Марк Эльсберг - Блэкаут

– Я выхожу на прямую линию с главным следователем от Европола, который принимал непосредственное участие при задержании террористов в Стамбуле.

На экране появилось лицо Боллара.

– Господин Боллар, кто эти люди?

– Это нам предстоит выяснить в ближайшие дни. Среди террористов есть личности, которых принято относить к леворадикальному течению, а также радикалы откровенно правого толка. В большинстве своем это люди из общепринятого среднего класса, все без исключения высокообразованны.

– Не говорит ли это о том, что подобные стереотипы давно устарели и больше не отражают общественной действительности?

– Возможно. Среди террористов всех мастей, независимо от мировоззрения, особенно часто встречается тот тип, который мы именуем «праведниками». Они твердо убеждены, что им доступна исключительная истина. Впрочем, в этом нет ничего дурного. Уверен, у многих из нас есть такие знакомые. Опасной данная черта становится, когда ее носители убеждены, что могут насаждать эту истину любыми средствами. Ради достижения своих высоких целей они готовы мириться с невинными жертвами.

– Все ли террористы схвачены? Сколько их и где и когда они предстанут перед судом?

– Этого я пока не могу сказать.

Стамбул

Телевизор в аэропорту дал ему полную картину. Уже через пару часов после штурма появились первые кадры с места событий. В том числе из Мехико. Более того, на значительной территории Европы и в США снова появилось электричество. Что ж, они приготовили им сюрприз…

Прошло несколько часов после окончания обесточки, а он уже находился в самолете, летящем в Гаагу. Авиакомпании хоть и не в полной мере, но в рекордные сроки восстановили сообщение с Европой.

Они рассчитывали, что будет иначе. После первой волны Европа должна была по меньшей мере месяц оставаться без электричества. А все этот проклятый итальянец… Его лицо на пару секунд появилось на экране. Следовало раньше о нем позаботиться. Сразу, как только он сообщил в Европол о счетчиках. И решительнее. Кто же мог предположить, что он окажется таким настырным… И вот он лишил их плодов кропотливой работы, а мир – шанса на исцеление. Ему придется заплатить за это.

Он должен был признать, что принимал это куда ближе, как личное оскорбление. Неизвестно было, кто в последний момент заблокировал вторую волну. Он отдал распоряжение еще накануне, ближе к полудню. Значит, еще было время. Как раз, чтобы разыскать итальянца. И он знал, где его искать.

Ратинген

– Мы смогли отследить происхождение вредоносного кода в SCADA-системе, – сказал Динхоф. – Драгенау вживил его еще в конце девяностых.

– Он так долго готовил атаку? – спросил Хартланд.

– Этого мы никогда не узнаем. Возможно, это было просто упражнение. Или он уже тогда хотел иметь что-то про запас, чтобы когда-нибудь поквитаться за поглощение своей фирмы.

– Почему этого никто не заметил?

– Драгенау выбрал удачный момент. Помните истерию вокруг проблемы Y2K, перед двухтысячным? Все компьютеры должны были сойти с ума при смене даты. Все были заняты, потому что наши разработчики часто использовали двузначную систему дат в программах. Почти все наши программы прошли модернизацию в той или иной форме. Наши проверяющие инженеры сосредоточились на перемене дат. В конечном итоге никакой катастрофы не случилось. Но консультанты в сфере IT разбогатели на ровном месте. В этой суматохе легко проглядеть пару строк кода. И потом никто этого не обнаружил.

– И он выжидал одиннадцать лет…

– Думаю, следователи выяснят, как террористы вышли на Драгенау. Возможно, они связывались с различными инсайдерами во многих фирмах. Рискованное предприятие, как по мне, – но, вероятно, им это удалось.

– Недолго он радовался после совершенной мести, – заметил Хартланд.

Динхоф лишь покачал головой.

– Благодарю, господин Динхоф, – сказал Хартланд. – В том числе за то, что вы так быстро предоставили чистую версию программы.

Он повернулся к Уикли, который с каменным лицом следил за разговором.

– Что касается вас… Оснований для ареста у меня нет. Но вы пытались помешать следствию, так что мы еще увидимся в суде.

Он пожал руку Динхофу на прощание и, не удостоив Уикли даже кивком, развернулся прочь. Ему предстоял еще один разговор. Не то чтобы Хартланд жаждал его, но считал это своим долгом.

– Да? – Манцано ответил на телефонный звонок в номер.

Это было консьерж.

– С вами хочет поговорить господин Хартланд.

Пьеро помедлил мгновение, затем произнес:

– Соедините.

Хартланд поздоровался с ним по-английски, справился о его самочувствии.

– Уже лучше, – недоверчиво ответил он.

– Вы проделали чертовски хорошую работу, – сказал Хартланд. – Без вас мы вряд ли справились бы. Во всяком случае, не так быстро.

Пьеро удивленно промолчал.

– Я хотел поблагодарить вас за помощь. И попросить прощения за то, как мы с вами обошлись. Но в тот момент…

– Принято, – перебил Манцано. Он полагал, что Хартланд навсегда исчез из его жизни. – Ситуация была критическая, и все мы немного вышли из себя, я так думаю.

Берлин

– Точное число жертв пока неизвестно, – сказал Торхюзен из Министерства здравоохранения. – Но, по предварительным данным, только в Германии эта цифра колеблется в пределах миллиона.

Михельсен почувствовала, как в зале все на мгновение затаили дыхание.

– Повторюсь, это по предварительным оценкам. Нельзя исключать, что данное число еще возрастет. В масштабах Европы это цифра в несколько миллионов человек. При этом не учитываются возможные жертвы в долгосрочной перспективе. Например, люди, страдающие хроническими заболеваниями, лишенные должного лечения: пациенты с диабетом, сердечно-сосудистыми болезнями, диализозависимые… Или получившие дозу облучения. В радиусе десяти километров вокруг АЭС «Филиппсбург» зафиксирована опасная для здоровья радиоактивная нагрузка.

Торхюзен переключил изображение: протяженный вал свеженасыпанной земли на кладбище.

– Нельзя также пренебречь таким аспектом, как захоронение человеческих останков. В прошедшие дни люди вынуждены были хоронить умерших в братских могилах. Проблема усугубляется тем, что в некоторых случаях личности захороненных неизвестны. Нужно быть готовыми к многочисленным конфликтам с родственниками. Возможно, многие тела придется эксгумировать для подобающего перезахоронения.

Последовали фотографии опустошенных берлинских больниц.

– Больницы удастся вернуть в эксплуатацию, хоть и не в ближайшие дни, но чуть быстрее. Здесь особое значение приобретает водоснабжение, а также поставки продуктов и медикаментов. Лекарства еще имеются на складах, но производственная цепочка прервана, и необходимо все восстановить. По нашим расчетам, примерно через неделю медицинские услуги будут доступны для значительной части населения.