Андрей Пихтиенко - Циферщик.

— Развязать? Подождёшь, ничего с тобой не сделается, — Виктор посмотрел на Андрея, который продолжал сидеть, прислонившись к стене и уставившись в экран телевизора, который всё это время не переставал сменять друг за другом музыкальные клипы. Андрей создавал видимость, что вся эта кутерьма вокруг совершенно его не касается. — Андрюха! Что он имел в виду, говоря, что вживую видит тебя первый раз?

— Понятия не имею. Если честно, когда я с ним общался, он не был таким многословным, — ответил Андрей, не пошевелившись.

— Ты садюга! Тебя расстрелять надо, маньячелло! Ты меня ножом резал, гад! — не выдержав и наклонив голову назад, будто пытаясь сделать невозможное — посмотреть своему мучителю в глаза, визжал Игорь, продолжая своё негодование рядом нецензурной лексики. Андрей вновь не повёл и бровью.

— Что ты имел в виду, говоря, что видишь его первый раз в живую? — напрямик задал свой вопрос Виктор, изложив первое, что сразу напрягло его при прослушивании рассказа Игоря.

— Да вон, в её комнате фотографии… — Игорь осёкся на полуслове и замолк.

— Что? Какие фотографии? — требуя ответа, Виктор вглядывался во всё ещё находившегося в их плену человека, при этом непонятное отвращение к нему всё больше прокрадывалось и заполняло сознание. Андрей в это время поднялся и двинулся к своему другу. Виктор непроизвольно напрягся и хотел было отступить назад, но большим волевым усилием заставил себя остаться на месте.

— Я первый раз об этом слышу, но мне очень интересно было бы на это посмотреть. — сказал Андрей, оказавшись рядом с Виктором. Тот, посмотрев в его лицо, кивнул, и рукой указал в сторону коридора, приглашая Андрея выйти и начать разведывать поступившую информацию.

— Эй, так ты меня развяжешь, или ты такой же, как этот? Ты слышишь меня? Отвечай, когда я тебя спрашиваю! — своим поведением Игорь ни капли не увеличивал симпатии к себе и слабо влиял на решение Виктора оставить его пока связанным или отпустить.

— Посиди здесь, сейчас мы придём.

— Что значит, посиди здесь?! У меня затекли руки, затекла жопа, у меня всё болит, я хочу в туалет, я хочу размяться! Что с тобой не так, если ты веришь этому психопату, почему ты не хочешь мне помочь?! — Игорь продолжал канючить и выкрикивать свои мольбы, вперемешку с проклятиями, в спину удалявшемуся Виктору, который закрыл за собой двери, стараясь не слышать всей грязи, что исторгалась изо рта их пленника.

Прежнее чувство нереальности и фальши всего происходящего вновь овладевало Виктором. «Не может связанный, невиновный человек, подвергшийся пыткам, так разговаривать! Пускай, даже и сумасшедший». — думал он, бредя по коридору в комнату, которая, предположительно, должна принадлежать Кате. «Хотя, много ли я видел людей в таком положении? А что, если он всё-таки прав? Вдруг, он невиновен? Однако, с ним явно что-то не так».

Виктор изо всех сил старался вспомнить всю когда-либо слышанную им информацию о старшем брате Кати, но, как назло, мозг показывал лишь темноту, которая периодически разбавлялась и пульсировала от звука громко бухающего сердца Вити. Да, он вспомнил, что с её братом было что-то не так. Какая-то болезнь. Катя сама говорила несколько раз об этом. «Неужели это правда, неужели всё сходится, и Андрей прав?»

Виктор зашёл в спальню Кати, успев увидеть, как Андрей стремительно засовывает что-то в карман джинсов. На комоде располагалось множество, видимо, выложенных Андреем бумаг и фотографий. Ящик — единственный, что был открыт — оказался заполнен нижним бельём девушки.

— Что ты там, трусы на память украл? — Виктор чувствовал, что его шутка, мягко говоря, была не очень уместна, но слова вырвались из уст прежде, чем он смог это предотвратить.

— Нет, не трусы. Посмотри — да она же моя фанатка! — ответил ему Андрей, фальшиво хихикнув и указав рукой на свои находки.

Виктор подошёл ближе и действительно увидел, что на многих фотографиях запечатлён Андрей. Большинство фото были взяты и распечатаны из социальных сетей, но некоторые вызывали вопросы.

Судя по всему, Катя следила за ним. За Андреем, и за Витей тоже. Вот Андрей выходит из своего подъезда; вот Витя на кладбище; вот Оля в гробу; Андрей на каком-то пустыре; Андрей, запечатлённый бегущим, но при этом его лицо заснято поразительно точно. Помимо этого, вместе с фотографиями раскиданы и вырванные из блокнота страницы, на которых неровным почерком, без сомнений, принадлежащим Кате, оставлены какие-то записи. Витя взял одну.

«Он знает Витю! Я, как никогда, близка к нему! Нужно всё спланировать, нужно подобраться ещё ближе. Как это волнует! О боже, боже, куда заведёт меня эта игра? Плевать! Мне уже давно нечего терять…»

— Что это значит? — демонстрируя прочитанную записку, спросил Витя у друга. Андрей лишь пожал плечами, сделав шаг назад.

— Покажи мне то, что ты спрятал в кармане! — Витя чувствовал, что он начинает закипать. Теперь сомнений не оставалось: в этой квартире, на самом деле, сегодня решаются судьбы людей. И его судьба — в том числе. Вопросы, вопросы, вопросы всё вспыхивали в его мозгу, а он продолжал переводить взгляд с Андрея на фотографию, где Ольга лежала в гробу. «Как? Когда она могла сделать этот снимок? При чём здесь вообще Андрей?»

— Тебе стоит сделать, что я велю, братан.

— У меня в кармане просто наша с Катей фотография. Она к делу не относится.

— Ну так покажи её мне!

— Витя, тебе правда хочется посмотреть на нас голых? Ты серьёзно? — лицо Андрея повлажнело от выступившего пота. Он врал, он явственно врал и сам понимал, что делает это из рук вон плохо, но всё равно изо всех сил старался не допустить, чтобы Витя узнал нечто такое, что Андрей во что бы то ни стало хотел скрыть. Витя всё видел и понимал. Его раздражение, переходящее в злость, доходило до невиданного ранее предела.

— Дай мне посмотреть эту сраную фотографию! — чеканя каждое слова, больше прорычал, чем сказал Виктор, требовательно подняв руку и медленно, напряжённо надвигался на Андрея.

— Витя, если ты сделаешь ещё шаг, то это станет самой большой ошибкой в твоей жизни… Пойми, не я твой враг. А то фото, что у меня, клянусь, не имеет к делу ни малейшего отношения. — Переходя в конце на шёпот, произносил Андрей, напрягаясь в предчувствии близящейся настоящей отчаянной схватки за выживание с человеком, которого он считал братом.

За окнами стало совсем темно, и друзья, сверлившие друг друга взглядами, продолжали стоять на расстоянии рывка друг от друга. Развязка должна была произойти с мгновения на мгновение, как в неподходящий моменту саундтрек, — издававшийся со стороны гостиной от включённого телевизора, надрываясь произведя полузабытый трек из конца 90-ых, — ворвался новый, отрешённый, но настойчивый звук: