Джонатан Келлерман - Жертвы

– Чем бы она ни торговала, Клеффер намерен это купить.

Майло подудел губами, как трубач.

– Ладно, давай найдем парковочное место на другой стороне улицы, возле одного из тех ресторанов. Такое место, откуда сможем видеть участок между зданиями, на котором обычно так живописно курит Клеффер.

Мы проехали еще три заведения с похожей клиентурой. Каждый дюйм обочины узурпировали парковщики.

Я остановил «Севиль» за «Бентли»-купе, которое отнюдь не следовало красить в оранжевый цвет, и выключил двигатель.

Отличный обзор нужного нам участка.

– Теперь ждем, – сказал Майло.

К нам подбежал человек в красном жилете и попытался открыть дверь водителя, которую я держал закрытой. Он прищурился.

– Мой отогнать это для вас.

Высокий, энергичный, с ближневосточным акцентом.

– Мы останемся здесь, – ответил Майло.

– Нет, нет, ресторан только.

– Нет, нет, мы.

– Сэррр…

– Подойди ближе, дружок.

– Э?..

– Иди сюда.

У человека не имелось причин подчиняться, но согнутый палец Майло манил и притягивал, как магнит. Взмахнув двадцаткой, лейтенант раскрыл портмоне и показал, что там внутри.

Парковщик переводил взгляд с банкноты на золотой щит.

– Э?

– У тебя сегодня удачный день, приятель. Тебе деньги просто так, а мы останемся здесь, сколько нужно.

Парковщик захлопал глазами.

– Это шутка?

– Нет, просто реальность.

В Лос-Анджелесе кожаная обувь снашивается небыстро, особенно когда сияет солнце и окружающие красоты манят туристов. Но участок Мелроуз, где расположен «Беппо Биппо» и масса других закусочных, почти без перерыва заполнен потоком бодрых пешеходов.

Часть пешего трафика сворачивала, чтобы попробовать кухню Дариуса Клеффера. Остальные продолжали путь и выбирали другие рестораны.

Проход между зданиями оставался пустым. Клеффер либо вернулся к своим ножам, либо остался в компании женщины в красной майке.

– Тебе не кажется, что она похожа на стриптизершу? Прости, на танцовщицу? – спросил Майло.

Я в деланом возмущении откинулся на спинку сиденья.

– Разве роскошная девушка не может быть нейрохирургом?

– Роскошная может, но с татуировкой?..

– В самом деле, – согласился я. – Пару месяцев назад я читал лекцию группе студентов-медиков, и с тату были немногие.

– Мир меняется, – зевнул Майло. – Но не сильно. И не там, где нужно.

Парковщик, от которого откупился Стёрджис, получил ключ от «Ауди» и уехал, потом вернулся и забрал «Мерседес». К нему присоединился коллега – грузный усатый англосакс в черной спортивной куртке, красных брюках и с галстуком бабочкой.

Старший парковщик. Этот, наверное, занимается только «Ламборгини».

Он посмотрел на нас, сказал что-то напарнику. Они коротко поговорили, и галстук-бабочка подкатился к нам, как танк на гусеницах.

– Боюсь, вам придется уехать.

Майло повторил фокус с банкнотой и значком. Галстук-бабочка ухмыльнулся.

– Спасибо, парни. – Рассмотрев бумажку, он покатился прочь.

– Что это было? – спросил я.

– Ритм жизни.

Сорока «баков» хватило, чтобы парковщики на какое-то время перестали нас замечать. Мы просидели полчаса. На двадцать пятой минуте позвонил Фрэнк Гонзалес с хорошей новостью: найден фургон Джона Дженсена Уильямса.

– Прямо здесь, в гавани; он даже не потрудился его спрятать.

– Но найти оказалось нелегко.

– Гавань большая, он бросил машину в северном конце, возле одной из верфей. Нет, не там, где Кори хранил свое корыто, оно в сухом доке. И никаких следов того, что Уильямс арендовал какое-либо судно.

– Есть что-нибудь интересное в фургоне, Фрэнк?

– На первый взгляд ничего; посмотрим, что покажут соскобы. Я попросил, чтобы его отбуксировали в нашу лабораторию, в Вентуре с этим нет проблем. А что у вас?

Майло рассказал ему про женщину, флиртующую с Клеффером.

– Похожа на ту, от которой у моего новобранца дух захватило… Значит, не Сантос.

– Нет.

– Это может означать, что дело ее плохо. Розыски продолжаются, я за этим слежу; результаты поступят прямо мне на компьютер, но ты же сам знаешь, как бывает.

– Знаю, Фрэнк.

– Ты только посмотри на нас, – сказал Гонзалес. – Человека на Луну послали, а ни черта найти не можем.

После тридцати четырех минут наблюдения старший парковщик, жадно улыбаясь, сделал попытку повторно приблизиться к нам. Однако Майло не был расположен шутить и бросил на вымогателя предупреждающий взгляд, которого хватило, чтобы тот убрался подальше.

– Жадный дурак, – сказал лейтенант.

А я ответил:

– Смотри.

Дариус Клеффер с женщиной в красном топе вышли из ресторана и повернули налево, в переулок. Клеффер уже достал сигареты.

Даже с огромными каблуками на сапогах женщина выглядела маленькой, не намного выше пяти футов. Невысокий рост, тонкая талия и первоклассная осанка делали ее грудь еще более выдающейся.

Она несла маленькую сумочку, покрытую чем-то вроде бело-черного меха. Вся ее походка дышала горделивым достоинством, тугие бедра перекатывались, как на шарикоподшипниках, каждая ягодица функционировала самостоятельно.

Замечательный мускульный контроль. Привыкла выставлять тело напоказ.

Рядом с ней, сутулясь, шел Дариус Клеффер.

Он остановился на том самом месте, где мы с ним разговаривали, оперся спиной о кирпичную стену и посмотрел в лицо женщине. Та придвинулась ближе.

Клеффер предложил ей сигарету – она не отказалась, – дал ей прикурить, потом закурил сам.

Они курили и продолжали флирт; пару раз женщина принималась заразительно смеяться, широко раскрывая рот и запрокидывая голову назад, отчего ее волосы падали настоящим черным цунами, причем завершала она эту сценку прикосновением к руке Клеффера.

Наблюдать за их шутливой болтовней нам мешали только прохожие, то и дело проскакивающие мимо переулка.

– Ах, настоящая любовь, – прокомментировал Майло.

Мы ждали еще несколько минут, прохожих стало немного больше. Стёрджис принялся отбивать пальцами ритм на приборной панели.

– Что за песня? – спросил я.

– «Марш полковника Боуги». – Он прикрыл глаза.

Я продолжал наблюдать. Пешеходов стало еще больше. Один из них остановился в паре футов от поворота в переулок.

Высокий мужчина в черной бейсболке и длинном черном плаще.

Нелогичный выбор для теплого солнечного дня.

Как раз в тот момент, когда я толкнул Майло, мужчина свернул в переулок, на ходу засовывая руку под плащ.

Я толчком распахнул водительскую дверцу. Лейтенант был уже на улице и пересекал Мелроуз, виляя между авто, двигающимися в двух направлениях, и не обращая внимания на какофонию гудков и проклятий. Я поспешил за ним вдогонку и получил свою долю возмущенных ругательств.