Джеймс Деларджи - 55 [litres]

– Сержант Дженкинс, вы меня слушаете?

Только сейчас до сержанта дошло, что он все это время молчал.

– Да, Митч, слушаю.

На том конце помолчали.

– Для вас, сержант, инспектор Эндрюс. Будьте добры обращаться ко мне по форме, – отозвался наконец Митчелл надменным и слегка угрожающим тоном.

Что ж, все ясно. Время не только не притупило его заносчивость, но, пожалуй, даже усилило.

– Ваши подчиненные здесь? – спросил Митч.

– Нет… – Чендлер так и не смог назвать бывшего друга как подобает; все его существо противилось этому эгоистичному требованию.

– Соберите их и включите громкую связь. Я буду говорить со всеми.

Чендлер жестом пригласил остальных, кроме Ника, которому надо было дежурить в регистратуре. Чтобы парень тоже все слышал, дверь кабинета оставили открытой.

Сержант нажал на кнопку.

– Все в сборе.

Из динамиков донесся властный голос:

– Говорит инспектор Митчелл Эндрюс, полицейское управление Порт-Хедленда. Полагаю, еще не все со мной знакомы. Уверен… сержант сообщил вам, что мы имеем дело с двумя потенциальными маньяками: один содержится у вас в камере, второй – на свободе. Меры, принятые до сих пор, меня совершенно не устраивают, но вас я не виню.

Более явного намека и не придумать: в том, что все пошло наперекосяк, виноват Чендлер.

– Таким образом, – продолжал Митч, – вам требуется помощь сотрудников, имеющих необходимую квалификацию и опыт…

– Нам нужна помощь в организации поисков, а также дополнительные бригады, – вмешался Чендлер, делая акцент на нехватку рук.

– Этот вопрос уже решается, сержант Дженкинс, – спокойно сказал Митч.

Из всех присутствующих работать с Митчем доводилось только Тане. Чендлер ждал, что она закатит глаза или состроит гримасу, но нет, хуже: она смотрела с сочувствием.

– Я уже подобрал сотрудника, который знает местность и обладает подходящим опытом, – сказал Митч.

– Кто же это? – спросил Чендлер.

– Я.

Вот и все. Решение принято. Чендлер хотел вздохнуть, но воздух застревал в горле, где-то рядом с протухшими воспоминаниями об их последнем совместном задании.

2002 год

К поискам подключились родные Мартина. Чендлеру досталось присматривать за Артуром, отцом парня, который чуть что хватался за сердце. Ему было под шестьдесят, и он ходил ссутуленный, как будто из-за сидячей работы стал расти не вверх, а вниз. На его грузную фигуру давили тягостные ожидания, и с каждой секундой плечи опускались чуть ниже, а надежда по капле испарялась.

Их внимание привлекло кострище. Почерневшие камни уже занесло песком, а золу разметало ветром, но Артур все равно настоял на том, чтобы осмотреть его, сколько Чендлер ни уговаривал пройти еще хотя бы километр до наступления темноты. Отец Мартина обшаривал предполагаемую стоянку, ворошил палкой землю, ища любые, пусть даже самые крошечные следы того, что его сын здесь был. Зрелище пожилого мужчины, нарезающего круги по прогалине, разбрасывая сухую листву и распугивая насекомых, удручало.

Чендлер нашел успокоение в тени, вскоре рядом пристроился Митч. Первоначальный энтузиазм в нем угас, и без того невыносимый характер приобрел новую форму. Теперь Митч помыкал волонтерами как личными рабами. Вместо «спасибо» – требование смотреть в оба. Вместо похвалы – замечания и придирки.

В последнее время Митч изменился и внешне: щеки ввалились от недоедания, а шрамы от подростковых угрей выделялись сильнее.

– Я в полицию нанимался, а не в ищейки, – прошептал он.

– Это, между прочим, тоже полицейская работа, – отозвался Чендлер. – Надо разобраться, что стало с парнем. Где твое чувство долга?

Ощущение ответственности поразило его не меньше остальных. Подростком он и не задумывался о долге; даже теперь ему было трудно с ним свыкнуться. Однако служба в полиции и предстоящее отцовство заставили Чендлера повзрослеть. Чем дальше, тем больше он походил на своего отца, основательного и надежного. Само по себе это не плохо, но не когда тебе всего двадцать два.

Митч криво усмехнулся. Слова друга его не тронули.

– Единственное, что я чувствую, Чендлер: нет смысла искать того, кто не хочет, чтобы его нашли. Парень и не думал возвращаться, иначе ни за что бы не забрался в такую даль.

– А чего ты хочешь, Митч? Убийства-наркотики-проститутки? Тогда тебе в большой город надо.

Митч потянул за ветку, та со щелчком оторвалась от ствола. Он раскрошил ее в руке и высыпал труху на землю.

– Подумываю над этим, – сказал он.

– Серьезно?! – От удивления Чендлер отвлекся от Артура, копавшегося в пыли неподалеку.

– Да.

– Ты ведь всего год на службе.

– И что?

– Кому ты такой нужен?

Митч облизнул свои неестественно синие губы.

– Я пообщался со старшиной из Перта. Она не против.

– Из Перта? Из хренова Перта?!

– Да, из хренова Перта. Здесь только в прятки играть, никаких перспектив.

– Ну да, как же, большие планы, – не удержался от сарказма Чендлер.

– Зато ты, я погляжу, крепко тут засел.

– И ничего я не засел.

От вида презрительной ухмылки на лице Митча у Чендлера зачесались кулаки.

– Ну как же: засадил Тери и сам засел.

Перед глазами сразу возникла подруга на восьмом месяце беременности, и Чендлеру стало тошно. Он с куда большей охотой был бы сейчас с ней, а не шатался по этим лесам. Однако Митчу он сказал то же самое, что и ей:

– Жизнь есть жизнь. Мы не всегда в состоянии решать за себя.

Оставив друга под деревом, он вернулся к Артуру. Тот откопал какую-то пластиковую обертку и пытался понять, от чего она.

Очередной ложный след. Обертка явно уже давно здесь валяется: совсем выцвела и истрепалась. Чендлер увел Артура с прогалины, и они углубились в заросли кустарника. Еле заметная каменистая тропинка вывела их к широкому перевалу между двумя скалами – точно врата в неизвестность.

С вершины перевала открывался широкий вид на плотное покрывало деревьев, непроницаемое для взгляда, но также и для безжалостного солнца. Масштабы вызывали одновременно восторг и ужас; Чендлер вдруг почувствовал себя одинокой песчинкой. Немногие, даже самые свихнувшиеся, заходили так далеко. Зачем сюда понесло Мартина? Для самоубийства существовали куда более простые способы.

С другой стороны, прошла всего неделя. Мартин вполне еще мог быть жив.

Чендлер начал спускаться по противоположному склону. Снова донесся голос Митча: тот приказывал своим волонтерам рассредоточиться, кто-то из них не преминул нагрубить в ответ. Чендлер, впрочем, знал, что Митчу все равно. Гораздо важнее, смог ли Мартин выжить здесь в течение недели? Сможет ли Артур? А Митч? А он сам?