Тэйлор Адамс - Выхода нет [litres с оптимизированной обложкой]

Дарби прикоснулась к ней – и Джей резко подалась в сторону.

– Он… он делал тебе больно?

– Да.

Внутри у Дарби всколыхнулась ярость. Она не могла во всё это поверить – эта ночь становилась хуже с каждой секундой. Но она постаралась, чтобы голос звучал спокойно, когда спросила сквозь сжатые зубы:

– Что он делал с твоей рукой, Джей?

– Показывал желтую карточку.

– Желтую карточку?

Девочка кивнула.

Дарби осенило – как в футболе?

Джей опустила поврежденную руку и откинулась назад, скрипя клеткой, и Дарби почувствовала пальцами какую-то коросту на прутьях. Она отваливалась под ногтями, издавая запах меди. Куски запекшейся крови.

«Желтую карточку.

Это сумасшедший псих, против которого я…»

…В пятидесяти футах отсюда открылась передняя дверь здания и со стуком захлопнулась.

Джей застыла.

Приближающиеся шаги. Быстро приближающиеся. Лед, хрустящий под крепкими башмаками.

Дарби колебалась там, где она стояла, засунув голову внутрь «Шевроле-Астро». Наполовину внутри, наполовину снаружи. Боясь бежать и боясь остаться. Парализованная наступавшим ужасом, глядя в широко открытые глаза маленькой девочки и слушая, как шаги топают всё ближе в темноте.

И еще один звук.

Ротовое дыхание.

Бежать или прятаться?

Когда Ларс добрался до своего фургона, Дарби выбрала «прятаться». Она быстро уселась вся целиком в кузов вэна, подтянула колени и тихо закрыла за собой заднюю дверь. Но в щели застряло полотенце.

Шаги скрипели всё ближе.

«Дерьмо…»

Она втянула полотенце внутрь и освободила дверь, со щелчком вставшую на место.

Теперь Дарби была закупорена внутри машины Хищника, втиснувшись между задней дверью и собачьей клеткой с Джей. Она притаилась пониже к полу, насколько смогла, изогнувшись соответственно тесному пространству, и накрылась кучей одеял и колючих ковриков. Бутылки из-под колы упирались ей в бок. От одеял несло псиной. Лоб прижимался к холоду металлической двери, правый локоть неудобно скривился за спиной. Она пыталась контролировать свое дыхание, беззвучно сдерживая воздух в паникующих легких. Вдохнуть. Досчитать до пяти. Выдохнуть.

Вдохнуть. Досчитать до пяти. Выдохнуть.

Вдохнуть. Досчитать до…

Теперь она слышала шаги Грызуна, огибающего автомобиль, с правой стороны. Он прошаркал мимо мультяшного лиса, вооруженного гвоздеметом, мимо лозунга на борту, проходя между вэном и ее собственной «Хондой». Дарби испытывала тошнотворную смесь испуга и самооправданий: если бы она побежала, вместо того чтобы спрятаться, – он наверняка заметил бы ее. Грызун продолжал идти, воздух со свистом вырывался сквозь мелкие зубы, и она увидела его силуэт через заднее окно над своей головой. Он остановился рядом с машиной, заглядывая внутрь, и его дыхание обдувало стекло.

Дарби затаила свое.

«Если он откроет дверь, я умру».

Но он не открыл. Он продолжил шагать, полностью обходя машину вокруг, и вернулся к водительской двери. Взялся за ручку. Дарби услышала, как дверь скрипнула несмазанными петлями, и автомобиль качнулся на подвеске, накреняясь от веса третьего человеческого тела внутри.

Звякнула связка ключей.

Одним непокрытым глазом Дарби взглянула на Джей через прутья клетки и осторожно, чтобы не задеть стеклянные бутылки под собой, поднесла дрожащий указательный палец к губам: «Тсс».

Джей кивнула.

Ларс на водительском сиденье принюхался, наклонился вперед и вставил ключ в зажигание – но не повернул его. Дарби услышала долгий, задумчивый вздох. Затем тишина. Слишком много тишины.

Что-то не так.

Она ждала, ее барабанные перепонки звенели от давления. Всё внутри у нее сжалось. Дыхание задержалось в раздутых легких. Грызун был темным очертанием за рулем, отделенным сетчатой шторкой, силуэтом на фоне непрозрачного снега на лобовом стекле. Своим непокрытым глазом Дарби видела, как он крутит головой по сторонам. Он посмотрел вверх, потом направо. На потолочный фонарь.

На отключенный ею фонарь.

«О, нет».

Дарби могла представить, какие мысли бродят сейчас в его голове. Он был удивлен, почему свет не включился автоматически, когда он открыл водительскую дверь, как это происходило обычно.

Итак, о чем это говорит?

Что кто-то входил в его фургон. И этот кто-то, при ближайшем рассмотрении месива из отпечатков ног снаружи, окажется все еще внутри, прикопанный сзади под вонючими ручной работы ковриками индейцев навахо, сошедшими с конвейера в Китае, потеющий и дрожащий от перемалывающей нервы паники…

Ларс повернул ключ.

Двигатель плавно запустился, и Дарби выдохнула с облегчением. Ларс наклонился вперед на своем сиденье и регулировал углы воздуховодов. Переключил шкалу обогревателя на полную мощность. Положил свою шапочку «Дэдпул» на приборную доску рядом с моделью самолета, зашуршал оберткой фастфуда.

Дарби услышала шевеление позади себя. Это была Джей, быстро перемотавшая заново черную изоленту вокруг рта. «Умная девочка», – подумала она.

Следующие двадцать минут ощущались, словно многие часы, пока вэн медленно наполнялся теплом и влажностью.

Ларс прогревал машину и сканировал радиостанции. Он находил только разнообразные помехи на любой вкус, тот повторяющийся робоголос из передачи Дорожной службы и, наконец, снова Бинга Кросби с сидящим уже у Дарби в печенках «Белым Рождеством».

«Я не смогу убежать от этой песни, – думала Дарби. – Она, наверно, будет играть на моих похоронах».

Она всегда думала, что к тому времени уже изобретут летающие машины. Теперь, сгорбившись в сыром фургоне похитителя и дыша через нос, она не была так уверена.

Естественно, Ларс прослушал всю песню до конца, а это означало, что Дарби тоже.

Вникнув в слова, она оценила композицию немного больше. Она всегда полагала, что в ней поется просто о снеге, но там была тоска по родине и стремление к ней. Когда Кросби пел, она представила некоего бедного крестьянского парня, только что закончившего школу, сидящего в промерзлом грязном окопе на чужой земле, сражающегося на какой-то чужой войне, вспоминающего о любимой, оставшейся дома. Ее особенно тронул этот куплет.

Ларс, вероятно, не думал обо всем этом настолько глубоко. Он чавкал куском «Малышки Рут», громко пережевывая. Ковырял в носу и изучал найденное в свете приборов. Выпустил газы дважды. Второй раз его особенно развеселил, и тогда он внезапно обернулся назад и ухмыльнулся, скалясь мелкими острыми зубами. Грудь Дарби сдавило от страха, ее сердце сжалось в кулак.

– Я согрел всё это для тебя, – сказал он.

Он разглядывал конуру Джей в темноте, но ему не приходило в голову, что он также смотрит и прямо на Дарби. Только слой тряпья укрывал ее, оставляя снаружи один глаз. Всё это стало бы заметно, будь в машине чуть больше света.