Илья Деревянко - Запах крови

– Су-у-ука!!! – прохрипел пахан. – Мразь! Ну по-го-ди-и-и! Пуля в плече да разбитая башка – ерунда! Самое интересное ожидает тебя впереди!

Иван, в прошлый раз, в доме Демьяненко сохранявший олимпийское спокойствие, на сей раз «спал с лица».

– Да как же... как же так?! – растерянно лепетал он, разглядывая трупы и в особенности предателя Бороду. – Н-не м-может быть! Сплошной кошмар!!!

По грубо очерченному лицу порученца разлилась мертвенная бледность, на приплюснутом носу проступили капли пота, крепкие жилистые руки с намозоленными кулаками мелко тряслись... Прибывшие вместе с ним семеро дюжих парней, в том числе знакомые читателю Паша с Геной, застыли соляными столбами. В глазах ребят читалось смешанное со страхом глубочайшее недоумение.

– Кошмар! Кошмар! Не верю! – дрожащими губами твердил Иван.

– Перестань причитать, словно старая баба! – тихо и очень страшно сказал Рептилия. – Позаботься должным образом о наших покойниках, избавься от падали, прибери в доме... В твоем распоряжении пять человек. Двое понадобятся мне.

Затравленно посмотрев на главаря, порученец взялся за дело, а Кретов взмахом руки подозвал к себе Пашу с Геной.

– Подготовьте две машины: «Ниву» и «Газель», – командовал он «быкам». – В «Газель» положите лопаты, толстые рукавицы, моток колючей проволоки... Выполняйте!

Бугаев как ветром сдуло. Между тем Степан закончил обрабатывать раненых, поднялся на ноги, снял перчатки, хотел было сунуть их обратно в чемоданчик, но, внезапно передумав, бросил на пол. Лицо Демьяненко выражало бесконечную усталость и покорность судьбе. Плечи ссутулились, на лбу залегли глубокие морщины.

– Не вешай носа, брат! Самое худшее позади! – попытался подбодрить друга я. Степан криво усмехнулся. Пару минут все молчали. В воздухе висел приторный запах крови. Сверху доносился хоровой женский плач. Очевидно, Катя, Людмила и любовница Витьки Света, объединившись, давали волю чувствам.

– Каково состояние пациентов? – поинтересовался наконец Кретов.

– Как заказывали, – ровно ответил Демьяненко. – В ближайшие три часа они смогут внятно отвечать на заданные вопросы, а дальше...

– Дальше не беспокойся! – холодно улыбнулся Рептилия. – У меня имеются в запасе собственные методы лечения. Нетрадиционные, правда, но гарантирующие стопроцентное исцеление от любых болезней!

– Тачки готовы, – доложил вернувшийся со двора Паша.

– Отлично, – потер ладони пахан. – Грузи пассажиров в «Газель». Предварительно заклей им скотчем пасти да свяжи конечности. Гена сядет за руль, ты в кузов. Я с Лехой поеду впереди на «Ниве». Покажу дорогу. Есть тут неподалеку одно чудное местечко!..

Кретов вышел на улицу.

– Степа, присмотри, пожалуйста, за женщинами, – на прощание попросил я Демьяненко. – Не стоит им спускаться вниз...

На краю лесной поляны у конца широкой просеки стояли «Нива» и «Газель» с включенными фарами. В темном небе постепенно таяла луна. Время близилось к утру. Изрядно подмораживало. Посреди поляны ярко пылал костер. Вокруг уныло толпились голые черные деревья с облетевшей листвой. Я сидел на корточках около огня и медленно поворачивал над пламенем острие десантного ножа. Рептилия, скрестив руки на груди, стоял чуть поодаль. Возле ног пахана лежали на земле Борода и второй пленник – согласно найденным у него в кармане документам, Совко Виталий Николаевич 1960 года рождения. Паша с Геной держались ближе к машинам. Перемотанные бинтами, сохранившие из одежды только штаны, Совко с Безбородовым лязгали зубами от холода и страха.

– Ну, готово? – нарушил тишину Кретов.

– Угу, – буркнул я, протягивая Витьке нож.

– Приступаем к процедурам! – хищно проурчал он, срывая с губ пленников полоски скотча. Первым подвергся пытке бывший соратник пахана. Когда раскаленная добела сталь коснулась его шеи, Борода жутко закричал.

– Ори, ори, гадина! – ехидно посоветовал Рептилия. – Громче, блин, ори! Не стесняйся! Никто посторонний тебя не услышит, а мне по кайфу! Давай, Васек, поупражняй голосовые связки!

– Смотри не перестарайся, – шепнул я на ухо Кретову. – Как бы не загнулись раньше срока!

Рептилия злорадно расхохотался и прижег нервный центр на позвоночнике Совко. Виталий надсадно завыл.

– Достаточно! – твердо сказал я. – Отложи перышко [26], Витя. Перейдем непосредственно к допросу. Надеюсь, наши «друзья» созрели для задушевной беседы? – Я окинул пристальным взглядом искаженные гримасами боли физиономии Совко и Безбородова. – В принципе запираться вам нет смысла! Взяты с поличным. Но, конечно, если вы мазохисты и желаете вдоволь помучиться... – Тут я многозначительно посмотрел на костер.

– Нет!.. Нет!.. Не надо!!! Мы все расскажем! Не жгите больше! – наперебой загалдели оба пленника.

Из их путаного визгливого дуэта вырисовывалась следующая картина: Виталий Совко, в далеком прошлом офицер Советской Армии, являлся одним из нанятых Головлевым профессиональных убийц. В свое время он успел повоевать в Нагорном Карабахе в качестве наемника на стороне азербайджанцев и отмотать срок в тюряге, где познакомился с Безбородовым.

Досрочно освободившись «за примерное поведение», Виталий освоил профессию ликвидатора [27], немало преуспев на данном поприще и ухитрившись ни разу не угодить в поле зрения правоохранительных органов. Последним его заказом стала «голова майора Скрябина». В составе группы «охотников», состоящей из четырех особей славянского происхождения, он более месяца рыскал по Москве, но безрезультатно. «Дичь» будто в воду канула. Заказчик нервничал, изрыгал проклятия и неустанно увеличивал размеры вознаграждения. К настоящему моменту я «стоил» миллион долларов живой и шестьсот тысяч мертвый. Пять дней назад, измотанный бесплодными поисками, Совко надумал маленько развеяться и направился в престижный ночной клуб «Монолит» в районе Тишинского рынка, где неожиданно столкнулся с давним знакомцем по нарам Безбородовым.

Бывшие сокамерники отпраздновали встречу с размахом, употребив вовнутрь изрядное количество горячительных напитков. Ближе к утру захмелевший Виталий горестно пожаловался Бороде на «сплошные обломы», полосу невезения и фактически уплывший из рук миллион долларов наличными. Василий живо заинтересовался подробностями и, узнав, что такая громадная сумма назначена за человека, которого он неоднократно видел в доме Рептилии, затрясся «золотой лихорадкой». Жадный до денег, Борода колебался недолго, прежде чем решился «сдать» пахана вместе с дорогостоящим гостем. В общей сложности на «душевные терзания» ушло минут пять. Свою долю Безбородов определил в пятьсот тысяч долларов – дескать, без его непосредственного участия Виталию никогда не удастся захватить меня не только живым, но даже мертвым. «В особняке шесть охранников плюс Скрябин, плюс Рептилия, плюс еще какой-то нехилый мужик, – без устали втолковывал он Совко. – Не жлобись, Виталик. Лишь я один могу незаметно проникнуть на территорию, обезвредить собак и дежурную смену».