Алексей Дунаев - Без причины

— Что-то случилось? — спросил Зацепин после того, как Раецкая опустила смартфон в сумочку.

— Случилось. Убили одного из вашей пятёрки.

— Кого? — вскрикнул Максим и его глаза наполнились ужасом.

— Степана Моряева.

Пуля зацепила щеку Ольги, оставив после себя кровавый след. Широко раскрытыми глазами женщина смотрела на того, кто собирался её убить.

— Чего тебе надо? — прошептала она голосом, в котором не осталось ни капли той смелости, с которой она изначально встретила опасность. — Я тебя прошу, пожалуйста, не надо. Не убивай.

— Вот это мне больше нравится, — заулыбался молодой мужчина, и его внезапно одолел нехороший кашель. Вытянув из кармана вязаную шапку, он прислонил её к своему рту.

— Вы больны! — вскрикнула Ольга. — Вам нужна помощь!

— Вот парадокс, ты была бы для меня хорошей тёщей.

— Возможно, — произнесла женщина и шагнула назад.

— Стой, где стоишь! Или я тебя убью. Знаешь, сколько мне годков?

— Сколько?

— Двадцать один.

— И что это должно значить?

Коротко стриженый приблизился к женщине и всю кровавую дрянь, что осталась на шапке, растёр по её лицу.

— Думай, дура. Это тебе ещё одна дополнительная информация для того, чтоб ты поломала мозг. Я специально пришёл без парика и грима, чтоб ты хорошенько запомнила того, кто тебя убьёт.

— Значит, ты даёшь мне время подумать? Я правильно поняла?

— Всё верно, — сказал молодой мужчина и зашагал к выходу на крышу.

Ольга проглотила подступивший к горлу ком.

— Раз ты показал своё лицо, может, ты мне скажешь, как тебя зовут?

Он обернулся.

— Придёт время, я обязательно тебе скажу. А пока что называй меня Мистер Смерть.

— И откуда ты взялся, Мистер Смерть?

— Из прошлого.

Лицо Зацепина стало белее мела.

— Это всё, это конец, — произнёс он дрожащим голосом. — Они убьют и меня.

— Кто они? — тут же спросила Раецкая.

— Я не знаю.

— Согласна. Если будете тормозить, убьют! У вас на всё про всё пять минут. Рассказывайте мне то, что вы хотели рассказать. Коротко и доступно.

— В девяностые года мы обезвредили банду грабителей электричек. В дни зарплаты четыре подонка на станциях в деревнях, в тёмных проулках и в самих электричках караулили людей, возвращающихся из города с работы. И, угрожая ножами, грабили их. Разбой в чистом виде. Они не боялись ни чёрта, ни бога. Крутые, короче, были ребята.

— И вы сами решились их обезвредить?

— У нас практически у всех работали родители в городе. И мы за них очень боялись. Да и мы сами уже работали. Кто в деревне, кто в городе. Так вот, когда мать Еремейчика ограбили и избили так, что она чуть богу душу не отдала, мы поняли, что дальше так продолжаться не может.

— Интересная история. Вы мне можете назвать фамилии грабителей, которых вы обезвредили?

— Я помню фамилию и имя только одного из них. Синявский. Ещё тот отморозок. Я думал, он убьёт Андрюху. Между ними тогда разыгрался бой не на жизнь, а на смерть.

— Хорошо, для начала мне этой информации хватит. Часика через два мы продолжим с вами беседу.

— Часика через два меня может уже и не быть. Приставьте ко мне кого-нибудь, кто будет меня охранять.

— Это не ко мне. Я охраной частных лиц не занимаюсь. Хотите выжить, без дела на улицу не суйтесь. Квартира ваша будет опечатана. Поэтому всё, чем я могу вам помочь, это отвезти туда, куда вы скажете.

— Отвезите меня домой к Андрюхе Осиповичу. Двоим нам там будет спокойней.

— Вы так думаете?

— Вам, бабам, этого не понять! Нельзя нам сейчас быть самим по себе. И Бочаров, и Еремейчик к нему тоже подтянутся. Я в этом уверен.

— Хорошо, в любом случае мне тоже его надо увидеть. Собирайтесь, я вас подвезу.

Вадима Бочарова на каталке завезли в бокс номер один приёмного отделения центральной городской больницы. К этому времени он уже неплохо шевелил губами.

— Можете говорить? — спросила дежурный врач приёмного отделения.

— Мо…гу, — еле выдавил из себя Вадим. — Мне вко…гоги сто-то… в ше…ю.

— Кто? Зачем?

— Мы-ы-ы.

— Болит что-то? Успокойтесь пока. Мы сейчас анализ крови и анализ мочи у вас возьмём на токсикологию. Если понадобится, сделаем кардиограмму. Вы поняли меня?

— Мы-гы-ы.

Когда я вместе с двумя сотрудниками патрульно-постовой службы ворвался на кухню и застал там дочку, успокаивающую жену, этого урода в доме уже не было.

— Я ничего не могу понять, — давясь слезами, возмущалась Ольга. — Я по домашнему телефону вызвала милицию. А она так и не приехала.

— Я бы на вашем месте установил в доме кнопку вызова спецназа, — посоветовал один из милиционеров. — Это, конечно, недёшево. Но ребята свои деньги отрабатывают чётко. Есть такая частная охранная контора «Ремиус», обращайтесь, не пожалеете.

— Я собаку у него допроситься не могу, а вы говорите — охранную контору.

— У вас нет собаки?

— Фобия у мужа на собак. Покусала его одна овчарка, с тех пор шарахается от любой шавки.

— Куплю собаку! — пообещал я. — И в охранную контору тоже обращусь. Не дам я этим падлам над нами издеваться.

— Вы думаете, что здесь действует не один человек?

— Я не думаю, я уверен в этом.

Жанка кинула на меня молящий взгляд.

— Папа, объясни мне, почему нас хотят убить?

Я пожал плечами.

— Я пока ничего не могу сказать тебе определённого. Мне надо во всём основательно разобраться.

— Нет у нас на это времени, — взвизгнула Ольга. — Он обещал вернуться.

— Если он не дурак, то должен понимать, что дальше так нагло и открыто действовать не сможет, — возразил я. — Думаю, он будет выжидать, когда у него появится следующая возможность заявить о себе.

— Он отморозок. Это почти то же самое, что и дурак.

— Нет, это не то же самое. Он довольно всё чётко спланировал. И тебя он не убил только потому, что это было частью его плана. Он нам дал время на размышление и этим временем мы должны воспользоваться, но не так, как он хочет, чтоб мы им воспользовались.

— А ты знаешь то, что он хочет? — усмехнулась Ольга. — Чесать языком можно, что угодно. А на самом деле ты так же, как и я, не знаешь, что делать.

Вадима положили в шестую палату терапевтического отделения. Врачи пытались разобраться, что конкретно ему вкололи. К трём часам дня он свободно мог уже говорить, шевелить руками и ногами. И даже попытался встать с кровати.

Его основательно шатнуло. Перед глазами тут же замелькали звёздочки, и он решил ещё немного отлежаться. Ни жена, ни сын не отвечали на его звонки, и это его бесило.