Ярослав Питерский - Жертва для магистра [СИ]

Сегодня Василий хотел совершить еще одно доброе дело… Поручение отца Михаила он решил выполнить старательно. Юноша вооружился большой палкой и сунув в карман фуфайки китайский фонарик двинулся по скрипящему под ногами снегу в темноту кладбища.

Темные силуэты памятников и черные бугорки могил зловеще выплывали навстречу. Василий прибавил шаг. И хотя он внутренне настраивал себя — не бояться темных сил, ему все же, было страшно.

Вагончик на краю кладбища показался из темноты зловещей, черной коробкой. Василий замедлил шаг и, подойдя к большому кресту, остановился. В окне вагончика слабо светился огонек.

Василий поднес к губам озябшие ладони и согрев их дыханием осмотрелся вокруг. Неожиданно справа хрустнули кусты. Василий вздрогнул. Две человеческие тени скользнули вдоль кладбищенского забора. Юноша, напрягся и присев на корточки стал ждать.

Крадущиеся в темноте люди, волокли за собой какой то мешок. Один из них все время останавливался и озирался по сторонам. Василию удалось рассмотреть их фигуры. Один был высокий и худой, второй коренастый и толстенький. Василий старался не дышать, чтобы не выдать себя.

Парочка медленно подошла к одной из свежих могил. Высокий, разбросав венки, нагнулся и попытался выдернуть из земли памятник. Но видно ему сил не хватило сил. Василий услышал, как он грубо ругнулся и сказал второму:

— Титус, давай, тяни! Нам надо обязательно надо эту могилу! Тащи памятник! Сейчас, придут, помогут остальные.

Вдруг раздался, какой то непонятный стон. Василий сразу не понял, что это могло быть. Но, прислушавшись, он различил в этих звуках страдание животного. Скорее всего, это была кошка, которая жалобно пищала.

— Черт раскудахталась! Титус! Нам надо обязательно эту тварь бабке отнести, пусть немного то же помандражирует!

Ничего, не понимая, что происходит Василий привстал с корточек и выпрямившись во весь рост, постарался рассмотреть — что делают эти двое. Но увидеть он ничего не смог. Резкий удар обрушился на его голову. Василий покачнулся — но устоял на ногах. В ту же секунду крепкие руки зажали послушнику рот. Василий в ужасе попытался закричать, но не смог. Его повалили на снег и ткнули лицом в колючий снег. Василий дернулся, но резкая боль под лопаткой сковала его движение. Василий почувствовал, как что-то теплое разливается у него на груди. Он с ужасом понял, что это его кровь. Василий шевельнул губами и потерял сознание. Последнее, что он услышал — были мужские голоса:

— Вот черт! Ты же убил его!

— Да хрен с ним! Видишь — он выследил нас!

— Не думаю, что магистр будет доволен твоим поступком!

— А, что было делать?

— Ладно, тащи его, к могиле вон той, там есть вырытая.

— Нет, его надо зарыть, где ни будь в другом месте!

Две темные тени, нагнулись над послушником и схватив за края фуфайки поволокли Василия в темноту ночного кладбища.

Где-то в темноте, скрипнула дверь. На пороге вагончика появилась женская, сутулая фигурка. Старуха всматривалась в темноту ночи. Но среди бугорков могил и штакетника памятников ничего не было видно.

Нина открыла глаза. Яркий солнечный свет заставлял щуриться. Женщина подняла руку и поднесла ее к бровям. Светлая больничная палата, белые простыни и красное пятно на них. Нина присмотрелась и вдруг поняла, что это роза… Обыкновенный цветок розы с огромным красным бутоном и зеленым стеблем, покрытым большими шипами. Павлова с удивлением рассматривала цветок интересно — откуда, он здесь взялся?

— Павлова! К вам пришли! — прозвучал голос медсестры.

Нина с удивлением подняла глаза. У окна стоял он. Журналист… известный журналист стоял в палате с накинутым на плечи белым халатом. Нина невольно улыбнулась. Стас, видя, что ей приятно весело сказал:

— Ну, вот, а то спать задумали — нечего вам спать. Человек и так треть своей жизни спит, представляете — треть! А если бы можно было на треть в жизни, сделать больше, представляете, как бы шагнуло человечество!

Нина молчала и продолжала улыбаться. Стас невольно покосился на соседку, лежащую на соседней кровати. Та, словно поняв намек, засуетилась и встала:

— Ой! Пойду, вниз, газет, что ли свежих, с кроссвордами куплю! А то, что-то скучно.

Стас благодарно посмотрел ей в глаза. Когда они в палате остались одни, Андреев сел на краешек Нининой кровати и, улыбаясь — спросил:

— Ну?! Нина… вам легче?

Та вновь улыбнулась, а вместо ответа потянулась своей рукой к руке Стаса. Он протянул ей свою ладонь. Ее рука была теплой и мягкой, Стас рассмотрел ее тонкие белые пальцы.

— Вы пришли! Я так рада! Ко мне вчера приходила Оля. Она мне сказала, что вы согласны вести расследование.

— Тсс! — Стас приложил палец к губам. — Сейчас не о каких расследованиях! Вам нельзя волноваться, поэтому давайте о другом.

— Нет, это приятное волнение и тем более, я уже себя хорошо. Доктора сказали, что меня сегодня или завтра выпишут.

— И все равно все равно давайте не будем об этом.

Нина насторожилась.

— Что-то случилось?

Стас понял, что от темы про вчерашнее происшествие ему не уйти. Он тяжело вздохнул и посмотрев Нине в глаза спросил:

— Нина, скажите — к вам вчера вечером, Юра Сергеев приходил?

— Да! А что? Что-то случилось? Что с Юрой? — недоуменно ответила Нина.

— Вы пили чай и после этого нечего не помните?

— Да, это ведь Юра, скорую вызвал, я видно перенервничала! Вот и потеряла сознание. А, что? Это не так?

— Да нет, все, так. Но, дело в том, что вызвал скорую я!

— Вы?! А где Юра был?! Юра то?!

— Он был рядом, — соврал Стас.

— Ой, вы меня напугали.

— Скажите Нина, а вы ничего за своим сыном, в последнее время странного, не замечали?

Нина напряглась еще больше. Она поправила волосы на голове и удивленно ответила:

— Странного? Что, вы имеете в виду?

— Ну, допустим мальчик, стал каким то скрытным. Раздражительным.

— К чему, к чему, вы клоните?

— Ну, просто, я ведь веду расследование, мне нужны разные подробности, вот решил на всякий случай спросить.

Нина немного успокоилась. Она даже улыбнулась и ласково ответила:

— А если так, то, а то вдруг вы опять подумаете, что Эдик — того, сам повесился.

— Нет, я просто хочу составить — его психологический портрет, может, что — то его беспокоило, ну в последние дни?

Нина задумалась и посмотрела в окно. Затем вновь перевела взгляд на Стаса.

— Вы знаете, Стас, да действительно. Сейчас я анализирую и вспоминаю — все его последние дни.

— И что?

— Да понимаете, Эдик был очень жизнерадостным мальчиком, а последние недели три. С ним — как будто что-то случилось! Он стал раздражительным, никого не хотел видеть! Даже друзей. Подолгу, закрывался, в своей комнате, и что-то брякал на гитаре. Причем обычно он пел веселые песенки, а тут — какие то грустные. Бурчал, бурчал, я просто думала, что на мальчика хандра напала. Ну, знаете, такое в его возрасте бывает. Понравилась девчонка и не отвечает на взаимность, но, как оказалось, что-то не то…