Анатолий Кучерена - Хайп

Но все кардинально изменилось. Теперь уже нет никакого Пола Смолла, есть он, Павел Мальцев, беглец, на которого объявлена охота. Здесь, на кухне у незнакомой ему Ксюхи, он ощущал себя в безопасности.

— Павел, вам еще чайку подлить? — Слова хозяйки квартиры вывели Пола из задумчивости. — Вот вареньице, тетя Галя варила, из своих слив.

Пол кивнул, посмотрел на Настю, медитировавшую с чашкой в руках, потом на Ксюху и неожиданно улыбнулся.

Он ведь и вправду даже не обратил бы внимания на этих девчонок, подойди они к нему на улице в той, прежней жизни. На Настю, может, и глянул бы мельком, а Ксюху точно не заметил бы.

Она была очень простая. Вроде и высокая, но с коротковатыми ногами и символической грудью, отсутствие которой не скрывала обтягивающая домашняя майка с котиками. Крашеные волосы завивались в мелкие колечки. Это тоже выглядело нелепо, особенно в сочетании с кукольным личиком и круглыми, большими, но какими-то коровьими глазами в обрамлении густо накрашенных ресниц.

Когда Пол и Настя переступили порог квартиры, Ксюха встретила их в полном боевом убранстве — в коротком халатике без рукавов, отороченном мехом, в туфлях на высоченной платформе из прозрачного пластика и с таким наманикюренным лицом, что Пол едва не расхохотался.

— Так рабочий день же еще не закончился, — словно оправдываясь, протараторила Ксюха и убежала в комнату. — Я сейчас переоденусь.

Она сменила халатик и туфли на длиннющую майку и тапочки, но смыть макияж не успела, и теперь Пол каждый раз вздрагивал, поднимая на Ксюху глаза.

Его так и подмывало спросить, как у нее идут дела в плане бизнеса. Ну кто в здравом уме мог позариться на такую красоту, да еще и за деньги? Но Полу было стыдно и неловко. Ему казалось, что такой вопрос обидит эту некрасивую, неумную, болтливую, но, судя по всему, добрую и отзывчивую девушку.

Лопотала Ксюха без умолку. Собеседник был ей совершенно не нужен. Она все время что-то делала: звенела посудой, подкладывала варенье, искала под раковиной в шкафчике кое-что покрепче — и при этом не смолкала ни на секунду.

— Нашла? — спросила Настя.

— Да, сейчас достану. Ты чай еще будешь, Настя? У меня и простой есть, черный. Я сама-то его пью, «Пуэр» — это для гостей и клиентов. Есть такие, что только его уважают. Или коньячок. Ой, вот я дура, так и не достала. — Ксюха снова нырнула под раковину.

Пол посмотрел на ее зад. Настя перехватила его взгляд и ехидно улыбнулась.

Нужно было что-то сказать, и Пол брякнул первое, что пришло на ум:

— Завтра я пойду Гарика искать, а ты тут побудешь.

— Ой, нет, тут нельзя. — Ксюха выпрямилась, сжимая в руке пузатую бутылку испанского «Торреса». — Завтра же рабочий день у меня. С восьми утра. Я же шесть дней работаю, а один отдыхаю. В понедельник. А завтра-то четверг. Нет, Настьке тут нельзя оставаться. Квартира-то у меня однокомнатная. На кухне не очень удобно. Я тут с клиентами чай пью иногда. Или фантазер попадется, который хочет на кухонном столе.

Пол невольно убрал со столешницы руки, а потом и чашку с чаем. Настя опять это заметила и прыснула. Ксюха с охотой рассмеялась. Следом за ней улыбнулся и Пол.

Казалось бы, ему должно было быть противно, мерзко, стыдно, но Ксюха так спокойно и деловито рассказывала про свою работу, что создавалось впечатление, словно она трудится на какой-нибудь фабрике или в компании.

— Да, разные чудики бывают, — тараторила Ксюха, доставая рюмки и откупоривая «Торрес». — И ноги лижут, и шлепать их надо, и пеленать, даже титьку давать, как младенцу. Я в Интернете читала — это называется детская травма. Не может мужик без этого. И виагра не помогает. Я вообще не люблю, когда мужик принимает эту гадость. У Анжелки с Нагатинской случай был. Пришел клиент, вроде не старый еще, ну так, лет пятидесяти пяти. Виагру съел, разделся, в душ сходил, залез и вырубился. Анжелка его еле с себя скантовала. «Скорую» вызвала, конечно, а он уже все. Ужас! Я как представлю, что и у меня вот так, просто дрожу вся. Клиентов старых отшиваю. Боюсь потому что.

«Она еще и старых отшивает, — изумился Пол, принимая из рук Ксюхи полную рюмку. — Нет, чего-то я в этом мире явно не понимаю».

За окном давно уже стемнело. Они выпили, поужинали овощным рагу и котлетами, обнаружившимися в холодильнике у хозяйственной Ксюхи. Настя откровенно клевала носом, Пола тоже разморило. В бутылке осталось меньше половины.

Пол решительно поднялся.

— Я бы прилег, девчонки, — сказал он, зевнул и прикрыл рот ладонью.

— Ой, полдесятого уже! — спохватилась Ксюха. — Вы же с дороги, устали. Я вам на кровати постелю, а сама тут, на кухне, на полу лягу. У меня матрасик есть хороший, упругий такой. Сейчас, погодите маленько. Вам небось не терпится перед сном, да? — Она подмигнула Полу накрашенным глазом и убежала в комнату.

— Это что было? — тихо спросил Пол. — Что нам с тобой не терпится?

— Я сказала, что ты мой муж, — спокойно ответила Настя. — У нас путешествие, медовый месяц, просто мы на поезд опоздали, завтра уедем в Питер, а потом в Финляндию.

— Предупреждать надо, — недовольно проворчал Пол, но ему почему-то стало хорошо и приятно от Настиного вранья. — Ладно, я в душ. Я так понимаю, завтра рано вставать. У твоей… землячки рабочий день как на заводе «Серп и Молот», с самого утра начинается.

Быстро лечь, однако, все равно не получилось. Сперва в душ сходил Пол, потом Настя. Хлопотливая Ксюха долго бегала туда-сюда с простынями и наволочками. Так время и подошло к одиннадцати.

— Все, — торжественно объявила, наконец, хозяйка квартиры, стоя в дверях. — Укладывайтесь. Спокойной вам, сладенькой ночки! — Она шагнула было за порог, но вдруг с полдороги вернулась, подскочила к подружке и шепнула ей на ухо, но так громко, что Пол невольно услышал: — Настька, я презики под подушку кинула. Пять штук. Хватит?

Настя прыснула, кивнула и буквально выставила Ксюху за дверь.

— Я телевизор еще посмотрю, — донесся с кухни голос. — «Дом-2». Я громко люблю включать, так что вы не стесняйтесь.

Пол с Настей переглянулись, пряча смущенные улыбки. За стеной на самом деле заработал телевизор, шла реклама. Пол скинул футболку, взялся за штаны и замер.

— Свет хотя бы выключи, — сказала Настя. — И отвернись.

Щелкнув выключателем, стараясь не смотреть в сторону девушки, Пол быстро разделся до трусов и нырнул под одеяло.

Одеяло оказалось одно на двоих, правда, большое. В темноте, на фоне зашторенного окна, маячил Настин силуэт. Пошуршав одеждой, она прошлепала босыми ногами к кровати и легла. То, что одеяло одно, и для нее стало большим сюрпризом. Пока девушка укладывалась, она касалась Пола то коленом, то бедром, то локтем и всякий раз отдергивала руку или ногу, словно обжегшись.