Андрей Пихтиенко - Циферщик.

— Нет, меня он не трогал никогда, даже когда совсем пьяный был. А ты что-то небольшой любитель о себе рассказывать, правда?

— Ну, когда такой интересный собеседник, моя персона кажется слишком серой и скучной. А что бы ты хотела узнать?

— Всякое. О тебе, о Вите, об Ольке. Если, конечно, ты не против рассказать? Честно скажу, ты мне понравился. Я думаю, ты гораздо интереснее, чем хочешь казаться.

— У всех свои скелеты в шкафу. И беспокоить их порой не стоит, — Катя внимательно посмотрела на него, потом медленно, значительно кивнула в знак согласия.

— Да, в этом ты прав. Я замёрзла. Может, мы и в комнате сможем поговорить?

— Может быть. Кстати, ты тоже меня, мягко говоря, заинтриговала.

Дверь балкона открылась, на пороге возник Витя, застав разговор и заметив, что Андрей с Катей стоят чуть ближе для требований обычной, светской беседы новых знакомых. Про себя он порадовался, что Андрей пришёл в себя и сгоряча не обидел ещё и Катю. Его опасения, похоже, были совсем напрасными.

— Вы тут застряли, что ли? Ушли такие покурить и пропали. Что это вы тут такое курили так долго? — с самодовольным смешком попытался их в чём-то уличить Виктор.

— Да-да, выходим-выходим.

— Андрюха, постой. Составишь мне компанию?

— Составлю, почему бы и нет. Пусть девчонки пообщаются, у них наверняка есть свои секретики, — Андрей подмигнул Кате, та с улыбкой кивнула и ушла в комнату.

Виктор закурил. На предложенную сигарету Андрей отрицательно помотал головой. Стояли сначала молча. Наконец, Андрей сказал:

— Дружище, ты извини меня, не знаю, что на меня нашло такое брякнуть. Я виноват.

Виктор лишь махнул рукой. Его терзали душевные сомнения насчёт Регины, которая, похоже, была готова на всё. А вот в себе, он не был так уверен.

— Эта Регина — просто бестия! Андрюха, меня терзают муки совести. Что мне делать?

— Расслабься, Витян. Просто расслабься и получай удовольствие. Но не забывай об ответственности. У меня вроде валялись в куртке пару штук ответственности.

— Себе оставь. Ты как всегда всё опошляешь. О чём это, интересно, вы с Катериной столько общались? Не брякнул лишнего, надеюсь?

— Может, тоже говорили об удовольствии и ответственности, почём знать? А вообще, да, — странная девчонка. Но что-то в ней есть, однозначно. Ты не обидишься, если вдруг мы с ней потеряемся?

— Даже так? Вот этого я точно не ожидал. Да нет проблем, если хотите, то что я вас — силком держать буду? А вообще, хороший сегодня день. Первый хороший день, после… Ну, ты знаешь. — Виктор высунулся в окно, подставив лицо снегу, выдохнул клуб дыма в луну, потом смачно плюнул.

Время уже давно перевалило за полночь. Настя, видя, что она в этой квартире становится лишней, вспомнила о завтрашнем дежурстве и, не ощущая полного удовлетворения от этого вечера, раздражённо засобиралась домой.

«Да, посидели с девчонками… И зачем я сюда поехала? Надо было сразу домой после кафе. Как всегда, не высплюсь. Даже эта дурёха Катька себе парня склеила. Почему он на неё внимание обращает? Неужели я страшнее этой полоумной? А Регина? Просто посмотрите на неё! Как настоящая шалава себя ведёт…»

Погружённая в свои невесёлые мысли девушка попрощалась со всеми, к неудовольствию отметив, как глубоко безразличен был всем её уход. С окончательно испорченным настроением Настя хлопнула дверью и удалилась.

Разбитые по парочкам оставшиеся разбежались по комнатам. Андрей с Катей сели на кухне, а между Виктором и Региной всё ярче разгорался их неожиданный (для Виктора) «роман». Андрей пил виски, глядя на хозяйничающую словно у себя дома девушку, которая решила отказаться от спиртного и заваривала себе чай.

— Что думаешь о маньяке, об этом самом Циферщике? — как бы невзначай, поинтересовалась Катя.

— По-моему, я ещё на балконе тебе доступно объяснил, что подобные твари, по моему мнению, не должны жить на свете. Ты должна сама прекрасно всё это понимать. И, знаешь, если бы мне довелось с ним встретиться, я бы, не задумываясь, грохнул эту суку…

Катя села напротив, сделала крошечный глоток испускающей пар, обжигающей, ароматной жидкости и, не глядя на Андрея, кивнула.

— А что? — неспешно взбалтывая лёд в своём стакане с виски, поинтересовался Андрей.

— Сама не знаю, просто спросила. Не могу не думать о том, кто забрал Олю. Ведь вполне может быть, что он самый обычный человек на вид. Возможно, примерный семьянин, с хорошей работой, с прекрасными рекомендациями отовсюду. Его, наверное, любят родители, у него есть друзья, подруги. Кто-то и вовсе может считать его своим лучшим другом. И при этом он ведёт двойную жизнь, постоянно скрывается, боится совершить ошибку. Быть может, что он даже нам знаком, а мы и не догадываемся об этом.

— Рано или поздно он обязательно совершит свою последнюю ошибку. Они все ошибаются. Так ты ничего подозрительного не видела в тот день?

— Прости, понимаю, что я, порой, веду себя странно, — едва заметно вздрогнув, девушка начала плавно менять тему, — мне часто об этом говорили. Я понимаю, что ты хочешь знать всё о том дне. Но, правда, я не могу снова отвечать на эти вопросы. По крайней мере, сегодня. — Катя опустила голову, изучая тёмную жидкость в чашке.

Оба сидели какое-то время молча, пили каждый свой напиток, украдкой перекидываясь взглядами. Андрей заметил, что на щеках девушки проступил лёгкий румянец. Видимо, она думала о чём-то, что хотела, но не решалась сказать. Влечение к этой едва знакомой, непростой девушке до сих пор не ослабевало в Андрее. «Пожалуй, нужно взять у неё номерок, а может быть и проводить до дома».

— А ты говорил серьёзно, что готов убить маньяка при встрече?

— Пожалуй, да.

— То есть, ты считаешь себя способным хладнокровно отнять жизнь у другого человека? Пускай, и при полной уверенности, что он этого заслуживает?

— Может быть, я сейчас просто выпил и бахвалюсь перед интересной мне девушкой, стараясь выглядеть храбрым и решительным. Но на самом деле это что-то на грани фантастики представлять, что я окажусь в ситуации где нужно будет сделать такой выбор. И если сейчас я уверен, что всё сделаю правильно, то в решающий момент, — я не знаю, как поступлю. Я понимаю, что, наверное, это будет очень нелегко. А ещё труднее будет потом, когда придёт осознание, что я теперь тоже убийца.

— Раскаяние, душевные муки, бессонные ночи, да? Преступление и наказание, как у Достоевского?

— Нет. Здесь месть и только она. Здесь, пожалуй, совершенно другие мотивы и понятия, которые, как мне кажется, достойны того, чтобы зваться справедливостью. В том конкретном случае, о котором мы говорим, я бы убил маньяка-душегуба. С моральной точки зрения — поступок оправданный и, может быть, даже правильный. Но, тем не менее, вряд ли я настолько бесчувственный и холодный человек, что у меня после этого не будет ни малейшего груза на душе. — Закончив, Андрей попытался изобразить улыбку, но она не получилась, вышла только полубезумная гримаса, которую он поспешно убрал, допив содержимое бокала.