Кара Томас - Где скрывается правда

Джослин много месяцев откладывала деньги на поездку в Новый Орлеан. В ту ночь, когда она сбежала из дома, она купила билет на автобус до Филли и села на поезд. Оказавшись в Луизиане, она автостопом добралась до адреса, который нашла по имени Алана Киркпатрика, при этом за десять долларов проверив его биографию.

Алан, крепко сложенный мужчина, от которого воняло рыбьими потрохами, был потрясен, когда увидел на пороге Джослин. Джос сказала, что ей одного взгляда хватило, чтобы понять, что это не ее отец. Алан сказал, что, когда они с Аннетт были вместе, она забеременела. Ребенка она, правда, потеряла.

Но через несколько месяцев после выкидыша Аннетт переехала. Они с Аланом постоянно ссорились из-за детей: Аннетт их хотела, Алан – нет.

Джослин позвонила в больницу Пенсильвании, чтобы получить свидетельство о рождении. У них не обнаружилось записей ни на нее, ни на Аннетт Мауди. Ее свидетельство о рождении оказалось подделкой.

Джос поехала обратно в Пенсильванию, чтобы рассказать Аннетт, что она узнала. Она оказалась на пороге посреди ночи. Поняв, что правда всплыла наружу, Аннетт разыграла единственную карту на руках. Она использовала меня против сестры. Аннетт сказала Джослин, что, если та хоть слово скажет об истории Мэйси Стивенс, Аннетт убьет меня еще до того, как полиция зайдет в дом.

Джос вернулась за мной, когда ей исполнилось восемнадцать, но тогда я уже жила с бабушкой. В конце концов она разыскала бабушку и позвонила во Флориду, пока я была в школе. Она сказала той, что хочет, чтобы я жила с ней. Бабушка спокойно ответила Джос – рассказала, что завтра в школе будет день плавания. Я так его ждала, что чуть ли не спала в купальнике. В те выходные мы должны были поехать в «Дисней Уорлд».

Джос повесила трубку и больше не звонила.

Пять лет спустя Джослин поехала в Фейетт, навестила отца в тюрьме и открыто поговорила с ним о Мэйси Стивенс. Он ответил, что ничего не знал. Джослин ему поверила. Она взяла с него клятву никому об этом не рассказывать. Дождалась, когда я окажусь у нее и буду в безопасности, прежде чем связаться с полицией и высказать свои подозрения.

Тогда отец как раз позвонил семье Стивенс и пытался получить с них награду. Джослин об этом не догадывалась, пока не отправила письмо на сайт «Найдем малышку Мэйси», где написала, что подозревает, что она – их внучка. Стивенсам хватило одного взгляда на ее фамилию, Лоуэлл, чтобы запретить Джослин писать им впредь.

Джослин разозлилась из-за этого отказа. Она снова начала сомневаться, была ли права Лори, что она – Мэйси. Так Джос и осталась в Аллентауне. Она купила новое удостоверение личности на имя Бренди Батлер, чтобы поступить на заочное отделение колледжа для подготовки медсестер.

Спустя четыре года у них с парнем родилась девочка. Тогда она и поняла, что теперь ей предстоит заботиться не только о себе. Ей пришлось сделать все, что было в ее силах, чтобы защитить дочь, даже спустить Аннетт с рук то, что та натворила. Джос боялась, что, если это где-то всплывет, ей никто не поверит, а Аннетт придет за ней и дочкой.

– Какая я была глупая. – По ее лицу текут слезы. – Купилась, когда она сказала: мне никто не поверит, настоящей матери я не нужна и настоящая семья меня никогда не примет.

– Как ты узнала, что папа умирал? – спрашиваю я.

– У меня в «Гугл» стояло оповещение на его имя, – говорит Джос. – Местные новости прознали о его раке. Ты была еще маленькой, потому не помнишь, какой резонанс тогда вызвало его дело – из-за того, что человека посадили пожизненно за серию вооруженных ограблений.

Джос тянется к сумке и что-то достает: фотографию.

– Он хотел тебе ее передать, – говорит она, кладя ее передо мной на кровать. – Я сказала, что сохраню ее до того раза, как снова увижу тебя.

Я никогда не видела эту фотографию раньше. На ней я лежу на спине, запеленатое розовое тельце без волос. Надо мной склонилась Джос, она прижимает к груди куколку-младенца. В углу, в кресле, сидит папа и смеется.

– Я притворялась, что ты – мой ребенок, – улыбается Джослин. – Она… она никогда не давала мне тебя держать. Поэтому однажды вечером он принес мне кукольного пупса.

Грудь сдавливает: отец умел удивлять.

– Он так тебя любил, – говорит Джос. – Наверное, тебя одну.

– Но ведь это все ложь, – шепчу я. – Мы ведь даже не сес…

Джос обхватывает мое лицо ладонями.

– Перестань. Ты – моя сестра , поняла?

Я закрываю глаза и наклоняю голову, чтобы соприкоснуться с ней лбами. Хоть я в ней и сомневалась, подозревала ее в худшем и убедила себя, что больше ее не люблю, но понимаю: она стольким пожертвовала ради того, чтобы мне ничто не грозило. Я никогда не забуду то, что она рассказала о годах, когда мы были разлучены.

Я не соврала, когда говорила Кэлли, что некоторые вещи не забываются, как бы нам того ни хотелось. Но впервые за много лет мне хочется помнить.

Я знакомлюсь с дочкой Джослин, Алексой, за неделю до начала занятий в Тампе. Мы едем в «Дисней Уорлд», и она упрямо держит меня за руку, пока мы стоим в очереди к кассе аттракционов. Заметив принцессу в синем платье и длинной светлой косой до пояса, Алекса съеживается, детские щечки превращаются в две пухленькие клубнички.

Мы ждем ее в очереди, Алекса напевает песенку из мультфильма и пригибается каждый раз, когда принцесса попадает в поле зрения.

– Мне приходится слушать эту песню по двадцать раз на день, – шепотом говорит Джослин, закатывая глаза. – Это как пытка водой, только для матерей.

У меня внутри все сжимается от этого слова. Я пока не готова ни с кем делить сестру. Я слишком долго ждала, когда она вернется. Выглядит она точно так же, какой я ее помню, теперь, когда волосы у нее снова каштановые. Мы обе в очках и бейсболках, чтобы нас было не узнать.

Пресса беспощадна: четыре засады, две смены номеров телефонов и ненормальная, которая шла за мной по ряду «Уолмарта», но Джослин говорит, что никогда не чувствовала себя такой свободной.

«Только подумай , – говорит она. – Теперь мы можем получить паспорта, увидеть мир» .

О матери уже пишут книгу. Когда история просочилась в прессу, «Нью-Йорк Пост» напечатала ее снимок из тюрьмы под заголовком «РАСХИТИТЕЛЬНИЦА РОЖЕНИЦ». Бренда Дин анонсировала, что книгу за два миллиона долларов об убийствах «монстра» и похищениях Лоуэлл она назовет «Украденные жизни» .

Я отказалась давать ей интервью. Скоро у меня начинаются занятия в Тампе, и я не хочу притягивать к себе еще больше внимания.

Да и, потом, никто не крал у меня жизнь. Она всегда была моей. Просто теперь мне надо понять, что с ней делать дальше.

Ее нашли, когда начали снимать доски с хижины в лесу. В первом рейде пропустили подвальную дверь, потому что Аннетт прикрыла ее листьями.