Линкольн Чайлд - За границей льдов (ЛП)

В глубоком изумлении Гидеон смотрел во фронтальное обзорное окно. «Пит» покачивался на волнах, словно пробка, а в нескольких милях впереди него маячил удаляющийся силуэт «Батавии».

Он взглянул на обратный отсчет. Двенадцать минут.

Ну и черт с ним , — подумал Гидеон. Его миссия потерпела неудачу, но он все еще мог попытаться спасти свою задницу.

Решительно он передвинул джойстик вперед и направил подлодку вслед за уходящим кораблем.

Девять минут до детонации.

Он упорно удерживал джойстик в положении «полный вперед», но ГОА слишком медленно продвигался по поверхности, тормозимый бурным морям, сообщавшим о скором приходе шторма. В лучшем случае он делал несколько узлов. По какой-то причине, «Батавия» не шла на максимальной скорости, но, тем не менее, она все же двигалась быстрее, чем он… и при таком раскладе ему никогда ее не догнать.

Восемь минут.

Жаль это признавать, но бомба затерялась в обломках «Ролваага». Моделирование на скорую руку, которое он успел сделать за то короткое время, что у него имелось, показало, что сила взрыва бомбы, сдетонировавшей на обломках «Ролваага» или внутри них, вероятно, окажется недостаточной: стальная обшивка судна поглотит б о льшую часть ударной волны. Он мог только надеяться, что его расчеты были ошибочны.

Шесть минут.

Он знал, что «Батавия» должна быть как минимум в шести милях от точки детонации, или ударная волна разорвет ее корпус. Не было ни единого шанса, что «Пит» успеет покинуть зону поражения, и, наблюдая, насколько неспешно двигалась «Батавия», Гидеон понял, что ей тоже никак не успеть.

Четыре минуты.

При его текущей скорости в два узла он будет всего лишь в трех милях от «Ролваага», когда рванет бомба. Два в квадрате плюс три в квадрате… это ж получается какой-то проклятый квадратный корень из тринадцати! Сколько это? Примерно, три с половиной мили — это и будет расстояние по прямой от него до точки взрыва.

Две минуты.

Гидеон яростно отбросил все мысли о детонации. Вместо этого он стал думать об Алекс. Он припомнил ее лицо настолько явственно, как будто видел ее перед собой вживую. Он думал о ней: о ее улыбке, смехе, искрящихся глазах, и этот ее образ позволил ему забыть об инопланетном монстре. Так для него было лучше.

Минута.

Сначала пришел свет — в нижнем обзорном иллюминаторе возникла разрастающаяся тусклая вспышка. Через три секунды пришла ударная волна. Казалось, что весь дух из Гидеона вышиб гигантский кулак, и в одно мгновение все его сознание поглотила чернота.

После того, как тюремщик запечатал люк, Эли Глинн еще некоторое время слышал поступь его удаляющихся шагов. Их поместили в самую нижнюю часть трюма, именуемую лазаретной, где располагался рулевой механизм корабля и закрытые кожухами корпус а азимутального двигателя. Здесь было темно и жарко. Он улавливал, что по полу разносилась вибрация от воды, скользившей по стальному корпусу судна, и слышал сосательные звуки трюмного насоса.

Он также слышал усиливающийся шум вокруг них, шорохи и царапанье: черви, выползали из своих укрытий.

— Ученый во мне, — сказала Вонг, — задается вопросом, как это работает. Я имею в виду: сначала, червь забирается к вам в нос, а потом в мозг, и вот, вы уже выполняете все его приказы. И при этом вы даже не догадываетесь, что делаете это, что подчиняетесь чужой воле. Как инфицированные люди рационализируют свои действия?

Глинн воспринял ее вопрос, как некую возможность успокоиться и ненадолго отвлечься от основной проблемы.

— Люди, — ответил он, — имеют безграничные способности к рационализации и самообману. Черви просто подключаются к этой их способности.

— Да, это правда. Но наблюдается ли у вас амнезия? Помните ли вы червяка, ползущего по вашему носу?

— Полагаю, все мы это скоро узнаем, — пробормотал Макферлейн.

Стоя в темноте Глинн жалел, что не может взглянуть на свои часы, ему бы очень хотелось узнать точное время. До взрыва оставалось всего несколько минут. А еще он желал бы знать, находился ли корабль внутри опасной зоны или же успел покинуть ее. В случае первого варианта он очень надеялся, что разрушение судна будет быстрым.

Макферлейн закричал.

— Сукины дети! Чертовы черви!

Глинн слышал, как он двигается, топает и шаркает.

— Ух! Черт! — Вонг отмахнулась от червя и охлопала свою одежду. — Они повсюду!

Он слышал, что вокруг его ног нарастает звук подползавших червей, напоминавший шелест осенних листьев, гонимых ветром. В дополнение к слуху пришли тактильные ощущения: он почувствовал, как один из них начал скользить по его брючине, и следом его собрат оккупировал вторую. Глинн затопал ногами, провел руками по одежде, в то же время осознавая, что всего лишь отсрочивает неизбежное. Может, было бы проще подчиниться? Но почему-то он не мог позволить себе опустить руки — ощущение, как черви ползут по его телу, было настолько отвратительным, что он бил их и бил, пытаясь остановить их нескончаемый поток. Но их было слишком много, чересчур много , и они цеплялись за кожу, оставляя липкий след.

Гарза кричал, Макферлейн матерился, Вонг взвизгивала — трюм заполнился их восклицаниями. А черви все наступали…

И потом случилось это . Как будто они оказались внутри барабана, и кто-то резко ударил по нему со всей силы молотком. Это был настолько проникновенный и настолько сильный «БУМ!», что он потряс Глинна до самых костей, сотряс его мозг внутри черепа и погрузил его в беспамятство…

Но ненадолго. Он очнулся лежа на вентиляционной решетке, голова раскалывалась от боли, и оглушительно звенело в ушах. Было все еще темно. Царапанье и шелест червей исчезли, сменившись звуком ревущей воды.

— Сэм? — прохрипел он.

Стон.

— Розмари? — Глинн стал шарить руками вокруг себя и почти сразу обнаружил ее, коснувшись лица. — Розмари?

То ли всхлип, то ли вдох. Он помог женщине сесть.

— Моя голова, — пробормотала она.

— Ты это слышишь? — пришел из черноты голос Гарзы. — Взрыв разорвал корпус. Корабль тонет.

— И мы заперты в трюме, — заключила Вонг сорвавшимся в конце голосом. — Или черви, или вода — судьба всегда дает выбор.

Между тем, пульсирующий звук двигателя сменился скрежетом. Через мгновение прекратился и он.

— У кого-нибудь есть идеи, как нам выбраться отсюда, прежде чем мы утонем? — спросил Глинн.

— Нет, — тихо отозвался Макферлейн.

— Да, — заявила Вонг.

— Сейчас самое время нам рассказать.

— Мы найдем, как черви попали сюда. Это и станет нашим выходом.

— Хорошая идея, — поддержал Гарза. — И мы знаем, как черви попали сюда: по вентиляционным каналам. Даже трюм, такой глубокий, как этот — особенно такой глубокий, как этот, — должен иметь хорошую вентиляцию.