Джо Лансдейл - Заключенный 489

Надзиратель отмахнулся от дыма подошел и осмотрел ее, в комнату вошел врач, послушал женщину стетоскопом и кивнул, он снял с неё повязку, и мертвые глаза вывалились из глазницы, висели на уровне щёк. Белый глаз больше не был белым, он покраснел и дымился.

После этого Бернард и остальные — он не знал никого из них — покинули комнату. Их выпустили на свежий воздух, о котором заключённым оставалось только мечтать.

И он стоял рядом с ними, вздрагивая, не зная никого из них, не разговаривая с ними, а потом их увели. Буквально за мгновение Бернард потерял их из виду и больше никогда их не встречал и так и не узнал, зачем они приходили. Он знал только то, зачем он сам там был, и теперь эти воспоминания были заперты в его памяти, как чертик в табакерке; он не знал, в какой момент воспоминания вырвутся наружу. Иногда ему казалось, что он чувствует запах горелой плоти той женщины, похожий на запах поджаренного бекона, хотя в тот момент он не чувствовал никаких запахов, иногда ему мерещился её висящий глаз, как он дымится, и дым растворяется в воздухе.

Однажды Бернард попытался порасспрашивать Кетла насчёт того охранника, чтобы поддержать беседу. Кетл сказал ему, что примерно через 3 месяца после того, как Бернард стал смотрителем малого острова, Чарли исчез. Все решили, что он утопился и теперь его тело покоится где-то на морском дне. Никто ничего не знал наверняка, но все сомневались, что он ушел с острова живым. Не только заключённые не могли покинуть остров, но и охранники тоже. Они могли только уплыть на лодке или улететь на вертолете. Чарли пропал уже довольно давно, но время от времени Бернард вспоминал о нём, стоя на берегу моря и вглядываясь вдаль, иногда он представлял себе, как тело Чарли выкидывает на берег волнами. Прошло уже 10 лет, а он всё ещё этого ждал, ему самому это казалось безумным, но он продолжал лелеять эту мысль.

А что, собственно, плохого в том, чтобы коротать время выжиданиями. Хоть Бернард и видел нескольких заключённых и побывал на казни, он ничего не знал о тех, кто оставался в тюрьме, и что-то ему подсказывало, что в обозримом будущем ничего не изменится. Но Бернард полагал, что оно и к лучшему, кое-что он знал наверняка — сегодня прибудет ещё один.

Кетл привезёт еще одного покойника, чтобы похоронить его под большим деревом у побережья. Сегодня звонил телефон, сообщение было коротким и простым, как единственная мысль, бьющаяся в пустом черепе. Голос с акцентом сообщил время казни и дату прибытия трупа.

Телефон осуществлял связь только между островами, во внешний мир дозвониться было нельзя. Никаких разговоров с материком, да и острова не часто связывались с друг с другом, только для передачи коротких сообщений "Закончились припасы" или "Скоро привезут свежеподжаренного заключённого". Так как казни случались не так часто, большую часть времени Бернард проводил за чтением книг и журналов; интернета у них не было, никакой электронной почты, на этом острове не было места развлечений, как и не было искушения.

Ему было мерзко думать об этом, но каждое сообщение об очередной казни становилось для него поводом для радости — хоть что-то нарушило привычный порядок вещей.

Уилсон был молод и оказался здесь по причине всплеска гормонов и собственной юношеской глупости. Через два года, когда ему разрешат поехать в отпуск, он многое поймёт. Несмотря на то, что раньше, чем через пять лет с острова его не отпустят, он всё равно всё ещё будет мал. Тогл был очень похож на Бернарда: ему и на острове не нравилось, и на материк не хотелось, его часики тикали, отмеряя время на этой планете, но менять что-либо он не собирался. Кетл работал в тюрьме и приплывал на малый остров всего на пару часов. Он привозил припасы и тела, но Бернарду казалось, что он не так уж сильно отличался от них.

Может, он и был всё ещё болтун и врун, но он был таким же человеком, у него была душа.

Бернард радовался каждому приезду Кетла, его историям и сплетням о том, что творилось на Большом острове. Но и его отъезду он радовался не меньше.

Дела на острове шли своим чередом, никаких выдающихся событий, так что приходилось развлекать себя своими силами, например, сидеть и ждать очередной казни. Бернард уселся в кресло у окна и открыл книгу. Последней он прочитал "Над пропастью во ржи", и она ему жутко не понравилась. Он столько слышал о ней, что это шедевр мировой классики, но уже через несколько глав он искренне жалел, что ребёнок не сдох на первой же странице. У него было много общего с тем ребенком. История героя, на его взгляд, могла бы вам понравиться, только если бы вам было 15 и вам показалось, что это круто.

Теперь у Бернарда в руках была другая книга, и, возможно, она будет получше предыдущей.

Но он поймал себя на том, что не особо вчитывается в сюжет. Он снова думал о своей проблеме. Он думал, как бы ему убраться с острова, чем он будет заниматься на материке, и чем больше он об этом думал, тем больше утверждался в мысли, что останется здесь до тех пор, пока его не увезут насильно. Он часто задумывался об отставке просто потому, что ему казалось, что именно так ему и нужно поступить, но он этого не хочет. А на следующий день он снова возвращался к этим размышлениям, как будто они имели для него какой-то особый смысл. Самому себе он напоминал стареющего пса на цепи, жаждущего следующей кормежки — единственное событие, которое могло произойти с ним, — и прикончившего очередную порцию, снова ждущего следующей.

Смеркалось. Бернард взглянул на часы — всего через 15 минут окончательно стемнеет, тогда он выключит свет и будет ждать. И еще через час зажгутся фонари вокруг места, которое он называл своим домом, вспыхнут огни на стенах тюрьмы, давшей ему работу. Бернард не знал, как это работает. Острова получали энергию из одного источника, ходили слухи, что в море под толщей воды были спрятаны водонепроницаемые батареи. Но в этом он сомневался, скорее всего, под водой проходил кабель, и, само собой, на каждом острове был свой запасной генератор. Огни тюрьмы начинали мерцать, когда очередной заключённый получал свою дозу электричества. Спустя какое-то время приплывала лодка Кетла, а потом были похороны.

Под окном он увидел Уилсона. Он сидел в шезлонге среди своих растений, оттуда он мог отчётливо наблюдать за тюрьмой, оставаясь в тени деревьев. Тогл, наверно, уже ждал у причала, курил сигарету или жевал табак. Уилсон обернулся, посмотрел наверх и крикнул: Пора бы уже!

Это верно, — ответил Бернард, сделав вид, что только сейчас об этом вспомнил.

Они ждали уже целый день, могила давно выкопана. Скоро приплывет лодка, тело опустят в яму, потом они закидают его с помощью погрузчика и утрамбуют лопатами, а потом наступит завтрашний день. Бернард сделал себе кофе из не очень-то чистого чайника, перелил его в не очень-то чистый пластиковый стаканчик, открыл упаковку шоколадного печенья и сел обратно в кресло, поставив кофе с печеньем на столик. Он много читал о казнях и запомнил, что зеваки всегда приносили с собой что-нибудь пожевать в ожидании главного события. В какой-то мере он делал то же самое.