Марк Эльсберг - Блэкаут

– Нам нужны ноутбуки, – заявил Манцано. – И вы дадите ей камеру.

Он видел, что Боллар готов взорваться, но считал, что их требования справедливы. Франсуа окинул их сердитым взглядом и произнес сквозь зубы:

– Хорошо, вы всё получите. Но требование в силе: никаких репортажей.

Шеннон усердно закивала.

– Только когда вы решите поведать общественности о своем подвиге.

– Не заговаривайте мне зубы.

– Как идут дела с сайтом? – сменил тему Манцано.

– Данные отправили в Интерпол, командование НАТО, службу контрразведки, Центр по борьбе с терроризмом и другим, – ответил Боллар. – Мы всё распределили.

В конференц-зале перед компьютерами сидели два десятка человек. Боллар, Манцано и Шеннон встали за одним из них.

– По каким параметрам поиск? – спросил Пьеро.

– Разным. По ключевым словам, например. Нашли чаты, где говорится, по всей видимости, об эксплойтах нулевого дня.

– Это что такое, напомните? – спросила Шеннон.

– Уязвимости в системах и программах, о которых не знает сам производитель, и потому против них нет защиты, – объяснил Манцано.

– Кроме того, мы отбираем пользователей, – продолжал Боллар, – и фильтруем их сообщения по ключевым запросам. И далее в том же духе.

– По ключевым запросам, – повторил Пьеро. – Меня вы тоже проверяли?

– Само собой, в числе первых. Хотите взглянуть?

Специалист за компьютером нашел нужную ветку и вывел текст на экран.

6, 11:24 GMT

tancr: похоже, итальянец сбежал от немцев

b. tuck: но до сих пор под подозрением?

tancr: не знаю, думаю, что да

b. tuck: от него много вреда

tancr: рано или поздно кто-нибудь додумался бы

– Итальянец, – проговорил Манцано, – это про меня. А немцы – это Хартланд.

– Это еще не все.

5, 13:32

tancr: итальянец надоел. думает на «Талэфер». надо подбросить ему что-то

b. tuck: например?

tancr: фейковый мейл

b. tuck: ок

– Благодарю! – воскликнул с облегчением Пьеро и торжествующе взглянул на Боллара: – Надеюсь, это наконец убедило вас.

– Если вы – один из них, – глазом не моргнув ответил тот, – ваши сообщники могли это инсценировать.

Манцано простонал:

– Вы хоть кому-нибудь еще доверяете?

– Нет.

– Что меня больше всего интересует, – сказал Манцано, – так это как им вообще пришла идея разместить мейл на моем компьютере и откуда они узнали, что я отправляюсь в Ратинген.

Боллар внимательно на него посмотрел.

– Когда вы сказали Хартланду, что информация просочилась от нас, наши специалисты на всякий случай проверили локальную Сеть.

– И, как я понимаю, что-то обнаружили?

Боллару явно тяжело было признавать это.

– Они обнаружили программу, которая отслеживала наши электронные письма, а также могла активировать микрофоны и веб-камеры.

– Не хотел бы я быть вашим инженером по безопасности…

– Я тоже. Ни в Германии, ни во Франции, ни в Великобритании и любом другом правительстве или оперативном штабе. Как выяснилось, эти люди проникли всюду, слышали и видели абсолютно всё.

Манцано больше не видел смысла в том, чтобы самому заниматься анализом платформы. С этим прекрасно могли разобраться тысячи квалифицированных специалистов с половины земного шара. Он посвятил время изучению ошибок, возникающих при запуске электростанций.

– Ты вообще не устаешь? – спросила Шеннон.

Пьеро весь день наблюдал, как она ходит по кабинетам, изучает схемы, фотографирует и снимает специалистов за работой. Боллар дал ей свое благословение, после того как Манцано в очередной раз напомнил, какую роль Лорен сыграла в обнаружении RESET-сайта. «Может, не такая уж это и плохая идея, – признал француз, – чтобы кто-то все зафиксировал».

Пьеро потянулся, почувствовал, как хрустнули суставы. Шеннон была права: ему следовало сделать перерыв.

– Кофе? – спросила Лорен.

Они отправились в маленькую кухню, расположенную через несколько дверей. За столом сидели два сотрудника Европола. Лица у обоих были усталые, перед ними стояли две чашки кофе.

Манцано взял капсулу и вставил в кофемашину. Оставалось только порадоваться, что Европол еще располагал такой роскошью. Он никогда не верил, что эти устройства могут приготовить нормальный кофе из капсулы, и все же это было лучше, чем ничего. И практично, этого Пьеро не мог не признать. Вставить капсулу, нажать кнопку, налить готовый кофе. «По сути, компьютер, умеющий варить кофе», – подумал он, вставляя капсулу для Лорен.

– Поменьше, но покрепче, – попросила она.

Он нажал кнопку и через некоторое время протянул ей чашку. Красный сигнал показывал, что отсек для использованных капсул переполнен. Манцано открыл крышку и увидел внутри только две капсулы. Тем не менее он выбросил их, взял свою чашку, и они сели за стол.

Но в следующую секунду Пьеро встал и еще раз взглянула на кофемашину. Красный индикатор по-прежнему горел, хотя отсек был пуст. Манцано открыл его и снова закрыл. Лампочка продолжала гореть.

– Индикация, – проговорил он. – Может, дело в ней…

– Что ты там бормочешь? – спросила Шеннон.

Пьеро одним глотком осушил свою чашку.

– Сообщения об ошибках берутся из ниоткуда!

– Каких еще ошибках?

– В SCADA-системах.

– И тебе сказала об этом кофемашина?

– Именно.

Мадрид

blond

tancr

sanskrit

zap

erzwo

cuhao

proud

baku

tzsche

b. tuck

sarowi

simon

– Больше всего сообщений от этих двенадцати пользователей, – сообщил Эрнандес Дюран, заместитель начальника отдела по борьбе с киберпреступлениями и терроризмом. – Некоторые из никнеймов вполне очевидны – например, blond и erzwo ; вероятно, это фанаты «Звездных войн». Куда интереснее остальные: proud, zap, baku, tzsche, b.tuck и sarowi . – Он выдержал короткую паузу. – Наш коллега Бельгуэр предложил здравую гипотезу о происхождении данных имен. Proud, zap, baku, tzsche, b.tuck – вполне возможно, что это сокращения от фамилий Прудон, Сапата, Бакунин, Ницше и Бенджамин Такер.

– Сапата и Ницше мне еще знакомы, – произнес кто-то из слушателей. – Про других я, может, и слышал, но…

Поначалу анализом данных занимались лишь IT-эксперты. Но вскоре к ним подключились и другие специалисты, и социолог Бельгуэр выдвинул свою гипотезу.

– Пьер-Жозеф Прудон, – пояснил Дюран, – француз по происхождению, жил еще в девятнадцатом веке и считается первым анархистом. Именно ему принадлежит крылатое выражение «Собственность есть кража». Михаил Бакунин, русский дворянин, также был влиятельным анархистом девятнадцатого века. Бенджамин Такер принадлежал уже следующему поколению. Американец по происхождению, он переводил и публиковал труды Прудона и Бакунина; в конце девятнадцатого и начале двадцатого века был одной из ключевых фигур на анархистской сцене в США.