Евгений Башкарев - Дедушка, не спи!

— Прекратите! — вмешалась девушка Игоря. — Вызовите кто-нибудь скорую помощь!

— Заткнись! — сигарета чуть не выпала у Игоря изо рта.

— Вызови скорую, болван! — взвизгнула девушка и замахала руками. — Он задыхается!

В дверь кто-то постучал. Впрочем, первый стук никто, кроме меня, не услышал. Я не поспешил открывать, и после первого стука прозвучал второй, который едва не разбил стекло в двери. Миша подбежал к замку и уже собирался открыть, как вдруг Игорь заорал.

— Стой, сука! Не открывай!

Миша повернул задвижку, и дверь распахнулась. Перед нами стоял дежурный по академии, а за его спиной наш дневальный.

Позже мне рассказали, что Олег и еще два друга, которые не пришли к нам в кубрик в ту ночь, игрались со спайсом. О спайсе я знал только то, что это довольно сильная дрянь, сотканная из разносортной химии и действующая около часа. Тот час, когда Олег чувствовал на себе наркотик, миновал, и по стечению обстоятельств он перенес его превосходно, из-за чего решил догнаться в кубрике. Олег не умел останавливаться. Он принял еще, и ему стало плохо. Его спасали в реанимации, куда не поспешил ни один из его преданных друзей. Девушки разбежались по домам, а Мордак и Игорь утром сдавали наркотест.

В ту ночь вспыхнул большой скандал. В казарму прибежал не только дедушка и начальник строевого отдела. Явился даже начальник военного факультета, что заранее предрешило судьбу Олега, Игоря и Паши. Никто из них не поступил на военный факультет, но двое, к всеобщему удивлению, продолжили учебу в академии.

Дни Олега были сочтены. Он даже не собирался использовать свой последний шанс. А шанс был. В нашей академии не все решали знания. Многое решали деньги. Но Олег не пошел в деканат, чтобы предложить начальнику факультета компромисс. Он сходил в столовую, пока ждал бумаги из строевого отдела, и навсегда исчез из роты.

Я видел его последним. Серое лицо, полное опустошения, но не страха. Он пожал мне руку, прощаясь так, будто мы были отличными друзьями. Я держался холодно и снисходительно, и мне показалось, что он это понял.

— Пока, брат, — сказал он.

— Пока, — ответил я.

В тот момент весь этаж вздохнул с облегчением.

Дверь захлопнулась, и в моем сердце что-то ожило.

Роту распустили 29 декабря на зимние каникулы. Но перед тем как курсанты покинули свои кубрики, командир известил имена тех, кто останется убирать казарменное помещение и кто заступит в наряды в течение зимних каникул. Мы с Мишей оказались сразу в двух списках. Но эта новость стала для нас не самой худшей в тот день. Хуже было представить то, что в одной компании с нами снова окажется Игорь.

Если умные учатся на своих ошибках, Игорь к таким парням не относился. Он был чутким и ему везло. Он был уверенным и с ним делились ответственностью. Он был харизматичным, и его уважали. Но он никогда не был умным. Может быть, в таких парнях, как Игорь, и должен проявляться подобного рода дисбаланс. Когда он явился с очередной девушкой, я был настолько поражен его наглостью, что едва подавил собственный крик.

31 декабря мы все вместе заступили в наряд. Я с Мишей по роте, а Игорь и Мордак в патруль. Первая смела патруля начинала дежурство в девять часов вечера. Игорь опоздал к ней на два часа. Увидев меня с повязкой дневального перед входом, он поздоровался, а потом представил своей девушке.

— Денис.

Имя девушки он не назвал, будто она была настолько известна, что в представлении не нуждалась.

— Привет, — она помахала мне ручкой, и они поспешили в кубрик.

Эта была уже другая девушка, нежели та, что сидела на коленках в прошлый раз, и я подумал, что Игорь заводит подруг вовсе не из-за любви к ним. Игоря тянул тот же полигамный набор чувств, что и скучающую бабку к болтовне. С девушкой было веселее.

На каникулах на нашем этаже было пусто, и каждый шорох раздавался, как в пустом ящике. Игорь отомкнул дверь своим ключом и пропустил девушку в кубрик. Дверь закрылась, но чуть позже открылась. Вышел Миша. Следом раздался щелчок замка, и снова все стихло. Миша направился ко мне.

— Что случилось? — обратился я.

— Он п-попросил меня выйти на часик.

— На часик?

— Ну… т-там он не один.

— Я видел, с кем он пришел, — я прикрыл входную дверь и сел к столу. — В час ночи ты заступаешь на пост! Тебе надо отдыхать.

— Он попросил…

— Он попросил?

— Я подожду, нет проблем, — ответил Миша, и как ни в чем не бывало сел рядом со мной.

В отличие от Миши я не испытывал равнодушия к таким ситуациям. Меня наоборот распирало от несправедливости. Игорь ничего не делал для нас, ничего не делал для кубрика. С какой стати мы должны ему подыгрывать?

На столе лежала газета «Наш Новороссийск» со свежей статьей об игре «Черноморца» с Майкопской «Дружбой». Я попытался сконцентрироваться на ней, но у меня ничего не получилось. Перед глазами стоял Игорь, занавешивающий окошко полотенцем, а за ним молодая белокурая девушка, машущая мне ручкой.

— Ты боишься его?

— Он потом отомстит мне. Лучше так…

— Не бойся. Никто тебe не отомстит. В нашей роте был только один бесстрашный воин. Он уже в армии. Все остальные дорожат своим местом.

Я похлопал его по плечу.

— Ты же знаешь, что Игорь и Мордак сейчас на ниточке. Папа Паши немножко отмыл их репутации от той истории. Но отмыл, не значит, отчистил добела. Еще один косяк и им несдобровать. Ей Богу, если сейчас на этаж поднимется дежурный по академии, я не стану его прикрывать. Я поведу его к нам в кубрик.

— Но ведь т-тебе тоже достанется. Ты пустил их на этаж.

— Мне насрать. Я скажу, что не мог препятствовать. Дедушка все равно уже решил мою судьбу на последующие два года.

Я усмехнулся и почувствовал некоторое облегчение. Принимать, что тебе уже крышка всегда легче, чем искать какой-то выход.

Чем дольше я смотрел на тяжелый засов, тем ярче вспоминалась картина, как Игорь привел в роту девчушку. Она не была похожа на шлюху. Обычная серенькая девица, не красавица и не длинноногая. И волосы ее не доставали до пояса. В нашей академии таких учится сотен пять, и никогда прежде я не заострял на них свое внимание. Но кое-что в этом было. Игорь и девушка — не разделимы. Игорю было всего семнадцать, а он уже имел такой сексуальный опыт, которого у меня не будет даже к тридцати.

Миша сидел рядом, и его ничего не беспокоило. Меня же трясло изнутри.

— Если бы я привел девушку в кубрик, ты бы ушел? — поинтересовался я.

— Это было бы здорово, — расцвел Миша. — Если бы у тебя п-появилась подружка.

— Почему только у меня?

— Не-е-е, — он помотал головой. — У меня не будет девушки.

— Почему?

— Не тот я человек, чтобы в меня влюблялись, — он усмехнулся, и я решил, что Миша в очередной раз смотрит на себя не с той стороны.