Джонатан Келлерман - Жертвы

– Умно, – сказал Гонзалес. – Я имею в виду эту часть с едой. До встречи с женой у меня была одна сумасшедшая подруга, и я готовил для нее изящные тостадас, больше ничего и не требовалось.

Губы его под усами растянулись в улыбке.

– Только не моей жене, конечно. Ее не проведешь, у нее вкусовые рецепторы.

Экспертиза завершена, тело увезли, снова наступила тишина. Ни один сосед не вышел посмотреть, никто даже свет не зажег.

За несколько минут до полуночи Майло зевнул и сказал:

– Давай убираться отсюда к черту.

Я гнал машину к Лос-Анджелесу. На первой из пятидесяти миль у Майло закрылись глаза; ко второй он уже храпел.

Трудно сказать, что это было – поразительная способность расслабляться даже перед лицом опасности и разочарований или способ бегства от действительности. Во всяком случае, он обеспечил мне звуковое сопровождение из оглушительного храпа и сопения, прерываемого резкими захлебывающимися вздохами и детскими повизгиваниями.

Лейтенант продолжал свою серенаду, когда у меня зазвонил телефон. Мой автоответчик. Я нажал громкую связь.

– О, доктор, не думала, что вы ответите, – сказала оператор. – Я только что отправила вам сообщение, так что можете прочитать его завтра утром.

– С таким же успехом могли бы сказать и сейчас.

– Звонили из полиции, – сказала она. – Я знаю, что вы с ними работаете, но это оказался не тот лейтенант, который всегда звонит вам, а кто-то другой. Он сказал, что это не срочно.

– Как его зовут?

– Сейчас посмотрю… Детектив Бамбургер. Как гамбургер, только с «б». Из подразделения в Долине.

Я поблагодарил ее, переключился обратно на ручной и набрал номер.

– Бамбургер, отдел убийств.

– Это Алекс Делавэр.

– Кто?.. О, не ждал, что перезвоните так быстро, мистер Делавэр.

– Чем могу служить?

– О, – сказал Бамбургер. – Здесь написано Д.Ф.; это доктор, верно? Простите, доктор Делавэр. Я звоню вам из-за вашей визитной карточки, на которую сейчас смотрю; ее нашли на месте преступления, и я хотел бы обсудить с вами некоторые вещи.

– Кого убили?

Пауза.

– Здесь говорят, что вы психолог.

– Да. А еще я консультант полиции, и мне довелось принять участие в расследовании множества убийств с лейтенантом Майло Стёрджисом из подразделения Западного Лос-Анджелеса. Он сидит рядом со мной, и если вы хотите с ним поговорить…

– Вы знаете, – перебил Бамбургер, – а это хорошая идея.

Я толкнул Майло в плечо. Тот всхрапнул, глотнул воздуха и перекатил голову лицом к пассажирской дверце. Я толкнул сильнее, и веки у него затрепетали.

– А?

Дав ему секунду сфокусировать взгляд, я рассказал про Бамбургера.

– Я его не знаю, – проворчал Майло. – Какого…

Он сел прямо и взял телефон.

– Стёрджис.

Выслушав Бамбургера, Майло повернулся ко мне.

– Ты знаешь кого-нибудь по имени Элвин Браун?

– Нет.

– Он говорит, нет. – Опять мне: – Черный парень, тридцать один год, у него тату-салон в Северном Голливуде. О черт…

Пришла моя очередь подпрыгнуть от волнения.

– Салон называется «Занзибар»?

Майло подтвердил, что да.

– Действительно, «черт», – сказал я. – Браун называл себя Тигретто. Он делал татуировку Фрэнки Ди Марджио. А Уильямс стоял рядом.

Лейтенант снова обратился к Бамбургеру.

– Ты не поверишь, Ллойд…

Последовавший за этим разговор копа с копом занял бо́льшую часть оставшегося пути, и я уже съезжал на 405‐ю, когда он отдал мне телефон.

– Когда, по их мнению, убили Брауна?

– Где-то прошлым вечером. Уильямс совершенно открыто пришел, совершил убийство и ушел.

– Я не обратил внимания на часы работы салона, когда был там. Он работает допоздна?

– Официально закрывается в семь. Все указывает на то, что мистер Браун пришел после работы, чтобы сделать татуировку, и закончил тем, что получил пулю в затылок. Внешне похоже на неудавшееся ограбление; с регистратора стерли записи, но у Бамбургера сразу появились сомнения, потому что зачем тому, кто оперирует наличными и ведет дело в сомнительном районе, оставлять регистратор включенным на всю ночь? На месте преступления замечены элементы инсценировки – несколько выдвижных ящиков открыты, но ничего ценного не пропало, плюс найден пакет «травы» и горстка пилюль. Никто никого не связывал, не запугивал и не бил; его убили выстрелом сзади. То, что ты называешь внезапным нападением. Звучит знакомо?

– Браун был предупрежден о Уильямсе и знал, что тот опасен, – ответил я. – Он обещал дать мне знать, если Уильямс снова появится.

– Значит, Уильямс назначил встречу, используя другое имя. Или это сделала Грудастая Берта. Она вошла, села в кресло, Ромео зашел и выстрелил.

У меня сжалось сердце.

– Надеюсь, Брауна убили не из-за моей карточки.

– В том-то и дело, что они не стали шарить в карманах его штанов. Уильямс и его подружка сконцентрировались на убийстве и инсценировке ограбления, им не было смысла обыскивать жертву.

– Но зачем убивать снова?

– Тот же случай, что и с Кори, – ответил Майло. – Обрубить концы. Должно быть, они всерьез задумали скрыться.

– Интересно, сделал он татуировку или нет, – произнес я. – Находишь новую тату у кого-нибудь из них на теле, сравниваешь с кровью на трафарете – и вот тебе неопровержимое доказательство.

Майло перезвонил Бамбургеру и быстро получил ответ.

– Трафарет остался на кресле. Но нет ни пятен крови, ни бутылочки с чернилами рядом, так что, похоже, им не воспользовались. Представь, что на нем изображено: миниатюрный рог изобилия, только девчоночий. Из него сыплются сверкающие лучи, блестящие звездочки и целая куча всяких плодов земли.

– Опять кулинарное искусство, – заметил я. – Он собирался заклеймить свою новую подружку, но решил не рисковать и на всякий случай убил носителя информации.

Оба мы не хотели называть эту девушку именем Мередит Сантос. Потому что она ведь служила своей стране.

Не то чтобы мы не доверяли своим инстинктам.

Я вел машину, вцепившись в руль руками.

Майло уставился в ветровое стекло и вроде бы отключился, но не уснул. Когда я подогнал автомобиль к участку в Западном Лос-Анджелесе, он вылез, не сказав ни слова.

Спал я плохо; уже вставало солнце, а мое сознание продолжало то соскальзывать в забытье, то возвращаться к бодрствованию.

Я думал о Джоне Дженсене Уильямсе. Знал, что он может быть где угодно. Повсюду.

Вчерашняя неудача только усугубляла паршивое настроение.

Когда в одиннадцать утра я добрался до офиса Майло, тот отсалютовал мне двумя пальцами и продолжил печатать.

На экран были выведены данные Национального информационного криминалистического центра – обширная сводка недавних тяжких преступлений. Лейтенант проверял Мередит Сантос по всем базам данных; мы до сих пор не знали, была ли она жертвой, преступницей или и тем и другим.