Сара Пекканен - Жена между нами

Но все равно уже поздно его менять. День свадьбы стремительно приближался, и каждая деталь была продумана, вплоть до фигурки на торт – светловолосой невесты и ее красивого жениха, застывших в минуту абсолютного счастья.

«Господи, они даже похожи на вас», – сказала Саманта, когда Нелли показала ей фотографию винтажной фарфоровой статуэтки, присланную на почту Ричардом. Фигурка принадлежала его родителям, и Ричард нашел ее в кладовой в подвале многоквартирного нью-йоркского дома, где он жил, когда сделал ей предложение. Сэм сморщила нос: «Тебе никогда не казалось, что он слишком хорош, чтобы быть настоящим?»

Ричарду было тридцать шесть, на девять лет больше, чем Нелли, и он был преуспевающим управляющим хедж-фонда. У него было крепкое телосложение бегуна и всегда наготове широкая улыбка, которая контрастировала с внимательным взглядом синих глаз.

На первое свидание он повел ее во французский ресторан, где со знанием дела обсуждал достоинства белого бургундского с сомелье. На второе свидание, в снежное воскресенье, он велел ей одеться потеплее и заехал за ней с парой ярко-зеленых пластмассовых санок. «В Центральном парке есть отличная горка», – сказал он.

В тот день на нем были бледно-голубые джинсы, и в них он смотрелся так же хорошо, как в своих идеально сидящих костюмах.

Нелли совершенно серьезно ответила на вопрос Сэм: «Каждый день об этом думаю».

Нелли подавила очередной зевок и, волоча ноги по холодному линолеуму, прошла семь шагов, отделяющих ее комнату от крошечной, как в трюме корабля, кухни. Она щелкнула выключателем и заметила, что Сэм опять насвинячила, не вытерев банку с медом, который она клала в чай. Вязкая дорожка стекла по банке, образовав липкую янтарную лужу, в которой барахтался таракан. Она уже несколько лет жила на Манхэттене, но ее все еще тошнило от этого зрелища. Она взяла одну из грязных кружек Сэм и накрыла ею таракана, подумав: «Пусть сама с ним разбирается». В ожидании, пока сварится кофе, она открыла ноутбук и начала проверять почту – скидка от «Гэп»; мама, которая, видимо, теперь стала вегетарианкой, просила Нелли позаботиться, чтобы на свадьбе были блюда без мяса; напоминание о том, что пора оплачивать лимит по кредитной карте.

Нелли налила себе кофе в чашку, украшенную сердцами и надписью «Первоклассная учительница» – ей и Саманте, которая тоже преподавала в начальной школе «Ступенька за ступенькой», некуда уже было ставить эти одинаковые чашки, – и сделала большой глоток. На сегодня у нее было назначено десять встреч с родителями «волчат», группы трехлетних детишек. Без кофеина есть опасность заснуть в «тихом уголке», а ей нужно было быть в форме. Первыми шли Портеры, в последнее время обеспокоенные недостатком занятий, развивающих детскую креативность. Они порекомендовали заменить большой кукольный домик гигантским вигвамом и даже приложили ссылку на интернет-магазин, где его можно было купить за 229 долларов.

Когда она переедет к Ричарду, по Портерам она будет скучать всего лишь чуточку меньше, чем по тараканам. Она посмотрела на кружку Саманты, почувствовала укол совести и, поспешно подхватив таракана салфеткой, спустила в унитаз.

Телефон зазвонил, когда она принимала душ. Она завернулась в полотенце и побежала в комнату, чтобы взять сумку. Но телефона там не было – Нелли вечно его где-то оставляла. Наконец она вытащила его из складок одеяла.

– Алло?

Молчание.

Определитель показывал, что номер скрыт. Через секунду на экране появилось оповещение о голосовом сообщении. Она нажала кнопку, но услышала только слабый ритмичный звук. Дыхание.

«Очередное предложение что-нибудь купить», – сказала она себе и бросила телефон на кровать. Она, как всегда, себя накручивает. Она просто нервничает. В конце концов, всего через несколько недель она соберет свои вещи, переедет к Ричарду и пойдет навстречу своей новой жизни с букетом белых роз в руках. Перемены всегда пугают, а на нее они свалились внезапно.

Но все-таки это уже третий звонок за несколько недель.

Она бросила взгляд на входную дверь. Стальной замок был заперт.

Она снова направилась в ванную, но потом вернулась, решив взять с собой телефон. Положила его на край раковины, затем повесила полотенце на перекладину и встала под душ. Когда из крана ударила струя ледяной воды, Нелли отпрянула, подкрутила рукоятку и обхватила руками плечи.

Маленькая ванная быстро наполнилась паром. Нелли просто стояла, чувствуя, как вода струится по твердым узелкам на плечах и вниз по спине. После свадьбы она поменяет фамилию. А может быть, даже номер телефона.

Она надела хлопковое платье и начала красить свои светлые ресницы – она делала макияж и наряжалась, собираясь на работу, только когда предстояла встреча с родителями или выпускной, – когда вдруг телефон завибрировал, и фарфоровая раковина отозвалась громким металлическим гулом. Она вздрогнула, и щеточка с тушью дернулась вверх, оставив возле брови черный след.

Нелли взглянула на телефон и прочитала сообщение от Ричарда: «Жду с нетерпением нашей сегодняшней встречи, красотка. Считаю минуты. Люблю тебя».

Она смотрела на сообщение от своего жениха, и дыхание, которое как будто застряло в груди с момента ее пробуждения, стало постепенно к ней возвращаться. «Я тоже тебя люблю», – ответила она.

Сегодня вечером она расскажет ему о телефонных звонках. Ричард нальет ей бокал вина и положит ее ноги к себе на колени. Они обо всем поговорят. Может быть, он знает способ отследить звонок со скрытого номера. Она закончила макияж, перекинула через плечо тяжелую сумку и вышла на улицу, залитую неярким весенним солнцем.

Меня будит вопль чайника тети Шарлотты. Я лежу, свернувшись клубком, и слабое солнце, пробиваясь сквозь планки жалюзи, бросает на меня бледные полосы света. Неужели утро? Я уже несколько месяцев сплю одна на двуспальной кровати – пусть и не такой широкой, как та, на которой когда-то спали мы с Ричардом, – и все равно занимаю только одну половину. Простыня справа от меня холодная. Я оставляю место для призрака.

По утрам хуже всего, потому что на какое-то время я сохраняю ясность мышления. Передышка невыносима. Я съеживаюсь под лоскутным одеялом и чувствую, как наваливается тяжесть, приковывая меня к кровати.

Ричард сейчас, наверное, с моей заменой, юной и миловидной. Его темно-синие глаза прикованы к ее лицу, кончиками пальцев он касается изгиба ее щеки. Иногда я почти слышу нежные слова, которые он когда-то шептал мне: «Я тебя так люблю. Я сделаю тебя счастливой. Ты для меня дороже всего на свете».

Мое сердце колотится так сильно, что каждый удар отзывается болью. «Глубоко дышать » , – напоминаю я себе. Это не помогает. Никогда не помогало.