровью!

Вспомните сказки! Чтобы снять проклятие ведьмы, нужно её уничтожить. Я живу в сказке, друзья! Кто не мечтает об этом?! Ха-ха-ха! Правда, подобное решение спасёт шкуру далеко не каждому. Такова уж специфика двойных стандартов. Лишь богам тюремного олимпа это поможет.

А Шиломбрит как раз и есть один из лагерных небожителей…

Потому-то и торчит гвоздь из моего лёгкого. Это единственный шанс для меня. Мне нужно свалить отсюда.

И вам тоже.

Лекция окончена. Возвращайтесь в дом Марины. Вас ждёт развязка…

Первым вступил гитарный минорный риф в соль бемоль. Он отыграл два такта, а после к нему присоединился бас.

Нина сидела на стуле посреди комнаты, согнув руки в локтях, и сжимала невидимые барабанные палочки. Музыка шла из динамиков её телефона.

Открытый хай-хэт отсчитал четыре удара. Нина синхронно повторила то же самое, постукивая невидимой палочкой по невидимому «железу».

Зазвучал мощный проигрыш.

Девушка взмахивала руками, имитируя игру на барабанах; отстукивала по воображаемой педали бас-барабана; руки её то скрещивались, то разводились в стороны. Даже далёкий от мира музыки Токарь видел, что движения её были не просто хаотичной пародией на игру. Она точь-в-точь повторяла каждый звук барабанов из песни, игравшей в её телефоне.

– Мы записали её всего за один день, – сказала Нина, и лицо её осветилось ностальгической улыбкой. – Времени на репетицию не было, поэтому мы работали как сумасшедшие. Ты не знаешь, но сочинить, отрепетировать и записать песню за один день – это не так-то просто. В Европе проводился конкурс молодых рок-групп, очень серьёзный конкурс.

Токарь глядел на неё потухшими, безразличными глазами умирающего.

– Победитель получал контракт с одной из самых крутых звукозаписывающих компаний в мире – «Эбби Роуд». Мы узнали об этом слишком поздно, и поэтому нам надо было торопиться, чтобы успеть подать заявку. Конечно, мы понимали, что шансов у нас немного – заявки подали свыше полутора тысяч групп со всего света – но мы верили в себя, мы знали, что, если постараемся, выложимся на полную катушку, мы всех разорвём, – Нина замолчала и перестала изображать игру. Когда она заговорила вновь, в голос её вмешалась грусть, хотя девушка все ещё продолжала мягко улыбаться, погружённая в приятные воспоминания.

– Мы пришли вторыми. Победители – какой-то идиотский квинтет, не помню названия, играющий до блевотины скучный брит-поп, – обогнали нас на несколько жалких голосов. Представляешь! Вторые из полутора тысяч. Но это не олимпиада, там никто не даёт серебро за второе место. Победитель один. Он и получает контракт. Все остальные не получают ничего.

Девушка смотрела на Токаря, но не видела его. Её мысли унеслись в прошлое, а в глазах блестела нежная тоска по счастливым временам ушедших дней.

– Эта песня – лучшее, что мы сочинили до и сочиним после. Да, мы выложились по полной. Обычно все песни придумывал один человек – наш фронтмен. Он гений, он просто чёртов гений. Он писал партии ко всем инструментам. Нам оставалось только разучивать их. Но в тот раз всё было по-другому, каждый из нас внёс что-то своё в эту песню, каждый добавил в неё какую-то изюминку. Мы спорили, смеялись, играли, снова спорили.

Нина закрыла глаза.

– То был самый лучший день в моей жизни.

Болезненно закашлявшись, Токарь сплюнул вязкую густую кровь.

Это вернуло Нину к действительности.

– Но прошлое должно оставаться в прошлом, ведь так? Я повела себя сегодня как дура, как самая обыкновенная истеричка. О чём я только думала, ведь ты мог умереть! Всё, всё, больше ни слова о прошлом. Давай наслаждаться настоящим, этой ночью.

Выключив песню, она встала со стула и легонько сдвинула его ногой в сторону.

– Прочувствуй её, прочувствуй каждой клеточкой своего тела. В этой комнате стреляли, кричали, дрались и крушили мебель, но до сих пор никто не пришел на шум, словно мы на необитаемом острове. Знаешь, почему? Это вселенная даёт нам время насладиться друг другом в последний раз, перед тем как всё закончится. Так было начертано судьбой.

Нина откинула с глаз прядь волос.