Райли Сейгер - Моя последняя ложь [litres с оптимизированной обложкой]

Я вздыхаю с облегчением. Я хочу, чтобы Чету оказали необходимую помощь. Я знаю кое-что о мести. Я чувствовала желание отомстить, оно горело внутри меня. Оно отравило нас обоих.

Но я исцелилась. Не до конца, но все-таки.

– А еще я должен извиниться, – говорит Флинн. – За то, что не верил вам.

– Вы делали свое дело.

– Мне следовало прислушиваться к вам. Я решил, что вы виноваты, потому что это был очевидный вариант. Простите.

– Я принимаю ваши извинения.

Мы едем в тишине до самых кованых ворот лагеря «Соловей». Я выпрямляю спину, и Флинн спрашивает:

– Вы нервничаете?

Лагерь вызывает массу эмоций. Грусть, сожаление, любовь, отвращение. А еще – облегчение. Такое можно испытать, только узнав правду. Вскрыв измену мужа. Услышав официальный диагноз. Вы знаете истину, а значит, она больше над вами не властна.

Флинн заводит машину в самый центр. Тут пусто и тихо – совсем как утром того дня, когда девочки пропали из «Кизила». На этот раз на то есть причины: все преподаватели, вожатые и девочки отправлены домой. Лагерь «Соловей» закрылся ранее намеченного. Теперь уже навсегда.

Я знаю, что это к лучшему, хотя и печально. В этом месте произошло слишком много трагедий. У Френни и без того проблем хватает.

Лотти ждет меня снаружи. Машина наконец подъезжает к Особняку. От обезболивающих у меня кружится голова, а лодыжка обмотана километром эластичных бинтов. Лотти помогает мне выбраться из машины и ласково сжимает руку, давая понять, что она не сердится на мои слова. Я благодарна, что она готова прощать.

Флинн сигналит и машет мне рукой, после чего уезжает. Лотти ведет меня в Особняк. Внутри нет Минди. Я не удивлена. Кейси злорадно упомянула, что та вернулась на ферму – будто Минди получила по заслугам. Я вкладываю в это совсем другой смысл. Быть на ферме куда лучше, чем быть с Четом, так что Минди действительно это заслужила.

– Я боюсь, у нас мало времени. У Френни есть лишь пара минут. Нам уже пора. Служащие тюрьмы очень строго относятся к часам посещения.

– Я понимаю.

Лотти ведет меня на террасу. Френни сидит в кресле «Адирондак» и смотрит на солнце. Она тепло приветствует меня, жмет руку и улыбается. Такое впечатление, что годы обвинений и взаимных ошибок прошли бесследно. Возможно, все так и обстоит. Возможно, теперь мы квиты.

– Милая Эмма, я так рада, что ты идешь на поправку. – Френни показывает на пол, где стоит мой чемодан и коробка с кистями. – Все на месте. Лотти собрала вещи. Полиция забрала дневник Вивиан. А фотографию из Особняка забрала Лотти. Она должна остаться у нее. Ты не против?

– Я полностью за.

– Нам точно не нужно проверить «Кизил»? Вдруг что-то упустили.

– Точно. Все в порядке.

Я не хочу туда возвращаться. Там куча воспоминаний – хороших и плохих. Я пережила и знаю столько, что пока не готова с ними столкнуться. Мне кажется, один только взгляд на вырезанные на ящиках имена, один только скрип третьей половицы способны меня убить.

Френни понимающе смотрит на меня.

– Прошу прощения, что не приехала в больницу. В данных обстоятельствах я решила тебя не тревожить.

– Вам не за что извиняться, – совершенно искренне говорю я.

– Это неправда. Чет совершил ужасный, непростительный поступок. Я чувствую себя ужасно. Я сожалею, что он причинил всем столько боли. Что он навредил тебе и девочкам из «Кизила». Поверь мне, я не знала о его планах. Иначе я бы никогда не пригласила тебя.

– Я верю. Я прощаю вас. Вы не сделали ничего плохого. Вы были добры ко мне, Френни. Это я должна молить вас о прощении.

– Я простила тебя давным-давно.

– Но я не заслужила этого.

– Неправда. Я видела, что ты хороший человек, даже если ты сама не знала. Кстати о прощении. Есть тут один человек, который знает кое-что про это слово.

Она вытягивает руку, и я помогаю ей подняться. Мы опираемся друг на друга и бредем к перилам. Снизу плещется Полуночное озеро. Оно, как обычно, прекрасно. На лужайке сидит Тео. Он смотрит на воду.

– Давайте, – говорит Френни. – Вам нужно о многом поговорить.

Сначала я молчу. Я просто сажусь на траву и смотрю на озеро. Тео тоже молчит – по вполне понятным причинам. Теперь я обвинила его два раза. Тео имеет полное право вообще со мной не разговаривать.

Я смотрю на его профиль. Изучаю шрам на щеке – и новую отметину, багровый синяк на лбу. Это след от моего фонарика. Я причинила ему очень много боли. Не считая ситуации с Четом, он вправе ненавидеть меня.

И все-таки именно Тео спас меня. Флинн в деталях расписал, как быстро Тео прыгнул за мной. Он ни секунды не колебался, по словам детектива. И это долг, который я никогда не смогу вернуть. Я могла бы сидеть тут и благодарить Тео несколько часов кряду, молить о прощении, извиняться. Но я не делаю ничего. Я протягиваю руку и говорю:

– Привет. Меня зовут Эмма.

Тео наконец признает, что я сижу рядом. Он поворачивается, пожимает мою ладонь и отвечает:

– А меня – Тео. Приятно познакомиться.

Ему больше ничего не нужно говорить.

Тео вдруг начинает ерзать и достает что-то из кармана, а потом кладет мне в руку. Мне даже смотреть не надо. Я знаю, что это мой браслет. Я чувствую, что цепочка причудливо извернулась, ощущаю вес трех маленьких птичек.

– Я подумал, что ты захочешь его забрать. – Тео ухмыляется и добавляет: – Ну, несмотря на то, что мы только что познакомились.

Я сжимаю браслет в ладони. Он был со мной все эти годы, верно сопровождал на протяжении большей части моей жизни. Настало время прощаться. Я знаю правду. Он мне больше не понадобится.

– Спасибо. Но…

– Что?

– Я думаю, я выросла. Да и тут есть более подходящее для него место.

Недолго думая, я размахиваюсь и запускаю браслет в воздух. Три маленькие птички наконец отправляются в полет. Я закрываю глаза. Не хочу запомнить, как он исчез. Я напрягаю слух и беру Тео за руку. Браслет падает в Полуночное озеро с тихим всплеском.

А вот как все заканчивается.

Френни умирает знойным вечером в конце сентября. Не у озера, а в спальне пентхауса Харрис. Тео и Лотти сидят с ней до конца. Тео говорит, что ее последние слова – «Я готова».

Неделю спустя ты идешь на ее похороны. Понедельник, стоит бабье лето. Ты думаешь, что Френни была бы довольна. После службы вы с Тео гуляете в Центральном парке. Ты не видела его с тех пор, как уехала из лагеря. Вы оба решили, что вам нужно пространство и время.

Вашу встречу сопровождает целый рой эмоций. Вы чувствуете горе. Вы чувствуете счастье, потому что встретились. Есть еще кое-что. Трепет. Это странная штука. Вы не знаете, что произойдет дальше. Во время прогулки Тео заявляет:

– На следующей неделе я уезжаю.

Ты замираешь на месте:

– Куда?