Джеймс Деларджи - 55 [litres]

Чендлер как можно тише собрал рюкзак и приготовился уйти.

С другой стороны лагеря послышался шум.

– Куда собрался? – вполголоса спросил Митч.

– Я больше не могу… Я пойду.

Чендлер оглянулся. Митч смотрел на него из спальника, его прилизанные волосы были всклокочены. Прямо как в юности, когда они вдвоем ходили в походы с ночевкой.

– Рискуешь потеряться.

Это правда, но Чендлеру плевать. Он продолжил сборы.

– А что с рукой?

Чендлер посмотрел на кровоточащую рану и накинул на плечи рюкзак.

– Чтобы не спать.

– Я иду с тобой. – Митч с необычайной ловкостью – натурально змея – вылез из спального мешка.

– Здесь не до газетной славы, Митч.

Он понимал, что бывший друг хочет помочь, но боль искала выхода. Точно так же вели себя и родные пропавшего парня.

– Я знаю. Я тоже хочу их найти.

Чендлер посмотрел на него в упор.

– Я ухожу.

– Две минуты.

Чендлер не стал ждать, но и торопиться тоже. Ему было интересно, хватит ли у Митча совести его не задерживать.

До рассвета оставался примерно час, и в темноте дорога давалась с трудом. Зато в тишине отлично слышались шаги: ровные, широкие, сначала за спиной, потом рядом. Чендлер повернул голову и увидел Митча. Вопреки всему, ему стало спокойнее.

Вдвоем они перевалили через небольшой подъем. Лучи налобных фонариков пронзали предрассветную тьму.

– Прости меня, – произнес Митч.

– За что?

– За то, что застрелил Дейви, или Гэбриэла, или кто он там на самом деле. За то, что приехал сюда и унижал тебя. За то, что не рассказал про Тери. За то, что не звонил. За то, что мы хотели…

Голос у Митча был неестественный, какой-то чужой, поэтому Чендлер прервал поток извинений.

– Все это в прошлом, Митч. Мне плевать.

Дальше шли молча. Солнце постепенно поднималось из-за крон, и в его лучах проступило нечто необычное: среди деревьев, камней и песка мелькнули серовато-ржавые металлические постройки. В них… там…

Чендлер ускорил шаг. Подойдя ближе, чудом не спотыкаясь, он разглядел: перед ним заброшенная база лесничества, а может, даже и военный блокпост, построенный много лет назад для учений перед воображаемой или настоящей войной. Всего четыре сооружения. Внутри у него затрепетала надежда. Лицо Митча тоже просветлело.

– Я возьму те, что слева, – хрипло проговорил Чендлер; в горле страшно пересохло. Он побежал.

– Ладно, но будь осторожен. Им вон сколько лет, кто знает, что тут хранится.

Подбежав к первому сараю, Чендлер дотронулся до проржавевшей и скрюченной от жары двери. Он думал, что обожжется, но та была холодна как лед. Чендлер отодвинул щеколду и задержал дыхание. Дверь приоткрылась с ожидаемым скрипом; петли засохли и окислились от долгого неиспользования. Потянув сильнее, он распахнул дверь целиком, и фонарик осветил тесное помещение. Там была свалена техника годов семидесятых, совершенно истлевшая. Крошечные насекомые бросились врассыпную по полу и столам, спасаясь от нагрянувшего хищника.

Внутри – ни Сары, ни Джаспера. Надежда покинула сердце и утекла через пятки в землю.

Впрочем, оставалось еще три строения.

– Чендлер… – негромко, но настойчиво позвал Митч.

В его голосе слышалась тревога.

Чендлер подбежал к нему. Митч стоял у двери сарая, такого же заброшенного, как и остальные. Жесть проржавела и кое-где осыпалась. Бывший напарник трясся и всхлипывал. Из открытого рта не доносилось ни звука. Произошло нечто, что нельзя описать словами.

Митч повернулся, и в глаза Чендлеру ударил ослепляющий луч фонарика.

Чендлер шагнул на свет.

Прежде всего хочу поблагодарить маму и папу за то, что с самого детства воспитывали в нас честность и независимость, а также поощряли творчество и воображение. Благодарю своих братьев и их жен за поддержку и вдохновение; своих хороших друзей Дейва, Пита, Саймона и Майкла за юмор и внимание; а также других родных и близких за то, что читали черновики и давали советы – как полезные, так и не очень. И отдельно хочу поблагодарить свою жену за безграничные терпение, сочувствие и понимание. Шутка ли – выносить ночи, полные работы и неизбежного храпа над черновиками. Моего, спешу заметить, а не ее.

Благодарю своего агента Марилию Саввидес из «Питерс Фрейзер энд Данлоп» за неиссякаемый энтузиазм и энергию, с которой она включилась в работу над тем, чтобы провести этот роман через все стадии – от наброска до печати. Также благодарю ее коллег: Лору, Ким, Александру, Джонатана, Зои и Ребекку – за, казалось бы, незримый, но на самом деле очень важный вклад в решение договорных и налоговых вопросов, которых я страшусь как огня!

Благодарю всех редакторов и издательских работников британского отделения «Саймон энд Шустер» за то, что сумели превратить компьютерный текст в печатную книгу, и отдельно – моего главного редактора, Энн Перри, за потрясающий талант решать любые спорные вопросы в мгновение ока. В кризисном менеджменте ей бы цены не было. За отличную вычитку благодарю Кей, которой удалось отловить ошибки, ускользнувшие от остальных. Спасибо Жюстин и Рианнон за оформительские находки, а Джо – за печать моего опуса.

Прошу прощения, если вдруг про кого-то забыл, а также за любые фактические и прочие ошибки в романе. Все они на моей совести, так что будем надеяться, я их сумел затушевать. Или вы их прозеваете.

Не знаю, как закончить, поэтому просто повторюсь: всем огромное спасибо!

Англ. outback – «глушь»; так в Австралии называют малоосвоенные районы, более удаленные от густонаселенных мест и более пустынные, чем другой вид австралийской дикой местности – буш ( англ. bush, «заросли»).

Асбестосодержащий минерал, имеющий широкое техническое и ювелирное («тигровый глаз») применение.

Holden – австралийская автомобильная марка концерна General Motors.

Эдвард Келли (1854–1880) – известный австралийский бандит и герой фольклора, где он выступает в основном в роли благородного разбойника.

Известный американский бренд, ассоциирующийся с экстремальным спортом.

Правильно The North Face; американская марка товаров для активного образа жизни.

Mizuno – японская марка спорттоваров.

В Библии потомок Сифа, один из персонажей, проживших невероятно долгую жизнь, чуть меньше тысячи лет.

Одна из жен Ламеха, потомка Каина.

Согласно наиболее подкрепленному толкованию, это переименование на библейском иврите означало, что Авраам (также переименованный из Аврама) теперь должен называть свою жену не просто «моя госпожа», а «госпожа над всеми», «владычица рода людского».