Анатолий Кучерена - Хайп

— Малец все бабки тогда забрал! — заявил лысоватый тип. — Ясен пень, он же герой! Один всех положил, сам целый остался! Дир, Воропай, я давно хотел спросить — вам с его подачек животы не подвело? Мне бы такое поперек глотки встало.

— А тебе никто и не дал ничего, — брякнул Воропай.

После этого крик за столом только усилился. Пол понял, что чуть ли не у каждого здесь имеется старая обида на отца, а уж предъявить претензии по поводу того злополучного дела с «УралСибанком» готовы все без исключения.

— Уважаемые! — попытался перекричать авторитетов дядя Леша. — Предлагаю сделать перерывчик и покурить. — Он первым встал из-за стола и тяжело побрел прочь.

Остальные тоже начали подниматься, не прекращая переговариваться и обсуждать ситуацию.

Вскоре Пол остался за столом вдвоем с мужиком, носившим дивную кликуху Сало. Тот налил уже третью за последние десять минут рюмку, без закуски и тостов опрокинул ее в рот, захмелевшими глазами уставился на Пола.

— Что, Мальцев, не поперло? — На его лице возникла хищная улыбка. — А ты думал, тут лохи сидят ушастые? Олени винторогие? Бараны горные? В блудню нас захотел втащить? Сопливый ты еще, чтобы взрослых дяденек на понт брать. Гарь тебе не по зубам, понял?

Пол не знал, что на это ответить. Он пожал плечами и промолчал.

— Твой отец тут всех бортанул. — Сало обвел вилкой с нанизанным на нее соленым груздем пустой стол. — Каждого, прикинь. Мог бы подтянуть в Москву, рядом в бизнесе посадить, а он один уехал, все сам, только для себя.

— А он должен был, что ли? — не выдержал Пол.

— Должен! — заорал Сало, взмахнул рукой, опрокинул рюмку, и водка разлилась по скатерти. — Ясное дело — должен! Свою братву греть надо, а не кидать!

— А почему вас на стрелке не было, когда они с белгородскими встречались? — спросил Пол, хмуро глядя на собеседника.

— Это тебе Дир наплел? — Сало выставил указательный палец на пустое кресло дяди Леши. — Типа, мы все тут чуханы оказались, а они с Воропаем два крутых, да?

Пол ничего не ответил. Он поднялся из-за стола и пошел к выходу. Ему хотелось подышать свежим воздухом. От запахов еды, дорогого парфюма и разлитой водки его подташнивало.

Дверь, ведущая на задний двор, где была оборудована комфортабельная курительная комната, оказалась чуть приоткрыта. Пол услышал голоса. Обсуждение продолжалось.

— Малец за пятнадцать лет ни разу в гости не позвал! — горячился кто-то. — А в школе мы с ним восемь лет за одной партой…

— У меня, когда Светка Вику рожала, трудный случай был, хорошие специалисты требовались. Я ему позвонил, а он даже говорить не стал. Мол, вас не слышно, перезвоните.

— Я ему по бизнесу предложение сделал. Мол, семнадцать миллионов вложи, мы семьдесят поднимем потом», а он в ответ: «Я рисковать не хочу». Прокинул меня, бабок не дал.

— Да все думали тогда, что он белгородских подставил, под пули подвел! Хитрован был, схемы всякие мутил со школы еще.

Пол толкнул дверь и вышел на крыльцо. Ему бросился в глаза дядя Леша — большой, с красным лицом, с обвисшими плечами, молча стоявший в сторонке.

Разговор сразу прервался. Те авторитеты, которые курили, побросали сигареты. Все потянулись в зал, проходили мимо Пола, словно нашкодившие школьники. Вскоре он остался один. Светило солнце, по небу плыли длинные, рваные облака. Было тепло, но не жарко. Чувствовалось, что стоит глубокая осень.

Пол несколько раз вдохнул полной грудью, повернулся и вошел в ресторан. Все уже сидели за столом. Разговоры продолжались, но скорее по инерции. Авторитеты Нижнего Новгорода уже приняли решение. Понятно, какое именно.

Пол не стал садиться за стол. Теперь его здесь ничего не держало, а тратить время на выслушивание старых обид, разбирать, какие из них настоящие, а какие — мнимые, Пол не собирался.

— Уважаемые! — громко сказал он, подражая дяде Леше, и разговоры смолкли. — Вы меня неверно поняли. Мне от вас ничего не надо. Сам разберусь! Дядя Леша, дядя Воропай, спасибо вам за прием. До свидания. — Пол шагнул к двери, остановился, резко обернулся, ткнул пальцем в сторону стола и крикнул: — Вы все боитесь Гареева. Вы точно так же боялись моего отца, пока он был жив, но теперь он мертвый и вам не страшный. Многие из вас довольны тем, что Гареев убил его. Не надо мне ничего отвечать. Вы просто не врите самим себе. — Пол замолчал, повернулся и направился к выходу.

— Щегол! За базар ответишь! — заорал кто-то за его спиной, но догонять Пола бросился один только Воропай.

— Не по делу ты закипел, — сказал он, ухватив Пола за рукав перед самой входной дверью. — Побазарили бы еще, глядишь, что-то выкрутилось бы.

— Да пошли вы все! — сказал Пол, вырвал руку и вышел из ресторана.

Воропай, а следом за ним и дядя Леша выскочили на улицу.

— А ну стой! — заорал дядя Леша.

Пол остановился и заявил:

— Я все сказал. — Он посмотрел в глаза дяди Леши. — Мне надо ехать.

— Дурак! — зарычал дядя Леша. — За базаром следить надо! Мы к тебе как к человеку, а ты…

— Правильно Костян сказал: «Весь в отца», — поддакнул Воропай.

— Мне подачки от этих типов не нужны. — Пол кивнул на вывеску ресторана «У Артема».

— Да не подачки это. — Дядя Леша сбавил обороты, голос его зазвучал привычно, словно рядом гудел мощный трансформатор. — Ты пойми, Паша, отец твой нам друг, конечно. Но ты просто не знаешь всего.

Пол буквально задохнулся от гнева и обиды, внезапно нахлынувших на него. Он словно оказался внутри горящего дома отца, среди полыхающей мебели, портьер, обивки стен, в клубах дыма, и вдохнул этот раскаленный воздух полной грудью.

— Он мой отец, — прошептал Пол. — А вас я не знаю.

Пол чувствовал себя плохо, можно даже сказать, паскудно. Такое бывает, когда просыпаешься после многодневной пьянки, во время которой изрядно начудил, и испытываешь муки совести. Пол понимал, что никакой его вины тут нет, но ничего с собой поделать не мог. Его мутило.

Он шел по улице без всякой цели, просто брел в людском потоке, не глядя по сторонам. В гостиницу идти ему не хотелось. Пол чувствовал странное опустошение, смешанное с обидой и разочарованием.

По улице мчались машины. На перекрестке впереди вспыхнула алая звезда светофора. Плотный поток замедлился, а потом и вовсе остановился. Где-то в третьем ряду гулко хлопнула дверца. Видимо, водитель высаживал пассажира. Потом еще раз и еще. Пол подумал, что вышли трое. Вот только зачем было так громко закрывать двери? Поругались они там, что ли?

Он вскинул голову, стал высматривать, кто вышел из машины посреди улицы, но никого не увидел. Зато люди на тротуаре почему-то начали странно съеживаться, прижиматься к стене дома и расползаться в разные стороны. В двух шагах от Пола молодой мужчина вдруг согнулся, упал на четвереньки, пополз и ткнулся лицом в асфальт. Из-под парня выползла темная, блестящая лужа и начала быстро разрастаться.