Грир Хендрикс - Безымянная девушка

Казалось, Томас искренне желает восстановить наши отношения. В случае с любым другим мужчиной об этом не могло бы быть и речи. Но Томас не такой, как другие.

Мы обратились за консультацией к психологу. Нам пришлось объясняться – сложный процесс. В конце концов мы снова стали встречаться вечерами. Начали заново строить свои отношения.

Оставалась одна проблема. В некоторых аспектах его истории таилось некое противоречие.

Неуверенность – мучительное состояние, в котором трудно существовать.

Мне не дает покоя один этический вопрос, который я ни разу не затрагивала в своем эксперименте: Можно ли нагло лгать в лицо человеку, которого любишь, и при этом не испытывать угрызений совести?

А вскоре меня посетила мысль, грозившая разрушить тот хрупкий мир, что мы усердно пытались восстановить. Что если та женщина была просто искрой?

Что если Томас – огонь?

Возможно, тот случай измены, в котором он сознался, превратил его в пламя.

Но пламя ненасытно.

Однажды вечером, вскоре после того, как вы, Джессика, обманом внедрились в состав участников эксперимента, который я провожу, мой муж, придя домой, по привычке бросил ключи и мелочь в небольшую тарелочку, что стоит у нас на комоде. Среди монет затесался крошечный клочок бумаги: чек из ресторана – за обед на двоих.

Потом, сидя на диване, за бокалом вина муж делится с женой будничными подробностями, из которых состоял его день: раздражающая заминка в метро; новость, озвученная секретаршей, которая узнала, что у нее будет двойня; потерялись очки, потом нашлись в кармане блейзера.

Про очки рассказал. А про дорогой обед на двоих в кубинском ресторане – нет.

Если бы вы, Джессика, хитростью не проникли в мой проект, связанный с исследованием морально-этических принципов, ответ на этот вопрос, возможно, никогда бы не был получен. Данный эксперимент, возможно, никогда бы не состоялся. Это вы дали толчок к его осуществлению.

Память зачастую подводит; личные планы придают определенную окраску словам и поступкам. Истину можно установить только в ходе добросовестно проведенного автономного расследования.

Джессика, пусть вы отказались от своей мечты о театре, зато вам отдана главная роль в следующем акте этой разворачивающейся драмы.

Прислав сообщение с вопросом о следующем сеансе, вы словно подтвердили это, подтолкнули нас к действию: время пришло.

Именно вы, таскающая тяжелый чемоданчик с косметикой и предпринимающая безуспешные попытки «приручить» свои непослушные волосы. Вы, кому не удается скрыть свою ранимость.

Сегодня вы доказали свою приверженность. Ваше сообщение подтвердило, что вы нуждаетесь во мне.

Но вы не знаете, что мы обе нуждаемся друг в друге.

Пришло время приступить к следующему этапу. Его подготовка начинается с размещения декораций. Внешний порядок – залог внутреннего спокойствия. На столе в кабинете – всего в десяти шагах от спальни, где подушка Томаса все еще хранит душистый аромат его шампуня, – ничего, кроме ноутбука. Избыток алкоголя еще больше затуманит разум, но я наливаю в хрустальный бокал на два пальца «Монраше», ставлю вино на рабочий стол. В комнате минимум отвлекающих факторов; здесь все устроено так, чтобы внимание не рассеивалось и было сосредоточено исключительно на выполнении поставленной задачи.

Нетрадиционный план разрабатывается с учетом малейших нюансов. Если не придерживаться методологии, ошибки неизбежны.

При проведении эмпирического исследования необходимо соблюдать установленную процедуру: сбор и изучение данных; проницательные наблюдения; скрупулезное протоколирование каждого шага; толкование результатов и формирование выводов.

На пустой экран компьютера вводится название работы: Соблазн измены: ситуационное исследование.

Гипотеза: Томас – неисправимый ловелас.

Объект исследования – всего один человек: мой муж.

И переменная величина тоже одна: вы.

Прошу вас, Джессика, не провалите испытание. Жаль будет вас потерять.

Мы с вами начинали общаться как незнакомые люди.

Теперь мы знакомы. И нам уже кажется, будто мы знаем друг друга.

Благодаря личному общению люди нередко лучше понимают и оценивают друг друга.

При личном общении также меняется уровень восприятия.

Возможно, вы осуждаете своих знакомых за то, что они совершили тот или иной поступок: соседа, который так громко орет на свою супругу, что его брань несется к вам сквозь тонкие стены квартиры; коллегу, который, не желая эмоционально и финансово поддерживать родителей, возложил заботу о них на своих братьев и сестер; пациента, который стал чрезмерно зависим от своего врача.

Даже понимая, что выбор этих ваших знакомых продиктован какими-то личными обстоятельствами – угроза развода, депрессия, сложные семейные отношения, – вы все равно уверенно и быстро выносите им приговор, почти на рефлекторном уровне.

Пусть ваша реакция мгновенна, но ее редко можно назвать простой или точной.

Сделайте паузу и проанализируйте подсознательные факторы, формирующие ваше восприятие. На ваши суждения влияет буквально все: удалось ли вам поспать восемь часов; или вы чем-то раздражены – например, из-за протечки в ванной; или все еще приходите в себя после общения с деспотичной матерью.

Если и существует химическая формула, в соответствии с которой вы выносите суждения в ходе повседневного бытового общения, в ней содержится непостоянная, переменная величина.

И этот нестабильный элемент – вы.

У каждого из нас есть причины, влияющие на наши суждения, даже если эти причины столь глубоко запрятаны, что мы и сами их не распознаем.

7 декабря, пятница

Я ужасно переживала из-за того, что напортачила во время последней встречи с доктором Шилдс, и когда она наконец-то перезвонила мне, я ответила в ту же секунду.

Она спросила, свободна ли я сегодня вечером, – как ни в чем не бывало. Может, ничего и правда не бывало. Она даже не упомянула про мое сообщение, в котором я написала, что не жду оплаты за доставку статуэтки, и извинилась за то, что забыла вернуть палантин.

Наша беседа по телефону длилась всего несколько минут. Доктор Шилдс дала новые инструкции: распустить волосы, сделать безупречный макияж, надеть черное вечернее платье. Быть готовой к 8 часам.

Сейчас двадцать минут восьмого. Я стою перед стенным шкафом, в котором напихана одежда. Отодвигаю в сторону замшевую мини-юбку угольного цвета, которую обычно надеваю с шелковой розовой блузкой, бракую черное платье с воротником-стойкой – оно слишком короткое.