Джонатан Келлерман - Жертвы

– Я собираюсь напрямую спросить вас: вам известно, где находятся сестры Кори?

– Нет, лейтенант.

– Важно, чтобы я нашел их, мистер Тран.

– Могу я спросить зачем?

– В их судьбе произошел еще один несчастливый поворот. Недавно убили их отца.

– В самом деле? – произнес Альберт Тран. – Кто убил?

– Неизвестно, сэр.

– Надеюсь, вы узнаете. Удачного дня, лейтенант.

Майло уставился на трубку телефона.

– Чтоб ты провалился.

– Довольно нелюбезное прощание, – отозвался я.

– Парень не из болтливых. Похоже на ситуацию, когда с кем-нибудь разругаешься, а потом все начинают тебе говорить, какой он придурок.

Отъехав от стола, лейтенант вытянул ноги.

– По крайней мере, папочки больше нет, и девушки вне опасности. Если Трану что-то известно, то мое сообщение поспособствует их возвращению домой. – Он встал. – Уильямс ведь в них не заинтересован, правильно?

– Нет, если только они не стали свидетельницами чего-либо.

– Например?

– Видели Уильямса в квартире, что-то слышали… Если подумать, то Ричард мог заподозрить, что им известно о его делах с Уильямсом – это объясняет его угрожающее поведение по отношению к девушкам.

– Даже больше, чем их к нему отношение? Но зачем тогда он пошел на них с пистолетом? Если я хочу кого-нибудь поймать, то сначала усыпляю его бдительность. Как наш плохой парень.

– Ты рационален, а Уильямс – опытный психопат. Но Ричард был социальным недотепой, и даже то немногое, что он знал о межличностных отношениях, испарилось под действием страха и ярости.

Он встряхнул коробку с выпечкой. Внутри зашуршали крошки.

– Ладно, оставим девушек в покое, пока Уильямс не появится в поле зрения. Будем надеяться, этого не произойдет в нашем тысячелетии.

Майло хрустнул суставами пальцев.

– Ублюдок может быть где угодно… ты прав насчет того, что его мотивируют острые ощущения. Если он гонялся только за деньгами, то найти их и украсть довольно просто. Есть еще какие-нибудь соображения по его психике?

– Он думает, что уникален, но история стара как мир: хронический неудачник с раздутым самомнением. Мог ли он действительно работать над чем-то и добиться успеха? Конечно, но никогда к этому не стремился; он верит, что заслуживает лучшего просто потому, что он такой вот замечательный. Как и у большинства психопатов, чувство тревоги не превалирует в его жизни, но он и не обладает иммунитетом против беспокойства. Время от времени, когда он позволяет себе задуматься о разнице между своими целями и реальностью, фобии вырываются наружу.

– И тогда он охотится на рабов.

– На тех, кого считает ниже себя, кто позволяет ему почувствовать свое превосходство. Он выслеживает, соблазняет, похищает, контролирует, а когда ощущение новизны затухает, уничтожает. Но, в отличие от некоторых сериалов, Уильямс не придерживается какого-то сценария. Он может убивать и из-за денег, и ради удовольствия.

– Противный Джек, – сказал Майло. – Непохоже, что Мередит Сантос склонна к покорности, но кто знает…

– Если мы с ней когда-нибудь встретимся, увидим.

– Если? – спросил он. – Где прежний оптимизм?

Я промолчал.

Лейтенант нахмурился.

– Я так и думал, что ты это скажешь.

Мы вышли из участка и прогулялись вдоль квартала. Никто из нас не сказал ни слова.

Свежий воздух не прочистил мне мозги; по выражению лица Майло я видел, что и ему он не помог. Когда мы пошли назад, он сказал:

– Этот случай с его проклятым кулинарным уклоном испортил мне пищеварение. Даже думать не могу про обед.

– Время лечит, – ответил я, а в голове мелькнуло: три выпечки час назад.

– Ты прав. Как всегда, – сказал Майло, когда мы поднимались по лестнице в кабинет.

– В чем?

Он потрогал пряжку на ремне.

– Похоже, через пару часов мне станет лучше. Пойдем, пожалуй, к итальянцам.

Майло провел время, проверяя, отправлены ли объявления о розыске в отделения полиции Главного аэропорта Лос-Анджелеса в Бербанке и в аэропорт Джона Уэйна. Вскоре позвонил Фрэнк Гонзалес.

– Наши эксперты собрали семенную жидкость и другие образцы с матрацев в квартире Уильямса, там куча ДНК. Пистолета не нашли ни там, ни у Кори, поэтому какое бы оружие ни видели девушки, оно исчезло. Я полагаю, Уильямс забрал его.

– Я так и думал, – сказал Майло.

– Очень плохо, что они не могут описать его, чтобы мы знали, как оно выглядит.

– Полагаю, в конце концов узнаем.

– Не то чтобы Кори использовал его против кого-нибудь. Вот псих, размахивать пистолетом перед собственными детьми…

– Он не являлся образцом ментального здоровья, Фрэнк.

– Есть что-нибудь от парня из Долины по этому тату-художнику?

– Пока нет, – ответил Майло.

– Я проверил оповещения перед тем, как позвонить тебе. Пока пусто.

– Знаю, Фрэнк.

– Я тебе надоел, – сказал Гонзалес. – И сам себе надоел.

Стёрджис позвонил Ллойду Бамбургеру. Детектив из Долины откликнулся сразу же.

– Привет, только что собирался тебе звонить. Пуля из головы мистера Брауна оказалась девятимиллиметровой. Это совпадает с твоими?

– По убийству Кори у меня двадцать пятый калибр, но может совпасть с убийством Ди Марджио.

– Пуля из Брауна в лаборатории, а где та, что из Ди Марджио?

– В морге; скажу, чтобы выслали.

– Есть что-нибудь по твоим оповещениям? Не было времени проверить, но догадываюсь, что ничего.

– Правильно догадываешься, Ллойд.

– Я знаю, ты позвонишь, если что-нибудь найдешь.

– Ты узнаешь одним из первых.

– Одним из?..

– Рассчитываю, что сначала позвоню своей семье в Индиану, Ллойд. Чтобы доказать, что я здесь действительно работаю.

Бамбургер рассмеялся и повесил трубку.

Положив телефон, Майло протер глаза, потом все лицо, поиграл неприкуренной сигарой.

– Только что пришло в голову, – сказал я. – Уильямс подчищает хвосты. Нужно предупредить Клеффера.

Сигара сломалась в его пальцах. Майло бросил ее в мусорную корзину.

– Он достаточно сильно ненавидел парня, чтобы тогда увести у него девушку, а теперь… Боже.

Домашний телефон Клеффера не отвечал. На звонок в «Беппо Биппо» последовал высокомерный ответ:

– Шеф готовит.

– Скажите шефу, что лейтенанту Стёрджису нужно с ним поговорить.

– Это невозможно…

– Сделайте возможным.

Дожидаться ответа пришлось под аккомпанемент бьющей по мозгам техно‐музыки, тупо повторяющей одни и те же два аккорда.

Человек с противным голосом снова взял трубку.

– Он создает суфле из мидий, это нежное блюдо , его нельзя беспокоить.

– Как насчет жизни? Она ведь тоже довольно хлипка, нет?

Шум на том конце провода. Музыка.