Тасмина Перри - Обладание

Потребовалось двадцать минут, чтобы добраться до бывшего склада У. Г. Миллера. Я испытала облегчение, не заметив рядом с домом Мартина ни полицейского авто, ни какой-либо иной «машины без опознавательных знаков». Рассчитавшись с водителем, я вышла из такси, ощущая нервную дрожь во всем теле. Трое мужчин с тщательно ухоженными бородками, выходя из бара по соседству, громко рассмеялись, чем здорово напугали меня.

Таксомотор укатил прочь, модное трио растворилось в темноте, и я осталась одна, шагая по брусчатке к бывшему складу. Рядом с ним росло дерево, которого я не замечала раньше, – худосочное, черное и ветвистое. Опершись ладонью о его ствол, я подняла голову, глядя на верхний этаж. Из одного из окон сочился слабый свет, признак жизни, придавший мне сил и мужества вновь позвонить Мартину.

На этот раз он ответил.

– Это я, – сказала я, стараясь ничем не выдать своего волнения. – Полиция… Они уже ушли?

– Ушли. Ты поговорила со своим приятелем-адвокатом?

– Да. Он оказался очень полезен. – Голос у меня дрожал, да и вообще, меня всю трясло от холода.

– Тогда поднимайся.

В ожидании лифта я разглядывала потолок атриума, отметив про себя, что он поднимается до самой крыши, словно выдолбленный в кирпичной кладке и металлоконструкциях. Двери лифта разошлись с лязгом, долетевшим до балок перекрытия; поначалу громкий, он постепенно превратился в едва слышное эхо.

Открывая мне дверь, Мартин держал в руке бокал с виски. Он залпом проглотил его, едва удостоив меня взглядом.

– Я должна была прийти. Мне очень жаль, – промямлила я, стараясь прочесть выражение его лица.

И тут же спохватилась: мне не за что извиняться.

– Я должен был позвонить сам, – сказал он, опуская стакан на стол. – Просто все это оказалось крайне утомительным. Полиция задержалась куда дольше, чем я рассчитывал.

В комнате было темно, и единственный скудный свет исходил от торшера в углу.

Мартин без устали расхаживал взад и вперед, словно большая кошка, и его ноги в одних носках бесшумно скользили по паркету.

– Она до сих пор не объявилась, – сказал он, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Чего от тебя хотела полиция?

– Подробностей о нашем вечере в понедельник. В котором часу я ушел домой. Когда пришел сюда. И может ли кто-либо подтвердить мое алиби на это время.

– Ты же знаешь, что каждый год пропадают без вести сто пятьдесят тысяч человек. Это – полпроцента от всего населения, – сказала я, пытаясь приободрить его.

– Пользовалась «Гуглом»? – отозвался он, и в голосе его прозвучало раздражение, которое мне совсем не понравилось.

– Я всего лишь хочу помочь, – произнесла я, напомнив себе, в каком напряжении он пребывает.

Мартин без сил опустился на софу и обхватил голову руками.

– Прости меня, – сказал он, поднимая голову и протягивая мне руку.

Я села рядом с ним на софу. Наши бедра соприкоснулись, но мне хотелось быть еще ближе к нему.

– Наш брак может распасться, иногда мне вообще кажется, что я разлюбил Донну, но это…

– Что ты им сказал? – негромко поинтересовалась я.

– Что ушел в час ночи. Через переднюю дверь. Не думаю, что она заперла ее за мной, потому что оставалась наверху.

Я вдруг обнаружила, что мне трудно сосредоточиться. Сейчас было не самое подходящее время, чтобы спрашивать его о том, почему он продолжал трахаться с Донной, если разлюбил ее. Кроме того, в его рассказе обнаружились явные нестыковки. Раньше он мне сказал, что ушел от Донны в полночь, а не в час ночи.

– Они даже спрашивали, откуда у меня взялся этот чертов порез на пальце.

Тот самый, который я заметила в устричном сарае.

– И что ты им сказал?

– Что упал с велосипеда.

– А это действительно так? – не унималась я.

– Да, – с раздражением отозвался он.

– Ну, так почему они обеспокоены ее исчезновением, если у нее есть привычка улетать за границу, гостить у подруг…

– Потому что никто не знает, где она. У нее есть аккаунт в «Инстаграме», которым она активно пользуется, размещая фотографии с вечеринок, снимки своих картин, но она не обновляла его с прошлого понедельника.

– Это еще ни о чем не говорит, – сочувственно заметила я.

– Завтра они собираются вновь обыскать ее дом. Теперь уже с привлечением специалистов. И собак, натасканных на поиск трупов.

– Это все сообщила тебе полиция?

Мы посмотрели друг на друга, прекрасно понимая, что они обнаружат. Его волосы в раковине, его семя на простынях. Я первой отвела глаза, пытаясь не думать о прочих, куда более мелких и интимных подробностях.

– Что там с обращением?

– Мы снимем его завтра днем, чтобы выпустить в эфир вечером. Полиция полагает, что я должен выступить. Во всяком случае, я совершенно определенно буду присутствовать там. Вместе с ее семьей.

– Прежде чем предпринимать какие-либо шаги, ты должен поговорить с адвокатом. Тебе надо вести себя с крайней осторожностью.

– Что сказал твой коллега? – спустя некоторое время спросил он.

– Том?

Мартин взглянул на меня.

– Ты пробыла у него достаточно долго.

Я расслышала нотки ревности в его голосе, и мне это понравилось.

– Он порекомендовал двух адвокатов. Перед тем как вновь общаться с полицией, ты должен поговорить с Мэттью Кларксоном. А Роберт Келли не допустит того, чтобы ненужные подробности попали в прессу, – пояснила я, протягивая ему листок, на котором Том записал их номера телефонов.

– Какие подробности?

– Домыслы. В наше время пресса осторожно обращается с фактами, но иногда сквозь сети прорываются разного рода инсинуации.

Я услышала, как у него перехватило дыхание.

– Это безумие, – сказал он, качая головой. – Я всего лишь пришел к ней домой. В наш дом.

Я кивнула, испытывая стыд и разочарование.

А потом вспомнила вечер понедельника, когда последовала за Донной сначала в ресторан, а потом, вместе с Мартином, к ней домой. Я с легкостью вообразила, как сижу в пабе через дорогу. Но воспоминания о том, что случилось после первой пары стаканчиков, по-прежнему отсутствовали, как и тогда, когда я очнулась на софе Пита. В тот момент я пребывала в смятении от того, что нечто столь постыдное могло случиться со мной, что я вырубилась и очнулась с ободранными бедрами и окровавленными ногами, но сейчас я злилась на себя за то, что не помню ничего полезного для Мартина.

Не будь я настолько пьяна, я могла бы знать точно, в котором часу он ушел от Донны. Я могла бы заметить, что входная дверь осталась опасно распахнутой настежь; я могла бы даже перейти улицу и закрыть ее.

– Что, по их мнению, могло случиться с ней?

– Не знаю, – едва слышным шепотом ответил Мартин.

– Что ж, давай прикинем, – стараясь сохранять хладнокровие, сказала я. – Скорее всего, с ней все в порядке, – добавила я после недолгого размышления. – Не исключено, что она торчит в каком-нибудь спа-салоне или у подруги, укатила на север Шотландии или на мыс Лендс-Энд [19], не подумав о том, что надо кому-то позвонить, или же все-таки подумала, но не дала себе труда сделать это, потому что хотела напугать тебя до полусмерти.