Линкольн Чайлд - За границей льдов (ЛП)

Жужжание сонара ускорилось, замедлилось, стало громче и, наконец, перешло в регистр. Оно походило на рой рассерженных шершней, от чего у Гидеона мурашки пробегали по коже.

Когда он достиг цели, его прожектора осветили уничтоженный батискаф целиком. Тот лежал на илистом дне, как будто его специально туда поместили: компактный, аккуратно скомканный металлический шар со всем встроенным в него оборудованием. Он лежал на клубке тонких, напоминавших сухожилия корней, которые простирались от Баобаба во всех направлениях. Зазубренные и деформированные куски ячеистого титанового корпуса были смяты, как листы фольги. Почти невозможно было поверить, что существо настолько просто расправилось с тем, что не смогло одолеть давление двух миль воды. Слабый, мутный след дрейфовал от смятой массы металла, образуя что-то вроде хвоста кометы. В луче света удалось рассмотреть красноватую воду, просачивающуюся из небольшой щели в обломках.

Поверх останков «Пола» Гидеон взглянул на ствол, устрашающе возвышавшийся над ними: твердая, морщинистая стена, напоминающая какой-то ужасный органический небоскреб. Сейчас массивная штуковина была неподвижной, никакого движения или признаков активности не наблюдалось… кроме, разве что, отвратительного гула сонара.

Гидеон чувствовал опасение, смешанное с яростью и ненавистью.

Он остановился у места крушения и протянул к обломкам механическую руку с прикрепленным к ней стальным тросом, на конце которого имелся пробивной анкерный болт повышенной сцепки. Предварительно запрограммированная рука, действующая, как обычно, практически без участия оператора, поднесла болт к твердой поверхности уничтоженной мини-субмарины. Со щелчком и всплеском пузырьков, болт был закреплен.

Этот звук, казалось, раздразнил существо, жужжание его гидролокатора усилился как по высоте, так и по громкости.

— Болт закреплен, — отчитался Гидеон.

— Готов к подъему, — сказал Гарза.

Протокол миссии гласил, чтобы он подождал, пока наземная команда не начнет поднимать обломки, чтобы визуально убедиться, что они не развалятся во время подъема. Гидеон чуть отступил, наблюдая, как лебедка постепенно тянет трос, который вскоре натянулся, как тетива. Еще пара мгновений, и, увлекая за собой целое облако ила, обломки устремились вверх, в черноту, напоминая ужасное негабаритное рождественское украшение.

— Выглядит хорошо, — сказал он. — «Пол» надежно закреплен.

— Мы видим, — подтвердил Гарза. — Сбрасывай балласт и всплывай.

С огромной радостью Гидеон нажал рычаг сброса, избавляясь от своего железного балласта, и «Джон» стал быстро подниматься.

В то же мгновение чужеродная огромная тварь изогнулась самым гротескным образом: рот, выходящий из центра стебля, распух от засасываемой воды, а каучуковые губы растянулись и заколыхались. Гидеон почувствовал содрогание, когда его субмарина попала во внезапно образовавшееся течение и, дернувшись, начала вращаться. Раздался характерный треск, и он сразу же понял, что это оборвался коммуникационный кабель. Сразу же половина его мониторов погасла, голос Гарзы в наушниках замолчал, и сработало множество сигналов тревоги наряду с появлением предупреждающих сообщений.

Он сдвинул джойстик в сторону, пытаясь противодействовать вращению, и субмарина резко замедлилась, нос задрало вверх, в то время как хвост направился к сосущему, сокращающемуся рту. Сражаясь с течением, Гидеон усилил переднюю тягу и очистил аварийные балластные цистерны от воды, заполнив их воздухом со взрывным хлопком, тем самым увеличив плавучесть подводной лодки до максимума.

Он чувствовал, как подъемная сила субмарины борется со всасывающим течением. Началась дребезжащая вибрация, сопровождаемая гулом по корпусу быстротекущей воды.

И вдруг, с внезапным рывком, субмарина вырвалась на свободу и устремилась вверх, к поверхности, кувыркаясь, как обезумевший пузырь. Сражаясь с управлением, Гидеон почувствовал, что автопилот тоже пытается обуздать хаотическое вращение. Наконец, уловив ритм вращательных движений батискафа, он повернул джойстик в противоположном направлении и — после еще пары кувырков — «Джон» стабилизировался.

К тому времени как его сердечный ритм вернулся к подобию нормальности, в обзорных иллюминаторах забрезжил синий свет, и через мгновение подлодка всплыла на поверхность. В левый обзорный иллюминатор Гидеон увидел четкий белый профиль «Батавии». Как только он поднялся над водой, из радиогарнитуры донесся голос Гарзы.

— Гидеон? Гидеон? Ты меня слышишь?

— Громко и ясно.

— С тобой все в порядке?

— Напуган, но в порядке.

— Жди. Мы сейчас вытащим тебя из воды.

Без каких-либо действий с его стороны мини-субмарина направилась по спокойной глади моря к кораблю-носителю, находящемуся от нее примерно в полумиле.

Мануэль Гарза зашел в судебно-медицинскую лабораторию, охваченный недобрым предчувствием. Перед большим плоским экраном выстроилось полдюжины металлических стульев: кинотеатр в миниатюре, все готово к невероятно жуткому показу.

Гарза пережил кораблекрушение «Ролваага». Говорят, что со временем память даже о самых худших событиях жизни начинает стираться, и с ним именно так и происходило. Он не был уверен, что это не была нездоровая форма подавления воспоминаний или просто защитная реакция психики. Все, что он знал, это то, что он много лет старался не думать о той страшной ночи. Он с такой интенсивностью отталкивал от себя все воспоминания, что убедил себя, что почти не помнит, что вообще там произошло. Для него в воспоминаниях не таилось ничего интересного. Возможно, некоторые люди, столкнувшиеся с ПТСР [28] Посттравматическое стрессовое расстройство ( ПТСР , PTSD ) – тяжелая реакция человека на ситуацию, имеющую психотравмирующий характер. Подобное состояние проявляется в болезненных отклонениях в поведении, которые сохраняются на протяжении длительного периода. , пересматривают в своем сознании спровоцировавшее его событие снова и снова, но только не он. Его способ справиться с ним состоял в том, чтобы подавить все это дерьмо вместе с воспоминаниями, раздавить их, притвориться, что их никогда и не было.

И вот теперь он был здесь, чтобы подкормить с ложечки все эти тщательно изгнанные воспоминания, одно за другим.

— Доктор Гарза, добро пожаловать! — приветствовал его Хэнк Нишимура слишком уж жизнерадостно.

Гарза молча занял предназначенное ему место. Он прекрасно знал, что его репутация на борту корабля выставляет его каким-то грубым, отстраненным и молчаливым одиночкой. Он имел такую же репутацию и в главном офисе ЭИР. Сначала это беспокоило его, но когда он понял, что он не может — или не хочет — меняться, то решил, что ему это стало абсолютно безразлично. Все, что имело значение — это миссия, и к черту все остальное.