Влада Ольховская - Дом мистера Кристи

— А он?

— Не бросился. Он заорал так, что, наверно, даже в лагере было слышно через любой дождь. Упал на землю, начал извиваться, как червяк, которого перерубили пополам. Я на него не смотрела толком, помню только, что руки он все время между ног держал. Мне было плевать на него. Я помогла Яну подняться, он тогда почти в отключке был. Думала, что не дотяну его, но вопли Сирягина все-таки привлекли внимание, уже возле здания нас обоих нашли. Нас отнесли в лазарет, Сирягина задержали. Для Яна это кончилось нервным срывом и воспалением легких. Для меня — легкой простудой, которая прошла дней за пять, а еще… уверенностью, что я что-то могу изменить. Я уже не такая, какой была в ту ночь.

— Ну а для Сирягина?

— Ты уже слышал, — фыркнула Анна. — Даже не целясь, я умудрилась отсечь ему кусок самого дорогого. Пожалуй, единственного, что было ему по-настоящему важно на свете! Он не умер — но мужчиной быть перестал. Потерял возможность насиловать маленьких мальчиков, представляешь, какое горе?

— После этого он и спился?

— Именно. И вот что еще я тебе скажу… Во время этой жалкой пародии на суд Сирягин потерял большую часть своего состояния, откупаясь от родителей жертв. После нашей с ним лесной встречи он окончательно лишился желания жить, стал много пить, спуская на ветер оставшиеся у него деньги. Его детки от первого брака просекли, что еще чуть-чуть — и труба. Вот тогда Сирягин и попал под машину. Говорят, что в тот же день его навещали Любочка и Андрюша, а потом их пьяный папа мистическим образом оказался на шоссе. Но это, конечно же, только слухи.

— Он получил свое, — указал Леон. Жалеть Сирягина он не собирался, при одной мысли о том, что творил этот извращенец, ему становилось тошно. — Тебе, надеюсь, это проблем не принесло?

— Нет, я тогда находилась в том прекрасном возрасте, когда судить меня было нельзя. У лагеря были влиятельные покровители, и дело замяли, чтобы избежать скандала. Мне и Яну эта история, как ни странно, пошла на пользу. Я уже не чувствовала себя такой беспомощной, как раньше. Яна не мучили ночные кошмары, он привязался ко мне, да и я к нему, что уж там. Его больше не дразнили, когда сообразили, что он под моей защитой. А слухи о том, что я мужика кастрировала, быстро распространились, и моя защита значила намного больше, чем раньше!

Лето кончилось, и дети вернулись в те приюты, где и воспитывались. Но Ян там не задержался: нашлась состоятельная пожилая пара, которая его усыновила. Ему наконец-то повезло, и терпеливая забота новых родителей позволила ему не сломаться, вернуться к нормальной жизни, найти свое спасение в музыке. При этом он продолжал переписываться и созваниваться с Анной. Дмитрий Сирягин отнял у него нормальное детство, оставил шрамы не только на теле, но и на душе, обернувшиеся проблемами с доверием. Однако Анна всегда оставалась для него одной из тех, в ком он никогда не сомневался.

— Так что за история с наследством? — уточнил Леон.

— Наследство Сирягина было крайне скудным — жалкие крохи, которые он не успел пропить. Их разделили между тремя детьми — родными и приемным. Но Яну претила сама мысль о том, что он возьмет нечто, принадлежавшее Сирягину. Поэтому он отказался от своей доли в пользу родных детей этого урода.

— Та-а-ак… А на что они теперь претендуют?

— На деньги Яна.

Отказываясь от наследства, Ян был уверен, что навсегда разрывает связь с сомнительной родней. С детьми Сирягина он никогда не дружил, а они всегда выступали на стороне отца. Тем больше было его удивление, когда они сами стали напрашиваться к нему в друзья.

— А было это после того, как у него обнаружили рак, — вздохнула Анна. — Лично я считаю, что это аукнулось нервное истощение, до которого его довел Сирягин. Естественно, Яну было тяжело тогда. Да еще эти двое вдруг сообразили, что близких родственников у него нет, его приемные родители уже умерли, значит, его деньги, и немалые деньги, достанутся им.

— Так почему Ян их не послал?

— Смеешься? Послал, конечно! Он ведь больше не был маленьким запуганным мальчиком. Но Любаша и Андрюша не захотели идти, куда их послали.

Ян, и без того ослабленный болезнью, вдруг заметил, что на него одна за другой посыпались неприятности. Машина, на которой он ехал в аэропорт, чуть не попадала в аварию. В букете цветов, якобы переданном ему поклонниками, скрывались лезвия, и он чудом не порезался. А в довершение всего, необходимое ему лекарство оказалось «пустышкой» — и спасся он лишь потому, что упаковка показалась ему подозрительной и он заказал тест.

Тогда он и понял, что семейство Сирягиных не сдается. Они были единственными, кому принесла бы выгоду его смерть. Любаша и Андрюша уже проявили себя, когда «случайно» умер их спившийся отец. Теперь же им помогал Виталий Малинов, уголовник и бывший сожитель Любы.

В другое время Ян, может, и справился бы с ними сам, но он был измотан болезнью, у него не было сил сражаться еще и с ними.

— И он пришел ко мне, — заключила Анна. — Попросил о помощи, предложил брак. Какого-то конкретного плана у него не было, он просто хотел, чтобы, в случае его смерти, деньги достались мне, а не им. Но мне эти деньги особо не нужны, и справедливость мне намного важнее. Я надеялась завершить все раньше, однако появились новые обстоятельства в лице нашего подражателя, и Сирягины засиделись на свободе. Это не значит, что я отказалась от своего замысла. Зря я, что ли, столько дней на эту квартиру потратила? Мне тут тоже не очень-то нравится, я хочу домой! Но вернусь я только тогда, когда они ответят за случившееся с Яном по их вине.

Она делала вид, что все это не так уж сложно и не так уж важно. Не только ее противостояние, ее прошлое, нападение на Сирягина, одиночество, к которому она привыкала… Но Леон не позволил себе обмануться этим показным пренебрежением.

Ей было трудно. В ту ночь в залитом дождем лесу ей было страшно. Когда она, совсем еще девчонка, отмывала с рук кровь Сирягина, ей было плохо. Но она, вечно колючий чертополох, никого к себе не подпустила, пошла на принцип.

А он сдаваться не собирался. Леон поднялся, пересек комнату и устроился на полу перед креслом Анны, скрестив ноги по-турецки.

— Ты что делаешь? — нахмурилась она.

— Если бы ты сидела на диване, я бы сел рядом и обнял тебя, — пояснил Леон. — Но ты специально устроилась так, чтобы рядом с тобой не было места, а нависать над тобой я не хочу. Я просто пытаюсь показать, что я всегда найду способ быть с тобой, даже если ты думаешь, что это невозможно.

— Не очень-то это хорошо — привыкать к тому, что кто-то рядом, — тихо заметила она. — Потому что однажды он может исчезнуть — и все закончится.

Леон уверенно кивнул:

— Кто-то может, «кто-то» вообще способен на любую подлость, ужасный тип! Но я никуда не исчезну. Ты еще удивишься тому, как сложно от меня избавиться.