Тасмина Перри - Обладание

– Перестань, Франсин. Нам нужно поговорить.

– Поговорить?

– Пожалуйста, – взмолился он.

Я попыталась отогнать от себя отвратительное и болезненное воспоминание о том, как он в обнимку с Донной скрывается за дверями ее дома в Челси, о той лжи, которую он пытался скормить мне у церкви в Темпле.

– Подожди здесь, – сказала я и поднялась наверх за своим пальто, будучи не в силах сделать что-либо еще.

Его «Астон Мартин» был припаркован на улице. Я забралась на пассажирское сиденье и прильнула к оконному стеклу, глядя, как мы вливаемся в поток субботнего движения. Он включил какую-то музыку, что избавило нас от необходимости поддерживать разговор.

– Куда мы едем? – спросила я, как только Хэкни остался позади.

– На побережье, – отозвался он, с улыбкой оборачиваясь ко мне.

Всего неделю назад я пришла бы в восторг от подобной перспективы. Я воображала бы, как мы устраиваемся возле пастельно-розового пляжного домика с пакетами чипсов или поедаем мидий в каком-нибудь прибрежном кафе.

Но сегодня эта поездка показалась мне ужасно долгой, учитывая, сколько времени мне придется терпеть, чтобы не забросать его вопросами, ответы на которые я мучительно желала получить всю неделю.

Мы выехали из Лондона и через полтора часа свернули с шумной автострады на тихое шоссе В.

Небо поблекло, солнце скрылось за облаками, и все вокруг выглядело тускло-серым: облака, мокрые солончаки и море, которые буквально сливались друг с другом, напоминая мятую и застиранную простыню. Перед нами раскинулся лишенный красок жизни одноцветный пейзаж.

По пути сюда я приметила несколько дорожных знаков, но само место было мне незнакомо.

– Где это мы? – спросила я, углядев мертвого барсука, раздавленный и окровавленный трупик которого лежал на обочине дороги.

– В Эссексе. Эта мощеная дорога ведет к дому, – ответил он и резко повернул направо. Дорога стала еще у´же, по бокам потянулись сначала железные ограждения, а потом показалась вода.

– Черт возьми! Это что, остров?

– Иногда. Во время высокого прилива.

Мы миновали тихую деревушку с дощатыми домиками, церковь, несколько пабов и свернули на прибрежный бульвар. Еще один поворот, и в конце широкой, вымощенной гравием подъездной аллеи показался дом. Он был выстроен в старинном стиле народного зодчества, с крышей из поблекшей красной черепицы, с высоким коньком и как минимум дюжиной терракотовых печных труб, упирающихся в свинцовое небо. Колючие деревья, на ветвях которых уже начали набухать почки, росли вдоль покрытой мхом стены, окружавшей усадьбу, а крепкие плети и листья сорняков оплели ржавые ворота. Дом был явно заброшен – и оттого выглядел величественно и потрясающе.

– Он ведь твой, не так ли? Это же усадьба Дорси-Хаус, – сказала я, припоминая подробности о его недвижимости.

Мартин кивнул, когда автомобиль с рычанием вкатился на гравийную аллею и остановился.

– Я купил его прошлым летом и рассчитывал превратить в загородное поместье, ведь оно расположено меньше чем в двух часах езды от Лондона. Я даже нанял архитектора и строительную компанию, и они готовы были начать, но я отложил реализацию проекта.

– Отложил?

– Из-за развода. Я не хочу увеличивать его стоимость. Еще не время.

Я вылезла из машины и с грохотом захлопнула дверцу. Над нашими головами с пронзительными криками носились чайки, а ветер шелестел живой изгородью. Я полной грудью вдохнула соленый морской воздух и постаралась не поддаться очарованию этого места.

– А он большой.

– Раньше здесь размещался дом престарелых. Ему требуется основательный ремонт, но мне нравятся его ветхость и заброшенность. Идем. Я покажу тебе усадьбу.

Он задержался на миг, словно для того, чтобы взять меня за руку, но я быстро двинулась вперед во избежание неловкости.

Доски пола заскрипели у нас под ногами, когда мы перешагнули через порог. Высоко над головой, под самым сводчатым потолком, взлетело облачко пыли и раздался звук, который едва не заставил меня подпрыгнуть от страха, – там захлопал крыльями голубь, вспугнутый нашим появлением.

Воздух пах плесенью, это был запах запустения. Застегнув жакет, я с трудом удержалась, чтобы не чихнуть, и медленно, чуть ли не на цыпочках направилась в заднюю часть дома. Я мельком отметила, что комнаты обставлены разнокалиберной старой мебелью, оставшейся от прежних обитателей. Но если сам особняк казался холодным и заброшенным, то вид на унылое пустынное устье, открывающийся из его задней части, поражал суровой красотой, от которой захватывало дух.

Усадьба и планы, которые вынашивал в отношении нее Мартин, дали нам тему для разговора. О том, как он рассчитывает превратить старый амбар в устричный бар, где будут подавать сорта устриц «Колчестер Нэйтивз» и «Мерси-Айленд Рокс», которыми славилась округа. Пляжные домики переоборудуют в бунгало класса «люкс» для топ-менеджеров, желающих снять стресс и отдохнуть в тишине и покое. А подле заднего крылечка в плантаторском стиле будет вырыт наружный бассейн.

Дверь возле солярия вела на террасу.

– Давай выйдем наружу, – сказал Мартин, роясь в карманах в поисках ключа. Когда же его поиски не увенчались успехом, я с силой толкнула дверь, прогнившая рама содрогнулась и отворилась.

– Умная девочка, – сказал он, не сводя с меня глаз.

– Тебе бы не помешало починить ее, прежде чем здесь поселятся скваттеры, – сказала я, наслаждаясь кратким мигом своего триумфа.

Мы зашагали по тропинке, бегущей вдоль самой воды. Волны с шипением и шорохом накатывались на галечный берег.

Я сделала глубокий вдох и закрыла глаза, позволяя запаху йода и водорослей вселить в меня спокойствие и умиротворение, подобно ментолу.

– Ты хотел поговорить, – сказала я наконец, открывая глаза и глядя прямо перед собой.

– Я солгал тебе вчера, – ответил он непривычно неуверенным голосом.

Я молчала, приказывая себе успокоиться.

– Ты спрашивала меня, когда я в последний раз видел Донну, и я ответил, что это было в воскресенье или понедельник. Это был понедельник, – все-таки произнес он. – Я виделся с ней в понедельник.

Я не смотрела на него, вперив взор в блеклую водянистую линию горизонта.

– И почему же ты солгал?

– Она прислала мне текстовое сообщение, что хочет встретиться еще раз. Написала, что хочет поговорить наедине перед слушаниями по окончательному урегулированию. Мы вместе поужинали и вернулись домой.

– И что же было дальше? – подтолкнула я его.

– Мы поговорили, выпили…

– А потом занялись сексом, – закончила я.

– Да, именно так.

Я молчала по меньшей мере целую минуту.

– И для чего ты мне это рассказываешь? Полагаю, у тебя есть на то причина.