Иван Миронов - Плохая шутка

Денис рванул вверх по эскалатору, переступая через ступеньку. В голове всплыл разговор, состоявшийся два дня назад. «Ни минутой раньше, ни минутой позже», – так, кажется, сказал Константин Андреевич. И первый же рейс оказался под угрозой срыва!

Теперь он не мог думать ни о чем, кроме того, что ему нужно успеть вовремя. Он стремительно вышел из вестибюля на улицу, огляделся, определяя нужное направление, и двинулся быстрым шагом. Через десять минут он уже бежал.

Дом, который он искал, оказался девятиэтажной «свечкой». Облупившиеся белые стены напоминали лицо старой ведьмы, покрытое струпьями и гнойниками. Грязные, в большинстве своем деревянные окна подслеповато смотрели на мир покрытыми копотью стеклами. Двор являл собой несколько узких асфальтовых дорожек и грязные палисадники, где вместо кустиков и цветов разместились автомобили.

На домофоне Денис набрал номер квартиры, указанный на конверте. Прозвучал гудок. Второй. Третий. Ответа не последовало. В момент, когда Денис, внутренне содрогнувшись при мысли о невыполненном задании, понял, что ему никто не ответит, послышался шорох, и тихий женский голос с трудом проговорил:

– Я слушаю.

Денис выдохнул с облегчением.

– Здравствуйте! Я курьер, принес вам письмо. Откройте, пожалуйста, дверь.

– Письмо? – Голос прозвучал потерянно, словно женщина совершенно не понимала, о чем идет речь. Потом небольшая пауза, и медленно: – Конечно, проходите.

Раздался сигнал, и замок в двери звучно хрустнул, словно скорлупа грецкого ореха от удара молотком.

Дверь в квартиру, расположенную на третьем этаже, открыла маленькая женщина. Грязно-белый халат практически полностью скрывал хозяйку квартиры, превращая ее в незаметную тень. Конечности отличались безволием: движения были медленными и вялыми, словно под водой. Полузакрытые глаза говорили о большом количестве принятых лекарств. Больничный смрад, пахнувший Денису в лицо, укрепил его в этом подозрении.

– Людмила Николаевна?

Пауза, и затем тихо, как шелест листьев на ветру:

– Да, это я.

Денис протянул конверт:

– Это вам.

Ему казалось, что сейчас она, как это часто бывает в фильмах ужасов, перестанет притворяться человеком, сделает резкий выпад, схватит его и с диким нечеловеческим воплем вцепится зубами в горло.

Но, естественно, ничего подобного не произошло. Костлявая, похожая на сухие ветви рука медленно потянулась за письмом. Денису показалось, что вот-вот силы кончатся и рука повиснет, словно плеть, так и не достигнув своей цели, – настолько было безвольным это простое движение.

Как только женщина взялась за один край пакета, Денис тут же отпустил второй и отдернул руку. Его страшила даже сама мысль о том, что это скрюченное высохшее существо может коснуться его.

Женщина мутным взглядом осмотрела конверт и равнодушно произнесла себе под нос:

– Странно, обратного адреса нет. Кто бы это мог быть?

Вместо ответа Денис пробормотал под нос «До свидания», мысленно пожелав себе, чтобы это свидание никогда не произошло, и двинулся вниз.

Слабый, еле слышный голос заставил его остановиться на середине лестничного пролета:

– Молодой человек…

Он оглянулся. Женщина стояла в дверном проеме и смотрела на него. Взгляд слегка прояснился. Из глаз текли беззвучные слезы. Денис подумал, что никогда еще не видел в глазах человека такой безысходности без единого намека на надежду. Эта женщина знала, что ее ждет, не была готова к этому, но понимала, что это неминуемо. У него защекотало в горле.

Женщина собралась с мыслями:

– Спасибо вам…

Денис еле расслышал слова. Спиной вперед он медленно, шаг за шагом, спускался по лестнице.

Глаза женщины снова затуманились. Она так и стояла на месте, глядя сквозь Дениса.

Весь вечер Денис ходил взад-вперед по квартире, стараясь сосредоточиться на чем-нибудь. Но на просмотр фильма терпения не хватало, и игра по Сети определенно не шла. Он ждал звонка.

Он вспомнил, как в какой-то момент, сидя на переднем сиденье такси, понял, что не хочет ее отпускать. Выйдя из машины, он попросил ее написать номер сотового телефона – сердце при этом почему-то билось, как сумасшедшее. Но Лана с хитрой улыбкой покачала головой, и сердце замерло. Но тут же вновь застучало с новой силой, когда Лана попросила его вместо этого написать свой номер. Она сказала, что позвонит в четверг. Или что скорее всего позвонит. Или может быть. Денис точно не помнил, но чем дольше он ходил сейчас по квартире, тем больше начинал думать, что она обещала, а не предположила. И, естественно, он все сильнее расстраивался, хотя не хотел в этом признаться даже самому себе.

– Все бабы такие, – бормотал он, переходя из кухни в комнату. В руках он держал мобильник. – Покрутят хвостом и в кусты. А я, блин, должен тут ходить и ждать.

Через минуту он решительно положил сотовый на тумбочку под зеркалом, посмотрел на него секунду и перевернул его экраном вниз.

– Все, хватит! Что ж мне теперь, весь вечер звонка ждать?

И, словно в подтверждение своих слов, взял пульт и уселся в старое, с просевшими пружинами и местами рваной обивкой, кресло.

Вставать и менять диск в DVD-проигрывателе не хотелось, поэтому Денис включил телевизор с пульта и принялся переключать каналы. Единственным удобоваримым зрелищем оказался старый фильм со Стивеном Сигалом в главной роли – «В осаде». Сначала бесконечные убийства и давно известные глупые шутки главного героя отвлекали его, но уже через пятнадцать минут он встал и пошел за телефоном.

– Твою мать! Ну разве так делают? – расстроенно воскликнул он.

Вопрос остался без ответа. Ни эсэмэсок, ни звонков.

После двух минут гипнотизирования телефона взглядом Денис в очередной раз набрался решимости и положил трубку на тумбочку. Рядом он заметил белые конверты, которые несколько дней назад ему передал человек с Остоженки.

«А человек ли?» – в который раз задался вопросом Денис.

Он взял письма и вернулся в кресло, затем нажатием на кнопку обеззвучил героя Сигала, который в это время сворачивал шею очередному врагу.

Денис сосредоточился на конвертах. Константин Андреевич отдал Денису четыре письма. Первое из них он утром передал той бедной женщине с затуманенными глазами, в которых не осталось ничего, кроме безысходности. При воспоминании о ней Денис вздрогнул. Осталось три письма. Одно необходимо было доставить по назначению третьего сентября, в субботу, и два – четвертого, в воскресенье. А в понедельник нужно будет ехать на Остоженку за новым заданием.

Одна мысль о посещении квартиры номер двадцать четыре вызывала у Дениса озноб. Но еще больше его пугала перспектива ослушаться Анкудинова.