Лили Сен-Жермен - Пугливая

Закусочная была самой оживлённой частью нашего города, и она все равно умирала.

Была гроза, довольно обычное явление для этого времени года, но она подкинула нам невероятно много работы. Гриль-бар «У Даны» просто распирало. Я не могла вспомнить, когда мне в последний раз приходилось рассаживать клиентов в баре на то время, пока я убирала со столов. До этого я краем уха услышала пару разговоров о наводнении к северу от Ган-Крика, и предположила, что новая блестящая заправка отрезана от нас сильным ливнем.

Я как раз рассчитывала столик водителей-дальнобойщиков, когда до меня вдруг донёсся этот звук. Его заглушил неослабевающий дождь, вода практически не давала звуковым волнам проникнуть в закусочную.

Громкий удар. Отвратительный скрежет мнущегося металла, сжимающегося «гармошкой», словно раздавленная ногой консервная банка. Все, кто сидел в закусочной, повернулись, чтобы выглянуть наружу, и в этот миг небо на мгновение озарила зловещая бело-голубая вспышка молнии.

Тёмно-синий «Мустанг» с нарисованной посередине белой полосой, как на гоночных авто. Я посмотрела как раз в тот момент, когда он мчался к ржавому ограждению, что тянулось вдоль ведущего в город моста. Разинув рот и застыв на месте, вся набитая людьми закусочная наблюдала за тем, как отбойник затрещал и поддался несущемуся в небытие автомобилю.

Он обо что-то ударился, очень сильно. Во что он врезался? Не в дерево. На этом участке шоссе не было никакой растительности, за исключением нескольких умирающих лимонных деревьев, которые много лет назад кто-то посадил перед гриль-баром «У Даны», да так и оставил их выживать в изнурительно жаркие лета и смертельно холодные зимы, такие обычные для нашего клочка земли в северной Неваде.

Не успел автомобиль рухнуть на расположенную внизу каменистую почву, как по закусочной пополз шепот. Авария? Позвоните девять-один-один. Что там происходит? В это время года река в некоторой степени замерзала, но своим весом машина, вне всякого сомнения, пробила бы любой лед и упала бы в ледяную воду.

Я выронила сдачу на стол, совершенно упустив из виду большую, испачканную в машинном масле ладонь парня. Монеты покатились в разные стороны, и парень красноречиво на меня зыркнул, явно не в восторге.

Впрочем, я не обратила на него никакого внимания. Я уставилась на то, что, как мне показалось, только что видела и, что определенно слышала, ожидая, когда же наконец еще одна вспышка молнии докажет мне, что всё это мне только померещилось.

— Эй, ты в порядке? — спросил меня один из дальнобойщиков.

На нем была одна из тех бейсболок, козырёк такой низкий, что едва видно белки глаз, отражающих дикое выражение моего лица.

У меня пересохло во рту. Это не его машина. Я только что с ним разговаривала.

— У моего парня «Мустанг», — медленно произнесла я.

Рот наполнился странным вкусом, и только тогда я поняла, что так закусила внутреннюю сторону щеки, что пошла кровь.

— О, черт возьми, — сказал парень, положив руку мне на плечо.

Тем временем сквозь дождь на шоссе вырулили огни включенных фар и остановились перед помятым ограждением, осветив его во всех подробностях. Машину, которая через него перескочила, нигде не было видно. Боже.

Я вышла из ступора. Сорвав с себя фартук, я бросила его в сторону и кинулась к входным дверям.

— Кэсс? — раздался справа от меня чей-то голос.

Меня обхватили за плечи, затем ко мне склонилось лицо, которое я знала, но никак не могла вспомнить, хотя и видела каждый день.

— Кэсси! — заорало лицо, и внезапно в фокусе возникли два светло-карих глаза.

— Это может быть Лео, — сказала я лицу.

Глаза в замешательстве прищурились.

— Что?

Мне нужно было, чтобы он меня отпустил. Мне нужно было добраться до машины в русле реки, чтобы убедиться, что это не Лео. Кто угодно, только не Лео.

— Машина! — вырываясь, закричала я. — Это «Мустанг». Отпусти меня!

Чейз Томас. Так его звали. Защитник футбольной команды школы Ган-Крика. Мальчишка, который в детском саду вырвал у меня клок волос. Сейчас ему было семнадцать, как и мне. Широко распахнув глаза, он меня отпустил, и я толкнула плечом тяжелые двойные двери входа в гриль-бар «У Даны». Спрыгнув с крыльца и чуть не сломав себе при этом шею, я приземлилась на ледяной асфальт. Практически сразу у меня застучали зубы. В тот вечер было очень холодно, и дождь превращал вчерашние сугробы в тусклую серую грязь.

Мои кроссовки увязали в снежной жиже, и я пару раз упала. Сантиметр за сантиметром я подбиралась всё ближе. Всё бежала и падала, ветер разметал волосы мне по лицу, и спутанные светлые пряди прилипли к губам и зубам. Я бежала, падала и снова поднималась.

Почти у цели.

Мчась через шоссе к Ган-Крику, я даже не взглянула на приближающиеся машины. Берега реки оказались каменистыми, и я всё время поскальзывалась в своих кроссовках. Было холодно, но я почти этого не чувствовала, всё мое внимание сосредоточилось на упавшем с моста и приземлившемся пятью метрами ниже «Мустанге». У неподвижно лежащего автомобиля, то включаясь, то выключаясь, слабо мерцал один из его красных задних фонарей, словно последний признак жизни. Внутри никто не двигался. Все еще играло радио, но я не могла вспомнить эту песню. Пока я пыталась пробраться сквозь снег и лед, все звуки стали похожи на какие-то радиопомехи.

— Кэсси! — донеслось с моста.

Я даже не оглянулась. Не могла. Я должна была добраться до машины и сказать всем, что это не Лео.

— Убирайся оттуда к чёрту!

Я перебралась через последний камень в замерзшее русло реки. Я была уже совсем рядом, когда по салону машины начало распространяться пламя.

— Нет! — закричала я, ветер заглушал любые звуки, какие только могли вырваться у меня из груди.

Холодный воздух врезался мне в легкие, и я буквально задохнулась от своих собственных слов. Я закашлялась, из глаз текла вода, на ресницах уже образовались крошечные льдинки.

Я узнала эту машину. Я водила её столько раз, что и не сосчитать. Темно-синяя с белой гоночной полосой. Помню, как держала в руках ее детали, пачкаясь её маслянистой черной кровью, и наблюдала за тем, как Лео на протяжении нескольких лет собирал ее по кусочкам.

Это не он.

Мы жили в маленьком городке, и когда завершался футбольный сезон, нам практически нечего было делать. Больше всего нам нравилось улизнуть ото всех и тайком заниматься сексом. Мы были осторожными кроликами, и машина значительно упрощала дело. Поэтому мы так усиленно ремонтировали старый развалившийся «Мустанг», который каким-то образом приобрел отец Лео, но так и не смог починить. После окончания школы эта машина должна была отвезти нас в наш новый дом. На ней мы собирались поехать в Вегас, чтобы пожениться, когда Лео исполнится восемнадцать. Через десять лет, когда мы бы уже обжились и были готовы создать семью, эта машина должна была привезти домой из роддома нашего первого ребенка. Возможно, мы были молодыми и глупыми, но мы с Лео Бентли уже знали, куда движется наша жизнь. Жизнь была тёмно-синим «Мустангом», и шла в светлое будущее. Будущее, в котором не было Ган-Крика.