Тасмина Перри - Обладание

Он подвез меня до квартиры, и я попросила его остановиться на соседней улочке. Мне не хотелось, чтобы меня видели выходящей из машины.

– Ты уверена, что с тобой все в порядке? – спросил Том.

А меня вдруг снова охватила паника, когда я подумала о том, что Пит Кэрролл может увидеть меня.

– Ты не мог бы проводить меня до квартиры, а?

Том кивнул, все понимая.

Странно было вновь вернуться к себе. Воздух уже стал спертым, а сама квартира приобрела нежилой вид. Включив свет, я увидела мешок для мусора, в котором лежало мое одеяло. Повернувшись к двери, я дважды повернула ключ в замке.

– Послушай, давай ты все-таки соберешь кое-какие вещи и поживешь у меня? – предложил Том, заметив, что меня всю трясет от нервного напряжения.

Я понимала, как легко было бы прихватить с собой упаковку литиевых таблеток, саквояж с одеждой и уехать к Тому, но я устала. Очень устала. А еще мне надоело убегать.

– Мысль о том, что Пит Кэрролл притаился внизу, мне ненавистна. Я его ненавижу, – прошептала я. – Но я кочую по городу со вторника, Том. И дальше так продолжаться не может. Кроме того, у Пита на меня больше ничего нет.

– Я думаю, что ты должна подать заявление в полицию, – сказал он.

Я не ответила.

– Еще не поздно, Фран. Хотя у тебя много и других дел. Не стирай простыни. Сохрани все улики, которые у тебя могли остаться.

Я вновь покосилась на мешок для мусора, и меня едва не стошнило. Я хотела, чтобы Пит Кэрролл понес наказание, но не была уверена, что мне хватит сил пройти через ужас дела о сексуальном насилии.

– Можно мне не думать об этом хотя бы сейчас? – сказала я, стискивая руки и заламывая пальцы.

– Я приготовлю тебе кофе, – сказал он.

Когда Том зашел на мою крошечную кухню-столовую и достал из буфета две чашки в цветах Корнуолла, я вдруг горько пожалела о том, что мы так и не сходили на спектакль в Хэмпстеде. Все-таки в нашем мире еще остались приличные люди. Люди, которым можно доверять.

Мне приснилось, будто я тону. Вода уже подобралась ко рту, а потом хлынула в горло, поначалу медленно. Но хотя я изо всех сил запрокидывала голову, мне не хватало воздуха. Как только жидкость заполнила легкие, зрение начало затуманиваться. Я видела одни лишь пузырьки, до которых не могла дотянуться, они стремились кверху, к тусклому пятну света над головой. Я вытягивала руки и пыталась плыть, но ослабела настолько, что едва могла пошевелиться. А потом я начала погружаться все глубже, глаза мои закрылись, и в голову пришла последняя мысль о том, что все кончено.

Меня разбудил короткий сигнал входящего сообщения.

Я растерянно заморгала, не понимая, где я и что со мной, но потом сообразила, что мне приснился кошмар, что сигнал издают вовсе не электронные врата рая, и протянула руку, чтобы взять телефон.

Перед тем как нажать на иконку с конвертом, я немного помедлила, спрашивая себя, от кого оно могло прийти, но это была всего лишь Дженни Моррис, у которой только что закончилась утренняя планерка. На ней она обмолвилась о том, что есть вероятность договориться с Мартином Джоем об интервью, и редактор выразил «крайнюю заинтересованность».

Стук в дверь моей спальни заставил меня испуганно вздрогнуть еще раз. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить: Том Брискоу спал у меня на диване. Еще через мгновение я сообразила, что мне было стыдно показывать ему свою спальню, тем более что сама я устроилась в старом спальном мешке на расстеленном полотенце.

– Подожди минутку, уже иду, – крикнула я, выбираясь из складок нейлона камуфляжной расцветки.

Когда я спустилась вниз, Том уже обулся и надел пиджак.

– Мне пора, – сказал он. – Не могу же я появиться в конторе в таком виде.

– Ну, не знаю, – со слабой улыбкой отозвалась я. – Разговоры о том, что давно пора отказаться от официального дресс-кода, идут уже много лет.

– Не уверен, что хочу быть первым, кто рискнет понизить планку, – заявил Том.

– Спасибо, что составил мне компанию… – Я понимала, что это не те слова, но подобрать нужные почему-то не могла.

– Ты взяла отпуск?

Я пожала плечами.

– Вивьен предложила мне уехать на несколько недель. В пятницу это звучало весьма соблазнительно. Но, полагаю, с того времени многое изменилось. Я не уверена, что инспектор Дойл спутает Таиланд с окрестностями Лондона.

– Не выключай телефон, – предупредил меня Том, в котором вновь проснулся адвокат. – Дойл может снова вызвать тебя на допрос на этой неделе. Правда, я полагаю, что сначала он обратится ко мне. Так что будь готова.

– Из тебя получится отличный королевский адвокат, – заметила я, отпирая дверь.

Причем говорила я совершенно искренне. Повинуясь мгновенному порыву, я поцеловала его в щеку, и целую минуту на его холодном и уверенном лице сохранялось растерянное и смущенное выражение.

Я боялась возвращаться домой, но знакомое окружение успокоило меня и вселило уверенность. Я стала рыться в своих припасах в буфете, размышляя, из чего бы соорудить завтрак, но вынуждена была удовлетвориться рождественскими остатками – коробкой шоколадных батончиков «Нестле» и упаковкой конфет «Кэдбери», которую мне подарила уборщица. Едва ли они могли заменить авокадо с гренками, но шоколад оказался именно тем, в чем я сейчас нуждалась.

Вернувшись наверх, я разделась, ожидая, пока вода не станет горячей. Впрочем, я была слишком перевозбуждена, чтобы простоять под секущими струями дольше пары минут, и потому выскочила из-под душа, вытерлась полотенцем и пошла одеваться: джинсы, футболка, джемпер и туго зашнурованные ботинки. Я зажгла свечи, открыла окна, постель застелила свежей простыней, а на подушках поменяла наволочки.

Прибравшись в квартире, я решила сделать перерыв, приготовила себе чаю и присела за обеденный стол. Мне нужен был еще один сеанс с Джилом, но еще тогда, в консультационном центре, он сказал, что скоро уезжает в отпуск. По моим расчетам, сейчас он должен был находиться в аэропорту и стремиться поскорее забыть о таких пациентах, как я. Тем временем для инспектора Дойла и ему подобных наступило очередное утро делового понедельника. Я не сомневалась в том, что мое имя обязательно прозвучит на их еженедельном совещании. На нем горящие нетерпением офицеры с ясными глазами, подстегиваемые кофеином и разговорами о «новых ниточках», представят добытые улики против меня и Мартина.

Взгляд мой устремился к аккуратным полкам, заставленным скоросшивателями и книгами. Между ними угнездились памятные сувениры, например, небольшой серебряный кубок, который я выиграла в университете за инсценировку судебного процесса, и чудесная шкатулка работы Дэвида Линли [28], подаренная мне благодарным клиентом. Напоминание о том, что когда-то и я была хорошим юристом.