Андрей Пихтиенко - Циферщик.

Жизнерадостная улыбка не сходила с её лица, она то и дело прикрывалась пышным букетом и мило щебетала по телефону, прижатому к уху. Столь непривычная жизнерадостность, маленькое счастье маленького человека не могло не привлекать взгляд. В этом царстве вечно уставшего нового пролетариата, душащего свои амбиции во всё надвигающихся волнах мелкого, бытового «благополучия», закрывающего глаза, старающегося навязать ложное чувство причастности к современной жизни и социальной успешности, одним свои статусом «работающего».

Андрей тотчас двинулся к ней. Следом за другом, неохотно шёл и предающийся своим собственным грёзам о продвижении Витя.

— Здравствуйте, девушки! У моего близкого человека завтра день рождения. Нет, не надо думать, что на меня уже не стоит соблазняться! Этот близкий человек, всё равно, что сестра! — задорно, стараясь соблюдать наиболее «соблазнительную» улыбку, вошёл в магазин Андрей, обращаясь сразу к двум девушкам-продавцам, но большее внимание, конечно, уделяя той милашке с букетом ярко-красных хризантем в руках.

Девушка поняла намёк и, как примерный сотрудник, сразу переключилась на клиента, ни на секунду не спуская с себя той искренней, доброжелательной и бесконечно милой улыбки. Андрей таращился на неё преданно-влюбленным, но нетвёрдым полупьяным взглядом. А та оформляла его по полной. В итоге она и уговорила его купить те самые серьги. Ничем не примечательный сплав серебра с металлом, с крошечными вкраплениями золота. Себестоимость этих украшений, по самым максималистичным взглядам, была много меньше, чем те деньги, которые за них выдал Андрей. О порядочной пьянке уже можно было забыть, да и просто на более-менее приличное пиво в нужном количестве уже возможны были споры по поводу равноценного вклада в его покупку.

Виктор даже толком не рассматривал форму этих серёжек, ему хотелось побыстрее увести друга оттуда, пока ему не впарили ещё что-нибудь такое, что его друг мог бы купить на кураже и ещё долго потом сокрушаться над этой бесполезной покупкой. Поэтому Виктору пришлось чуть ли не силой вытаскивать Андрея из-за кассы, а потом долго объяснять ему, что эта девчонка уже, ясное дело, занята прочно и безоглядно. И если не без пяти минут замужем, то, по крайней мере, уже обручена или беременна. Андрей лишь слушал друга и смеялся над ним.

— Плохо, но помню, — вздохнул Витя, так как это воспоминание показалось ему очередным осколком прошлой жизни. — Блин, Андрюха, — это были не супер-эксклюзивы из бриллиантов и платины. Таких по городу может сотня ходить, не меньше!

— Я уверен в том, что это те самые серьги, Витя! Поверь мне, я часто их рассматривал. Я знаю каждую их неровность. Я специально их разглядывал ночью, когда Катя уснула. Витя, на ней были Ольгины серьги! Ладно, чёрт с тобой, не хочешь верить мне, пойдём познакомимся с её братцем…

— Андрюха, я слышал о её брате. Да, он был какой-то не в себе. Но он же где-то в психушке, далеко отсюда! А… ты уверен, что это нужная нам квартира, вообще? Андрюха, ты мой лучший друг, но сейчас я не могу быть уверенным ни в чём. Андрей, может ещё не поздно просто уйти?

— Уйти?! Ну уж нет! Пойдём к старине Игорю, только, пожалуйста, хоть тогда не предавайся скоропостижным выводам. Понимаешь, он может прикинуться кем угодно, может соврать и натянуть личину кого угодно. Пожалуйста, не забывай кто твой друг, и что нам нужно. Нам сейчас нужно обязательно дождаться Катю!

Андрей резко развернулся, застав Витю на долю секунды врасплох, отчего тот даже немного отшатнулся назад. Но Андрей пошёл не на него, а в коридор. Витя, несколько смутившись от своей трусливой реакции, последовал за другом.

И вот — те двери, что манили своей неизвестностью, открыты. Витя зашёл внутрь. Посередине комнаты, привязанный к стулу сидел полуголый молодой парень, на первый взгляд, не старше Андрея с Витей. В его рту тряпка или носок, не позволяющие ему выговорить ни слова. На лице множественные кровоподтёки и синяки. Особенно сильно досталось губам и заплывшим фингалами глазам. На диване рядом с ним лежал открытый чехол с инструментами, наполненный, в основном, ножами. И сразу Вите бросились в глаза многочисленные порезы и уколы на теле пленника. Их пленника…

Большинство ран уже потихоньку начинали подсыхать и затягиваться. Одни порезы выглядели запёкшимися. А из других кровотечение всё никак не останавливалось. Один порез, находящийся на груди, выглядел особенно уродливо. Виктор с ужасом понял, что этот порез был прижжён огнём. А сам пленник, привязанный к стулу, увидев новое лицо, ещё больше выпучил глаза, начал судорожно дёргаться, громко, насколько позволял кляп, рычать и мычать. Он безнадёжно пытался выговорить хоть слово более-менее разборчиво.

Андрей, находившийся позади него, резко и сильно ударил ему кулаком по рёбрам, отчего привязанный зашёлся в глухом, приглушенном кляпом кашле. Потом Андрей сделал потише орущий телевизор. Ненамного, ровно настолько, чтобы они все могли слышать друг друга. Затем Андрей нагнулся к уху пленника, из которого тоже скатывалась тонкая струйка крови, и прошипел:

— Заткнись, мразь! Если, когда я вырву из твоей глотки кляп, ты завизжишь, ты больше никогда не увидишь свою сестрицу!

— Андрей, что за дерьмо здесь творится! — Виктор отшатнулся назад и приложился спиной к стене. Пленник Андрея вызывал к себе лишь жалость, а Андрей казался всё страшнее в своём внезапном жестоком безумии. — Это что, ты его порезал?! Андрюха, ты вообще в своём уме? Что ты здесь нахуй вытворяешь?! Развязывай его, давай!

— Ну что, Игорёчек, а теперь повтори ему всё, что ты рассказывал мне. И не смей ослушаться, сука, иначе ты поймёшь, что я с тобой ещё даже не начинал всерьёз заниматься!

— Андрей, прекращай это, слышишь! — Виктор направился к своему другу.

Виктор знал, что он сильнее Андрея, и последняя их пьяная схватка наполняла его уверенностью. Но тогда он шёл драться, пребывая в состоянии злой решительности, тогда он готов был порвать этого человека. А сейчас, видя его помешательство, находящийся рядом набор ножей и что-то неизвестное, что Андрей держал в руке, заложенной за спину, Виктор робел. Он чувствовал, как всё сильнее бухает в груди сердце, как плохо слушаются руки и ноги, как неприятно сосёт под ложечкой. И вот остаётся расстояние на один прыжок, перед отчаянной схваткой с другом, которая неизвестно к чему может привести. А после, оставить за собой ещё большую гору вопросов, если Виктор всё-таки сможет победить.

Андрей же выхватил кляп изо рта человека, привязанного к стулу, и, заметно напрягаясь, отскочил назад. Ощутив робкое дуновение свободы, пленник с надеждой посмотрел на Виктора и крикнул: