Джон Макларен - Черные такси

Бартон встрепенулся.

— Эрнст Лаутеншюц заверил меня, что Цюрихский банк останется лояльным акционером.

Майерс фыркнул, отмел это замечание и продолжал:

— Возможно, мы бы остались, если бы в отделе сохранились благоприятные условия для работы. Но с тех пор как вы привели Селларса, коллегиальная атмосфера разрушилась. Его команда даже не сообщает остальным, над какими сделками работает.

— Они говорят то же самое о вас.

— Почему мы должны сообщать, если они этого не делают?

Бартон задал еще несколько вопросов, выигрывая время, пытаясь оценить, твердо ли они намерены уйти или это просто предлог для переговоров. Он должен удержать их, если сможет, не потому, что они очень уж талантливы, но чтобы предотвратить новую шумиху в прессе. С предельной деликатностью он задал главный вопрос:

— Итак, Ричард, вы решительно переходите на новые пастбища, или нам есть о чем поговорить?

Майерс торжествующе улыбнулся. Он бы расстроился, если б Бартон просто принял их отставку. Как все террористы из Сити, сей квинтет заранее подготовил список своих требований. Предложение, полученное от «Шредер», было приемлемым, хотя и не роскошным вопреки их надеждам. Однако оно было вполне хорошим, чтобы обеспечить им твердые позиции против Чарлза Бартона. Они держали его в тисках и могли прижать, как вздумается. После всего, что вынес за недавние месяцы, Майерс теперь наслаждался каждой минутой.

— В общем-то, Чарлз, нас вынуждают уйти.

— Вы уже подписали?

— Пока нет. Мы готовы обдумать предложение остаться, но лишь при условии, что вы удовлетворите наши требования.

— Например?

— Ну, во-первых, вознаграждение. «Шредер» не скупится. Нам гарантируют по миллиону фунтов каждому в течение трех лет.

Бартон, конечно, догадывался, что сумма здорово завышена, но доказать он ничего не мог. Да и что проку? Сейчас не время балансировать на грани войны.

— Если проблема прежде всего в деньгах, я уверен, мы в состоянии ее решить.

— Я бы не сказал, что «прежде всего». Дела не будут идти успешно, пока здесь Роско Селларс. Чтобы мы остались, он должен уйти.

В сущности, Бартон этого ожидал. Если бы все зависело от него, он бы тотчас согласился. Достижения у Селларса пока весьма невелики. Дело в швейцарцах, они по-прежнему благоволят американцу.

— Я должен подумать. Что-нибудь еще?

Пятерка переглянулась. Бартон чувствовал: сейчас он услышит самое жесткое из всех условий.

— Последний вопрос касается руководства банка.

— И в чем дело?

— Вам прекрасно известно, что говорят газеты и аналитики. Вы не можете впредь совмещать посты председателя и директора-распорядителя.

— Что вы предлагаете? — ледяным тоном процедил Бартон. Какая наглость! И от кого — от третьесортного сотрудника.

— Вы останетесь председателем, но текущее руководство банком передадите… кому-нибудь другому.

— Например?

— Мы много размышляли об этом. И не видим в других банках подходящего кандидата, который согласится навести здесь порядок.

— Так что вы предлагаете, Ричард? — Бартон прекрасно понимал, что последует.

Ричард Майерс передал слово Джулиану Литгоу.

— Мы считаем, что единственный способ восстановить репутацию «Скиддер» — сделать упор на корпоративные финансы. Назначение Ричарда директором-распорядителем станет верным знаком.

Майерс скромно изучал свои руки, а Чарлз Бартон отчаянно старался обуздать гнев. Мало ему мексиканских потерь, так еще и этот удар! Выбрали подходящий момент. Он с радостью послал бы их к чертовой матери. Но, увы, все не так просто.

— Вы можете дать мне время подумать?

Майерс великодушно усмехнулся. Похоже, путч удался, они свое получат. Господи, а ведь Бартон сломался. Хотя дело еще не завершено, ослаблять хватку нельзя.

— Мы должны ответить «Шредер» к концу сегодняшнего дня. У вас есть время до пяти часов.

Бартону пришлось вызвать Лаутеншюца к телефону с совещания правления Цюрихского банка. Он изложил швейцарцу первые два требования, но о третьем умолчал. Не хотел обсуждать собственное положение, пока это не неизбежно. Все решилось очень быстро. Лаутеншюц без колебаний заявил, что Селларса нужно удержать любой ценой, а потеря англичан его, похоже, не волновала.

Оба повесили трубку. В Лондоне Чарлз Бартон вызвал к себе начальника отдела по связям с прессой, чтобы разработать план ограничения ущерба. И только потом позвонил удивленному Майерсу и сказал, что не будет возражать против их ухода. В Цюрихе Эрнст Лаутеншюц подождал, пока повестка дня будет исчерпана, и объявил о благоприятном развитии событий. Огласка денежных потерь и утечки кадров наверняка снизит цену «Скиддер» и к Рождеству подорвет упорство семьи Бартон. Время для удара выбрано идеально.

Джулия прогнала Терри в постель и еще часа два училась ходить. После нескольких бокальчиков вина стало получаться естественнее. Впрочем, у нее есть время довести походку до совершенства. А сейчас надо побеспокоиться о других вещах.

После двух она тихонько юркнула к Терри в постель. Он повернулся к ней, легонько ткнул в грудь, улегся на другой бок и безмятежно захрапел. Завтрашний день его будто и не тревожил, хотя ему ведь не придется взламывать дверь и лезть в квартиру, он будет только за рулем такси. Джулия лежала с открытыми глазами и беспокойно размышляла. А вдруг, когда они выйдут, дом будет окружен полицией? Или Майк растерял сноровку? Или их запечатлеет видеокамера в подъезде? Спасут ли ее темные очки и парик? Она все больше нервничала, но в конце концов забылась тяжелым сном.

Хорошо хоть, что не надо вставать спозаранку, Надо, чтобы Роско наверняка выехал в офис, поэтому они решили подождать до десяти.

Майк приехал в девять, и за чашкой чая они еще раз обсудили план. Терри насчет плана не слишком волновался, он думал о другом.

— Джул, раз уж мы с Майком рискуем свободой, нам бы нехудо знать, зачем тебе так нужны эти бумаги.

Джулия прихлебывала чай, не говоря ни слова. Терри уже который день приставал к ней с этим и был весьма близок к отгадке.

— Небось любовные письма, непристойные любовные письма. А может, фотографии. В голом виде. Как думаешь, Майки?

Майк дружелюбно осклабился:

— Мне без разницы.

— Если это фотокарточки, можно бы употребить их вместо рождественских открыток, а, Джул?

Джулия посмотрела на часы:

— Не пора ли нам ехать?

Время пока не подошло, и она еще двадцать минут терпела насмешки.

Терри высадил их в сотне ярдов от дома, кивнув на боковую улочку, где будет их ждать. Когда они зашагали к красивому, украшенному лепниной зданию, Джулия искоса взглянула на Майка. Усилия надлежащим образом одеть его успехом не увенчались. В галстуке он явно чувствовал себя как висельник с петлей на шее, тесный воротник тоже мешал, и он поминутно дергал за него, словно мальчишка в первый школьный день. Джулия молила Бога, чтобы консьерж не слишком внимательно разглядывал ее «помощника».