Влада Ольховская - Диагноз доктора Холмса

Он включил телефон, и на экране тут же появились три оповещения.

Одно — послание от Инги Шиповой.

Второе — неотвеченный вызов от Анны.

Третье — предупреждение от программы, которую она установила на его телефон.

Программа сообщала, что следящий браслет Анны был отключен этой ночью.

Инге всегда казалось: чтобы попасть в ад, нужно умереть. Правильный порядок только такой, иначе не бывает. Но теперь, оказавшись в аду, она поняла, что все условно.

Она потеряла голову, когда увидела ту фотографию. Ей достаточно было представить, что Юля в руках этого урода, что с ней может случиться то же, что с Соней Селивановой, или что похуже, и все, она ни о чем больше не могла думать. Инга всегда гордилась своей жесткостью, способностью выжигать в себе любые эмоции, оставаться неумолимой и нейтральной. Но оказалось, что она себя сильно переоценила: в ее душе были струны, которые она никак не могла защитить, и кто-то умело сыграл на них.

Она стала марионеткой в руках преступника, она сделала то, что ему нужно. Она, всю свою жизнь посвятившая работе в полиции! Она подставила себя — и Анну, вот что еще хуже! Если бы она сразу заметила, что фото не настоящее, то все пошло бы по-другому. Но нет, она повела себя совсем как одна из тех клуш, которых Инга всегда презирала.

Она помнила свою встречу с Анной, удивление, смешанное с облегчением, от того, что фотография — подделка, неожиданное появление Георгия Гирса, их побег из здания ресторана и ночного клуба. А вот дальше все было как в тумане, из которого Инга с огромным трудом вылавливала обрывки воспоминаний, отдельные картины, в которых она пыталась найти смысл.

Они выбрались из клуба, это Инга точно помнила. Когда они пробирались по лестнице, напрасно пытаясь различить подозрительные звуки за грохотом музыки из ночного клуба, она очень жалела, что оставила табельное оружие в сейфе. Но оно не понадобилось: никто на них не напал. Они выбрались, добежали до машины Гирса. Анна, кажется, пыталась кому-то дозвониться, когда они обе сели на заднее сиденье, и это отвлекло ее.

А вот дальше был только туман. По идее, они спаслись, им повезло, они добрались до машины, и это было самым сложным этапом. Разве нет? Но оказалось, что нет. Гирс сел за руль… или не сел? Инга, как ни старалась, не могла этого вспомнить. На нее будто навалилась неподъемная тяжесть, вдавившая ее в кресло, темнота, и все закончилось.

Очнулась она уже в аду. Наверное, она это заслужила.

Инга обнаружила, что лежит в темной комнате с низким потолком, не слишком большой, плохо освещенной — тьму рассеивала только одна тусклая лампочка. Холодный бетонный пол и кирпичные стены были выкрашены в черный цвет, и это создавало ощущение, что они сдвигаются и вот-вот раздавят тех, кто находится внутри. Но ад начинался не там, где не хватало света, а там, где лежали трупы.

Она почти сразу обнаружила рядом с собой мертвые тела, уже посеревшие, с мутными застывшими глазами. Инга не знала этих людей, но, очнувшись, она даже не думала о том, кто это, ей было все равно. Она шарахнулась от них с нескрываемым ужасом, а они не шелохнулись. Их страдания закончились, ее — только начинались.

Она боялась, что и вовсе оказалась здесь одна, но, оглядевшись по сторонам, обнаружила Анну Солари. Та пришла в себя раньше и теперь сидела на полу по-турецки, опустив руки на колени. Она казалась совершенно спокойной, она медитировала среди мертвых тел так, будто это было самым привычным для нее окружением. Во всем этом было нечто настолько неправильное, нереальное, что Инга начала сомневаться: не мерещится ли ей этот ад?

— Анна?.. — неуверенно позвала она.

— А, очнулась, — откликнулась Анна, не открывая глаз. — Я и сама только-только пришла в себя, не хотела тебя будить, потому что после той дряни, которой нас усыпили, не так-то легко проснуться.

— Что… что ты делаешь?

— Медитирую.

— Ты уверена, что сейчас лучшее время для этого?! — возмутилась Инга.

— Это необходимо. Из-за этой химии у меня жутко болит голова, а мне нужно спокойствие, чтобы вытащить нас отсюда. Да и куда спешить? Предполагается, что мы умрем здесь, так что свободного времени у нас хватает.

— Что ты несешь?!

— Не веришь мне — осмотрись сама.

Только на себя Инге и оставалось надеяться. Не обращая больше внимания на эту сумасшедшую, она обошла комнату и с ужасом убедилась, что Анна была права.

Здесь не было окон — и не было дверей! Поначалу Инга даже не поняла, как здесь оказались и они, и все эти тела. Но потом она обнаружила, что на потолке есть люк — единственный способ попасть в комнату или выбраться из нее.

Попадали сюда многие: даже сейчас рядом с ними лежало три мертвых тела. Но выбраться не удавалось никому. На это указывали царапины на кирпичных стенах и изодранные в кровь пальцы погибших. Похоже, эти несчастные провели здесь не один день, они рвались на свободу, метались, и некоторым, судя по кровавым разводам на потолке, даже удалось дотянуться до люка. А толку? Открыть его изнутри было невозможно, тот, кто сделал это, все продумал.

Инга почувствовала, как под ней подкашиваются ноги, и ей пришлось сесть на пол, иначе она просто упала бы. Здесь было жарко, душно — от запахов, о происхождении которых ей не хотелось даже думать. Она как будто уже оказалась в гробу! Следовательница, всегда считавшая себя сильной, превосходящей других женщин и даже некоторых мужчин, сейчас совершенно не знала, что делать.

Присмотревшись внимательнее к лицам погибших, она убедилась, что все они ей незнакомы — а вот одного знакомого лица как раз нигде не было! Это подарило Инге первую слабую надежду.

— Где Гирс? — спросила она.

Анна приоткрыла один глаз в удивлении.

— Ты разве не помнишь?

— Не помню что?

— Как он с другой стороны стекла наблюдал, как мы задыхаемся от газа в этой машине.

Надежда, только-только зародившаяся, была раздавлена.

— Что?..

— Это он, — пояснила Анна. — Он за всем стоит. Не его папаша, а он, удачно изображавший из себя тупое быдло. Что ж, его можно поздравить, тут он провел даже меня.

Инга не помнила, что было после того, как она села в машину, но Анне она верила. Получается, тот чат, который показал им Гирс, был такой же фальшивкой, как и фотография Юли. Они все это время считали, что они в относительной безопасности, потому что человек, придумывавший способы убийства, изолирован. Но вот он — совсем не тот, кого они подозревали! Он сумел заманить их в ловушку, обмануть даже Анну, которая, казалось, и вовсе была гостьей с другой планеты и видела людей насквозь.

В душе Инги расползалось непроницаемо черное отчаяние. Гирс представлялся ей непобедимым существом, а значит, и их смерть уже была вопросом решенным, не было смысла даже дергаться. Ну не может обычный человек в тридцать лет быть способным на такое! Как это иронично… Если бы Ингу просто похитили, связали, наставили на нее пистолет, она бы все равно боролась до последнего. Но здесь, в этой дыре, в этой каменной могиле, силы сами покидали ее тело.