Говард Хайнс - Попутчик

Едва ли можно было назвать результат, который он получил, ожидаемым, когда собирались вещи и приводились в порядок необходимые записи, и когда он вскрывал изнутри скорлупу общества столицы, кино и развлечений.

«Быть может, вы в душе совсем неплохой человек, — сказал ему один маститый голливудский режиссер, — но вы пишете плохие книги. Ваши герои слишком мягкотелы, я подчеркиваю слишком. Оглядитесь вокруг — мир выглядит гораздо жестче и наш хищный кинематограф требует более суровых жертвоприношений, чем ваши жалкие опусы. Я не смогу заставить зрителя поверить в пасторали, вымученные из пальца».

Это говорила авторитетная знаменитость, и именно ей принадлежало приоритетное право выносить приговор. С легкой руки голливудского бонзы он превратился в двойника актера, игравшего репликантов.

Прищурившись, он уставился на Райтера и спросил: «Вам никто не говорил, что вы похожи на Рутгера Хауэра? Если вы так любите кино, почему бы вам не пойти в трюкачи? Вы могли бы с успехом его дублировать».

Так Райтер узнал о себе все, но не только. Погуляв по дорогим улицам Калифорнийского побережья, он увидел Голливуд с совершенно иной стороны. Его окружали люди-куклы. Живые биороботы с лицами-масками на все случаи жизни. Репликанты, пришедшие в этот мир, чтобы получить свой дорогостоящий кайф.

Вскоре ему представилась возможность убедиться в справедливости слов режиссера. Мир действительно был жесток.

Райтер собирался покинуть Калифорнию. Карьера трюкача его не прельщала, и деньги, отложенные на поездку, подходили к концу. В последний раз он отправился на прогулку по предместью Лос-Анджелеса с легким чемоданчиком в руке, чтобы набраться впечатлений до отхода вечернего поезда.

На улицах не было ни души. Район был погружен в полутьму, разрезаемую изредка светом рекламных огней. Неожиданно из-за поворота выскочила дорогая машина и на полном ходу врубилась в одну из витрин. На глазах Райтера творилось невероятное — с заднего сиденья выскочила черная тень и, швырнув на мостовую какой-то предмет, бросилась наутек. Ни секунды не мешкая, он подбежал посмотреть, что случилось. Распахнув дверь водительской кабины, он едва успел подхватить тело шофера, из горла которого хлестала кровь. Другой труп в машине ткнулся головой в приборный щиток. Предмет, брошенный на дорогу, был ножом какой-то причудливой формы. Подобрав его, Райтер совершил непростительную ошибку, о которой долго потом сожалел. Подоспевшая тотчас полиция так его и застала: перепачканного в крови, сжимающего в руках холодное оружие.

По иронии судьбы один из убитых оказался тем самым режиссером, который так любил жестокость. В чемоданчике Райтера нашлись золоченые визитки убитого бонзы. Свидетели вспомнили визит сценариста-неудачника к нему в кабинет. Машина правосудия завертелась на всю катушку, перемалывая человеческую судьбу. Два года.

Два года в тюрьме — много это или мало? Два года напряженного ожидания, когда тебя усадят на электрический стул или задушат в газовой камере. Два года надежды, что дело будет пересмотрено и перед тобой раскроются двери свободы. Два года унижений и бессонных ночей. Из камеры-одиночки в общую и обратно — в зависимости от того, какой ход имела кассационная жалоба. Едва ли такое можно забыть.

Единственным преимуществом всех тюрем в мире было то, что за их каменными стенами хорошо думалось. К тому же, именно там он повстречал своего индейца.

Однажды, сидя в одиночке, он получил записку. На тюремном языке она называлась «язушка». «Привет, я Лосось, как поживаешь?» — говорилось в коротком послании. С этой минуты для узника начался новый отсчет времени.

Потом был окончательный пересмотр дела. Властям удалось поймать настоящего убийцу. Им оказался любовник режиссера, устроивший кровавую сцену ревности своему партнеру. Такие были у них в Голливуде порядочки. Мальчики-геи, убивающие своих возлюбленных. Голубые режиссеры, рассуждающие о жестокости. Все это уже не волновало Райтера. С момента знакомства с индейцем, отбывающим пожизненный срок за убийство, мир для него перевернулся с ног на голову.

«Как только ты почувствуешь, что мир перевернут вверх тормашками, знай, что очень скоро он снова встанет на свое место, а ты станешь другим», — любил говорить Лосось.

Лосось, сидевший в тюремной камере, быстро превращался в героя новой книги. Страницы этого повествования были начинены жестокостью до предела. Жизнь научила Райтера, как нужно писать. Его новый роман требовал жестокой линии поведения от самого сочинителя, потому что любое литературное произведение всегда несколько автобиографично. Поиск крутого сюжета привел его на большую дорогу.

Этот более чем странный способ черпать вдохновение после очередного преступления нисколько не волновал Райтера. В конце концов, у человека творчества должны быть свои маленькие странности.

Весть о поимке человека, имеющего отношения к убийствам на дороге, взбудоражила центральные власти. Из Остина была выслана оперативная бригада на машине. Сотни людей пришли в движение, готовясь выставлять посты и обеспечивать транспортировку преступника. Следователи приводили в порядок материалы по данному делу.

Тем временем местные фараоны битый час возились с арестованным. Все что от них требовалось — это снять предварительный допрос и подготовить подозреваемого для передачи в городское управление.

Зная, что пойманная рыбка велика, ребята старались не за страх, а за совесть.

Участок у края дороги обслуживался сменой из трех человек. Поочередно, сменяя друг друга, они изнуряли узника однотипными вопросами, пытались сбить его с толку, цепляясь к мелочам.

Подобное служебное рвение снискало провинциальным представителям закона славу известного рода, за что фараонами их называли даже коллеги из административного центра. Но именно на долю этих скромных тружеников приходилась большая часть всех раскрытых преступлений.

В Техасе была хорошо известна история о простом дорожном полицейском, придравшемся на шоссе к грязным номерам одного из водителей. Вместо пререканий подозрительный тип бросился прочь от машины. Когда законник осмотрел автомобиль изнутри, то обнаружил вместительный тайник, из которого вынули живого и невредимого мальчишку. Оказалось, что преступник, пойманный чуть позже, специализировался на киднэпинге — похищении детей.

Этот и подобные ему примеры поддерживали престиж дорожной службы. Двадцать пятый участок, в котором допрашивали Холси, числился в списке лучших.

Инспектор устало откинулся в кресле и (в который уже раз) спросил:

— Так где же ваши водительские права, кредитные карточки? Где удостоверение личности?