Андрей Пихтиенко - Циферщик.

— Оно, конечно, всё так… а ведь, стоит отдать должное Циферщику, — детей не убивает, никого не насилует, над трупами не издевается. Было бы гораздо тяжелее, если бы Олю… трудно было опознать. Прости! Меня опять куда-то заносит!

— Ну да, у него есть свой почерк. И никто не знает его мотивов. Может, даже он сам до конца их не понимает… Ладно, хватит с меня этих тем! Пойдём к нашим голубкам?

— Знаешь, я, наверное, вызову такси. Уже поздно, а нашим «голубкам», думаю не стоит мешать. Если хочешь, останься. Я доплачу Регине за тебя потом.

— Дурочка, что ли?! — Андрей даже поперхнулся от такого предложения. Он усмехнулся, не решив окончательно, было ли это шуткой или нет.

— Я бы хотела увидеться с тобой ещё, Андрюша. Можно тебя так называть?

— Валяй. Я бы хотел того же. Оставишь свой номер? Или, вообще, почему бы нам вдвоём не поехать? Не хочу им мешать, — Андрей указал на стенку, за которой глухо раздавалась музыка, — здесь я точно третий лишний.

— Я не против! — застенчиво улыбнулась Катя. — Можно будет у меня ещё немного будет посидеть. Если ты не против, конечно. Папа в другом городе. Только не подумай ничего такого, ну, сам понимаешь. Просто мне тяжело оставаться одной в пустом доме, в такие тяжёлые дни. Блин, говорю это и представляю со стороны, насколько это двусмысленно, пошло и банально звучит! — Катя покрылась милым смущённым румянцем и попыталась спрятать лицо за чашкой чая.

— Ничего такого, клянусь, я думать не буду! — Андрей не смог ни заметить лукавый огонёк, проскочивший в глазах девушки, и неприметно игравшую в уголках её губ улыбку.

Разговор неспешно, но увлекательно продолжался, переключившись на отвлечённые, лёгкие темы. Постепенно узнавая друг друга, парень с девушкой находили много общего во вкусах и предпочтениях. Их общение становилось всё более непринуждённым.

Катя мило дула на парящий чай, всё чаще ища глазами лицо Андрея, а он, всё меньше скрываясь, сам искал её взгляда, ощущая нечто позабытое, тёплое и убаюкивающее, что рождалось у него в груди, приятно пульсируя и опьяняя, не хуже убывающего виски.

Они вызвали такси, которое на удивление быстро прибыло на место, прерывая разговор и своим появлением провоцируя тысячу прощупываний друг друга от Кати и Андрея в поисках серьёзности намерений и того предела, которого они готовы были сегодня достичь.

Андрей постучал в уже закрытые двери комнаты, за которыми уединились Виктор с Региной. Через какое-то время показался потрёпанный хозяин квартиры. Подтрунивая друг над другом, друзья пожали руки и обнялись на прощание, твёрдо решив встретиться на днях, вновь давая обещание чаще видеться и в своей дружбе превозмочь утрату, поддерживая друг друга. Конечно, ни о чём таком они не говорили, ограничившись сухим: «Ладно, давай, счастливо». Но оба понимали, что, — то отречение из-за смерти близкого человека наконец слабеет, возвращая их в ещё более доверительный поток дружбы, который, были они уверены, не замкнётся в стене отрешённости, а, наоборот, совсем скоро сведёт их вновь.

Андрей с Катей вышли из подъезда, продолжая оживлённо говорить о чём-то своём, Андрей приобнял её за плечи. Девушка была не против и, отбросив стеснительность, крепко прижалась к нему.

В такси они ехали, продолжая увлечённо беседовать, не разрывая при этом объятий, и незаметно их лица оказались совсем рядом друг с другом. Они дышали ароматами, исходящими от спутника, безрассудно упиваясь этой, казалось, совсем не случайной встречей. Что-то роковое и забвенное вилось вокруг машины, что увозила их прочь от Виктора, наслаждающегося тем временем прекрасным телом Регины. Вокруг мелькали огни ночного города, но Андрей и Катя не видели их, поглощённые только самими собой; той неверной, но неизбежной страстью, что неожиданно для них захватывала в свои объятия.

И что-то стучало, беспокойно бренча в голове у Андрея. В своём безмолвном крике предупреждая, будто он упускает что-то несравненно более важное, что-то, то и дело мелькающее перед глазами. Но он решительно заглушал все голоса в голове, твёрдо решив найти в этой ночи свое спасение и освобождение.

Катя чувствовала вкус его губ, ощущала горячий, полный властности язык, что норовил слиться с её собственным в полном страсти танце. Она закрыла глаза, переносясь куда-то далеко, прочь от этого города, прочь от всех волнений и тревог, от которых её трясло ещё несколько часов назад. Казалось, что вот всё и решилось — окончательно и бесповоротно. Она примкнула к Андрею всем телом, чувствуя, как он поглощает её, представляя, как в беспросветной тьме затухает последний огонёк, неумолимо растворяющийся в этой умиротворяющей чёрной бездне.

Всё отступило на второй план, а в глазах девушки можно было увидеть его — старый сон, своими истоками протекающий из далёкого детства. Теперь, в объятиях Андрея, она чувствовала, как граница между сном и явью становилась всё тоньше.

Катя открыла глаза. Она дома. В своей кровати. Над ней висела знакомая люстра. Она повернула голову, заранее зная, что рядом никого не окажется. Сон закончился, уступив место серой яви. Сознание неумолимо пробуждалось, наполняя сердце необъяснимой, тревожной грустью.

Девушка никак не хотела расставаться с тем идеальным миром, в который она изредка попадала через сон. Не желала отпускать этот чудесный уют, лишённый печалей, тревог и забот. Вновь возвращаться в опостылевшую реальность, в которой она давно чувствовала себя чужой и непонятой. Катя закрыла глаза, в тщетной попытке погрузиться обратно в свои грёзы, цепляясь за последние крохи того мира, разрушенного наступлением утра.

Ничего не получилось. Осталось только постараться навсегда застолбить в памяти все детали сегодняшнего путешествия в своё бессознательное.

Катя немного поворочалась в постели, потянулась. Нужно подниматься. За пределами сна царствовала другая реальность и требовала от Кати действий. Это утро должно было положить начало новой жизни.

Она позвала Андрея. Голос пронёсся по пустой квартире. Катя провела рукой по месту, на котором он лежал, когда они засыпали. Простынь, казалось, ещё хранила в себе тень проведённой с Андреем ночи. Молодой человек ушёл, не потревожив её сна, не разделив с ней пробуждение, но Катю это ничуть не расстроило и даже не удивило. Как будто, всё должно было кончиться именно так. Катя была уверенна, что это не последняя их общая ночь. Но в это утро одиночество, обострённое ночной сказкой и последовавшим прекрасным сновидением, давило на неё, как никогда прежде.

Она поднялась с кровати, накинула халат на голое тело, прошла в кухню, где поставила чайник и под гремящие звуки нагреваемой воды села у окна. Видимо, уже за полдень. Катя привыкла вставать после обеда и ложиться под утро. В последнее же время уснуть становилось всё труднее. Приходилось бесконечно ворочаться, глушить любые мысли в поисках спасительного забытья. Если сон и приходил, то был рванный, неглубокий и лишённый сновидений. В эту ночь всё случилось иначе. Сегодня к ней пришла долгожданная грёза, которой она не видела больше года и очень скучала по ней.