Валентина Назарова - Когда тебя нет

— Женщина в красном! Фея! Смотри-смотри, сейчас она начнет заламывать руки.

Девушка облизывает губы и начинает петь, медленно и объемно выводя гласные — «La Fie Verte». Я слушаю ее голос, почти заглушающий шепчущую что-то невпопад гитару, то взмывающий вверх, то срывающийся вниз. Песня заканчивается, и я чувствую, как на руках проступают колкие мурашки. Я смотрю на певицу так пристально, что ее контур начинает двоиться у меня в глазах, затем отвожу взгляд, моргаю, замечаю, что Роман и американка куда-то исчезли, а Лиза стоит вплотную к Олли, их лица почти соприкасаются. Губы Лизы шевелятся, сначала я думаю, что она подпевает, но она не попадает в строчки припева. О чем они говорят? Я чувствую, как звук голоса певицы проникает мне под кожу, сцена отъезжает куда-то в глубину зала. Это похоже на начало панической атаки. Пора уходить. Я поднимаю с пола рюкзак и направляюсь к выходу, ощущая затылком, как позади меня всколыхнулся воздух — кто-то встал со стула. Она следует за мной к выходу, хватает горячими пальцами за запястье и нашептывает что-то нечленораздельное.

На улице прохладно, я дышу глубоко, расправив плечи, чувствуя, как кислород поступает в мозг. Ее липкая влажная ладонь, наконец, размыкается. Лиза чиркает зажигалкой и прислоняется к стене.

— Постой со мной, пока я курю?

Я рассматриваю разноцветный мусор, забившийся между булыжников мостовой — блестки, лепестки, окурки, бумажки. На секунду в этом орнаменте мелькает что-то красивое, какой-то узор, смысл, но только на секунду, и я тут же вспоминаю, что это всего лишь абсент.

Лиза крутит сигарету между пальцев с ловкостью фокусника с монеткой. Я смотрю за рисунком, который выписывает в сумраке переулка тлеющий кончик ее сигареты — знак бесконечности. Мимо идут люди, они задевают меня, они смеются, свистят мотороллеры. Мы стоим и смотрим на гипнотическую красную точку.

Воспоминания о ней почти всегда приходят неожиданно. Я всегда хочу их, хочу ее, даже такую, в виде картинки в своей голове и нескольких кадров диафильма с застывшими лицами. Но все мои обряды не имеют никакой власти над ее непокорным духом, она неподвластна мне даже сейчас. Она сама решает, когда навещать меня. Ей плевать, что я стою сейчас на барселонской улице рядом с девушкой, от волос которой пахнет сигаретами и фруктовой жвачкой и которая скорее всего связана с теми, кто хочет причинить мне вред. Нет, не сейчас, думаю я, часто моргая глазами, не мучь меня сейчас, Ида Линн.

— Считаешь, я полная дура? — слышится голос откуда-то издалека. Видение складывается, как карточный домик.

— С чего это? — отзываюсь я, не имея и малейшего понятия, о чем это Лиза.

— Не знаю. Бабы-дуры. Нет разве? — Она усмехается, выгнув рот дугой. — Вы ведь с Олли там у бара меня обсуждали, верно?

— Нет, — качаю головой я. — С чего ты взяла?

Она пожимает плечами. Я рассматриваю ее украдкой, будто вижу впервые. Сейчас она кажется мне другой, под тонкой тканью футболки угадываются острые плечи девочки-подростка.

— А о чем вам еще говорить? — усмехается она.

— Слушай, я пойду, наверное.

— Давай. — Она легонько обнимает меня за плечо. — Хочешь завтра пообедать на конференции?

— Можно.

— Они были бы рады, что мы встретились, ты и я… — произносит она, щелчком отправляя вдоль по мостовой до половины скуренную сигарету.

— Кто это они?

— Ну как? Илай и Рита.

— Рита?

— Рита… — Лиза улыбается, размазывая кончиком пальца что-то похожее на клубничное желе по своим сухим розовым губам. — Рита-Рита-Рита, — повторяет она и исчезает за дверьми.

У себя в комнате я заваливаюсь на кровать, не раздеваясь, и сразу же открываю ноутбук. Через стенку мне слышно, как Карлос рассказывает Хосе о том, как два месяца жил в поселении в джунглях Амазонки, за еду и ночлег работая вместе с племенем.

Через секунду из-под заголовка статьи на Тех Кранч на меня смотрит знакомое лицо, вторая девушка с фотографии на холодильнике, с серебристо-пепельными, как у Халиси [33] Халиси — персонаж популярного сериала «Игра престолов». , волосами.

« Топ-менеджер скандального дейтинг-сервиса, королева вечеринок и гений маркетинга Рита Петрова найдена мертвой в Барселоне ».

Я пробегаю по статье глазами раза три, чтобы удостовериться в том, что мне это не снится. Потом перевожу взгляд на лицо Риты.

В гостиной слышатся голоса, Карлос и Хосе, на каталонском, но, мне кажется, я могу выхватить из их речи бесконечно «ell» — «он». О ком они? Сколько я ни прислушиваюсь, я не могу понять смысла. Я встаю с кровати, стараясь ступать как можно тише, и подпираю дверь изнутри стулом. Так, по крайней мере, ни один из них не сможет зайти ко мне незамеченным.

Лежа на кровати, я рассматриваю фотографии этой женщины, Риты Петровой. Вот она танцует на вечеринке, ее тело выгибается назад, лицо — в капельках пота. Рядом — снимок дома, откуда полицейские в форме вытаскивают на носилках гладкий черный мешок, брат-близнец того, в который упаковали Илая. В статье говорится, что смерть тридцатидвухлетней Риты Петровой была результатом трагического стечения обстоятельств. Тем не менее как именно она умерла, в статье не говорится. Про себя я отмечаю дату публикации — почти ровно год назад. Потом достаю из рюкзака фотографию. На ней стоит дата — 24 февраля прошлого года и место — отель «W», тот, который Лиза упоминала сегодня. Я рассматриваю снимок. Два из трех. На фото три человека, и двое из них мертвы. Я смотрю в лицо Риты Петровой. Вот она — точка отсчета. Первая косточка домино, которая спровоцировала цепную реакцию, приведшую меня сюда, в этот странный чужой город.

Я не сплю. Я просто на пару часов проваливаюсь в липкое тревожное междумирье, где из темноты на меня по очереди движутся какие-то образы и фигуры. Обычно это Ида Линн, в красной куртке с длинными пепельно-серыми волосами, усыпанными снегом, который отчего-то не тает от всполохов пламени. Сегодня это другие лица, впрочем, тоже мертвые. Илай и Рита.

Вчера ночью я выяснил фамилию девушки из бара — Лиза Мироненко. После этого я без труда нашел ее в соцсетях, собрал нужную мне информацию: имена родителей, год рождения, любимые группы. С помощью этих данных и простенького скрипта я взломал ее Инстаграм и Фейсбук. Я не знал, что искал там, но не нашел ничего, никаких инкриминирующих переписок или контактов, сохраненных постов или еще чего-то подобного. Она — обычная девушка, ей двадцать четыре, коллекционирует винил и часто ходит на концерты.

Впрочем, может, мне стоит обратить внимание на то, чего там нет? Нет переписок с Ритой, вообще никаких, ни одной. Как и с Олли, а с ним она, судя по утреннему снимку из номера того самого отеля «W», провела прошлую ночь. У нее вообще не было ни одного друга с таким именем. Зато я обнаружил в ее френд-листе обоих владельцев «Лавера», того самого сервиса знакомств. Она работала там вместе с Ритой Петровой, а точнее сказать, на нее, ассистентом, около двух лет.