Эмили Барр - Выжить любой ценой

– Ради всего святого! – воскликнул сегодня мистер Стефенсон, и в его устах это прозвучало как богохульство. – Я не желаю слышать об этом… Апокалипсисе!

Учителя провели беседу с Кассандрой и остальными.

– Какой-то массовый психоз, – возмущались они. – Детям вредно так переживать.

Взрослые в общине могли быть довольны.

Ева с Даниэллой приобрели, по крайней мере, пятерых единомышленников, которые обещали присоединиться к нам в четверг. Я могла похвастаться только одним, но и этого достаточно. Это была Сара, блондинка с черными корнями волос и тремя дырочками в каждом ухе. Мне она всегда нравилась – добрая и умная девочка, но раньше мы не общались, уж слишком мы разные. Сара часто пренебрегала домашними заданиями, училась спустя рукава и грубила учителям. Я же была прилежной ученицей, делала все, что от меня требовалось, всегда поднимала руку, если знала ответ, и никогда не нарушала дисциплину. Если бы я вела себя, как Сара, меня в общине просто стерли бы в порошок.

Но именно Сара подошла ко мне на перемене и, жуя резинку, спросила:

– Конец света, говоришь? И как все это будет?

Мне показалось, что она просто дразнится и где-то поблизости прячутся ее дружки, готовые поднять меня на смех. Но я все равно стала ее просвещать. Она слушала и кивала.

– Я не очень-то верю в Бога и всю эту хрень, – призналась она, выдувая из жвачки пузырь. – Но конец света – это прикольно. Ведь мир все равно загнется. Так почему не сейчас? Здорово, что это случится при нас. Ты, похоже, не врешь. Я не против вознестись на небеса. Последнее время мне кажется, что в мире что-то неладно. Раз вы, ребята, способны извлечь из этого пользу, то я с вами.

Сара обещала проводить меня завтра домой, чтобы поговорить об этом по дороге.

– Только матери моей не говори, – предупредила она. – А то она слетит с катушек.

Марта завидует мне из-за Сары. Она даже решила остаться в школе после уроков, чтобы поймать кого-нибудь из малышни.

Если мне удастся спасти душу Сары, это будет просто райским блаженством. Я уверена, что она при-дет к нам. Она явно прозрела и увидела свет истины. Через три дня произойдет что-то немыслимо прекрасное.

У меня нет сомнений. Все остальное не имеет значения. Мы наконец свободны.

Я думала, что ночью здесь будет чертовски холодно, как это бывает в пустыне. Но я ошиблась.

Когда я просыпаюсь, над морем уже встает солнце. Серо-голубое небо начинает розоветь. Воздух неподвижен, вокруг все застыло.

И только в джунглях царит оживление: птицы, насекомые и иные существа, которых мне даже страшно представить, шумно встречают новый день. Костер чуть тлеет, и его мягкий свет дает нам надежду.

Даже дома раннее утро наполнено какой-то особой прелестью, здесь же оно просто завораживает. Кажется, что ты попал в райские кущи. Осмотревшись, я вижу, что ночью скинула полотенце на Кейти (которая спит как младенец) и отодвинулась от костра. Перевернувшись на спину, я смотрю в розовое небо и прислушиваюсь к голосам природы. Но прежде всего мои уши пытаются уловить рокот мотора.

Хотя ждать лодку пока рано, и я это отлично понимаю. Но Санад обязательно вернется, и мы набросимся на него. Он все объяснит, мы его простим и попросим не переживать. Я скажу ему: «Самад, все отлично! Это было самое интересное приключение в моей жизни». Я так живо представляю себе эту картину, словно он уже здесь и стоит на берегу рядом с нами.

Жизнь, ключом бьющая в джунглях, начинает действовать мне на нервы, и я перевожу взгляд на море. Волны с тихим шорохом набегают на берег. Марк и Черри сплелись в одно целое, и я уверена, что, вернувшись домой, они будут рассказывать об этом как о самом забавном приключении своего медового месяца. Все, кроме Эдварда, который куда-то ушел, еще спят на песке. Раскинувшись вокруг костра в самых непринужденных позах, они кажутся беспечными и абсолютно беззащитными, и это меня тревожит.

Я представляю, как из джунглей выползает огромный доисторический ящер и вонзает зубы в ближайшую жертву, Черри. Несмотря на все свои мышцы, она наверняка мясистая и сочная. Остается только молиться, чтобы эти твари не обнаружили нас до приезда Самада.

Я встаю с ноющей болью в самых неожиданных местах и иду к морю. Вообще-то я рада, что мы здесь переночевали. Мне даже кажется, что Самад это нарочно подстроил, чтобы мы прочувствовали местную экзотику. Возможно, именно так он представляет по-настоящему захватывающее путешествие. План довольно дерзкий, но он удался.

Теплая вода плещется вокруг моих щиколоток, пока я вглядываюсь в безукоризненно ровную линию горизонта. Я тщетно пытаюсь вспомнить, с какой стороны мы приблизились к острову. Но мы ведь приплыли сюда после кораллового рифа, а не прямо с нашего острова. Вчера, отплывая, Самад вроде бы повернул налево. Закрыв глаза, я стараюсь вспомнить этот момент. Да, точно налево.

Слева от берега возвышаются скалы. Они довольно высокие, но на них легко взобраться. Я карабкаюсь наверх, цепляясь за камни. И вот я на вершине, откуда открывается вид на море и маленькую бухту с правой стороны.

Больше ничего отсюда не видно: ни главного острова, ни приближающейся лодки – только море и горизонт. Но для наблюдения это самое подходящее место. Я сажусь, скрестив ноги, поворачиваюсь в левую сторону и начинаю вглядываться в даль. Стараюсь дышать глубоко и спокойно, как нас учили на занятиях йогой, которые я когда-то недолго посещала. И начинаю ждать.

Солнце припекает все сильнее. Я стараюсь поддерживать оптимистичный настрой и ни о чем не думать. Скоро к нам придет помощь. Ничуть в этом не сомневаюсь.

Никто не хочет уходить с пляжа. Все ждут, когда появится Самад, чтобы засыпать его вопросами, если, конечно, за нами приплывет он. Возможно, это будет его друг, или член семьи, или кто-нибудь из Райской бухты. Кто бы это ни был, мы все хотим видеть их появление. Я все еще сижу на скалах, когда снизу раздается голос Эдварда.

– Эстер! – кричит он. – Мы собираемся поделить оставшуюся еду! Давай спускайся и возьми свою долю.

– Стоит ли это делать? – спрашиваю я, пытаясь проявить осмотрительность.

Марк и Черри сидят под деревьями в глубине пляжа, поглощая бананы и запивая их «Спрайтом» из одной банки. На их напряженных лицах больше не сверкают улыбки, они не обнимаются и вообще отодвинулись друг от друга. У Черри потекла тушь, вымазав все лицо. Странно, что Марк ничего ей не сказал. Моя симпатия к нему постепенно тает.

Какое-то время я наблюдаю за ними. Порой они обмениваются замечаниями, даже не глядя друг на друга.

Ощущать себя брошенными довольно неприятно. Никто из нас не выбирал это место и своих спутников. Райский остров постепенно превращается в ад. Нам остается только ждать. Мы совершенно беспомощны, и у нас нет выбора.