Влада Ольховская - Синдром Джека-потрошителя

Он еще не укрепился в решении о разводе, и мысль о потере семьи, «самого святого», пока казалась ему противоестественной. Но ящик Пандоры уже был открыт.

– Я ни с кем не сплю.

– Даже со своей женой, – язвительно заметила Лидия.

– Еще раз говорю: все, что тебя не устраивает, ты можешь исправить с другим человеком.

– То есть измениться обязательно должна я, ты – безгрешен?

– Я такого не говорил. Просто если ты не можешь ждать меня, если тебя не устраивает то, как мы живем, то зачем терпеть это? Терпеть собственную жизнь – ты только вдумайся в эти слова!

– Леон, я не узнаю тебя! – воскликнула она.

– А ты меня вообще когда-нибудь знала?

Лидия не была к такому готова. Она растерялась, она не представляла, как правильно реагировать, и наблюдать за ней было даже забавно. Его жена была неплохим стратегом, Леон всегда это знал. Жаль только, что ее стратегии ограничивались лишь социальными сетями и семейной жизнью.

– Так ты хочешь со мной развестись? – жалобно прошептала она. На ее небесных глазах блеснула пелена слез.

Ага, значит, она выбрала давление на жалость. Леон понимал, что ему полагалось поддаться – это было бы нормально . Разве не женские слезы – самый сильный из козырей? Однако поддаваться ему не хотелось, как не хотелось и быть нормальным, только не сегодня. В его душе не было жалости, одно раздражение; Диму бы это напугало.

– Я такого не говорил. Я просто предлагаю решение проблемы.

– Я – проблема?!

Она провоцировала. Он выдержал.

– Нет. Проблема – это твое несчастье. Я думал, что тебе так же легко поддерживать нашу существующую жизнь, как и мне. Но если тебя это терзает, почему ты ничего не меняешь?

– Потому что должен измениться ты, – настаивала Лидия.

– Не в этот раз.

– Ты ведешь себя дико!

– Этот аргумент больше не работает.

– Я пытаюсь тебя спасти!

– А не нужно меня спасать, – пожал плечами Леон. – Позволь мне утонуть, если ты так это видишь.

– Не могу, я ведь твоя жена, я должна тебя вытащить из этого болота!

– А ничего, что в этом болоте я более живым себя ощущаю, чем в вашей с Димой тихой речке?

– Ты разве не видишь, что происходит? – ужаснулась она. Ужас получился слишком театральным. – Это расследование затягивает тебя, меня… а к чему хорошему могут привести такие перемены?!

– Увидим.

– Я не позволю…

– Хватит, – жестко прервал ее Леон. – Ты теряешь время, мое и свое. Если ты можешь выдержать то, что происходит, – терпи. Если нет – подавай на развод и ищи того, с кем будешь счастлива. Я готов принять любые твои условия. Квартира, деньги – забирай что угодно, для тебя это всегда было важнее, чем для меня.

– Значит, я еще и корыстная?!

– Лида, я устал. Принимай решение и оставь меня в покое.

Она закрыла лицо руками, словно пытаясь скрыть поток слез, и выбежала из комнаты. Она ничего не ответила, но в этом тоже был ответ. Леон прекрасно знал, что никакого развода не будет – по крайней мере, пока. Лидия просто не привыкла к такому обращению. Ничего, выживет, не хрустальная. Слишком уж долго у него не было жизни, за которую он мог бы держаться, и его жену это разбаловало.

Леон уже знал, что в ближайшее время его ждет телефонный звонок. Коротая минуты до сигнала телефона, он думал об Анне. Ему было жаль, что она стала свидетельницей этой коряво разыгранной сценки. Она смотрела на них, как на клоунов… А разве это не логично? Во-первых, они и были клоунами. Во-вторых, в ее жизни было так много важного и необычного, что на все эти мыльные оперы не оставалось времени. Леон и сам бы не хотел становиться их персонажем, однако ему просто не оставили выбора.

Тем больше причин изменить что-то в жизни, которой довольны все, кроме него.

Он не мог не думать о том, как все сложилось бы, если бы они с Анной начинали с чистого листа – за его плечами не было бы этого прошлого и этой несвободы. Может, и правда развестись? Ему было жаль так подставлять Лидию, она-то ни в чем не виновата. Но лучше сейчас, чем позже – она еще молода, красива, она получит все, о чем мечтала, с кем-то нормальным , как она любит говорить.

В своих мечтах он не успел уйти слишком далеко – его отвлек тот самый телефонный звонок.

– Ты с ума сошел?! – рявкнула телефонная трубка голосом Димы.

– И тебе привет.

– Ты хоть понимаешь, что творишь? С Лидой, со своей семьей…

– Я пока еще ничего не творю.

– «Пока»! – шокировано повторил старший брат. – То есть ты допускаешь, что однажды это возможно?

– Все возможно. Физики, вон, конец света не исключают.

– Ты издеваешься надо мной?

– Не особо, – отозвался Леон. – Просто поражаюсь той шекспировской страсти, с которой ты прилетел на защиту прекрасной дамы! Дима, это не твоя семья. Твою жену, напоминаю, зовут Люда. Только о себе и о ней ты должен думать, меня оставь в покое.

– Какой, к чертовой матери, покой?! Я знаю, куда ведет дорожка, которую ты выбрал!

– Ни хрена ты не знаешь, – устало заметил Леон.

– Ты изменяешь своей жене!

– Даже не начинай. Лида навешала тебе лапши на уши, а ты с удовольствием ею обмотался. Ни с кем я не сплю. С Анной я просто веду расследование, и если Лида не в состоянии понять это, то ты напрягись и запомни.

– Да я уже сто раз пожалел, что втянул тебя в это расследование! Балаган нужно прекращать, срочно! – бушевал Дима.

– Это уже не от тебя зависит. Максимум, что ты можешь сделать, – это не помогать мне и Анне. Но и это я тебе не рекомендую: мы с ней близки к чему-то важному. Ты сам видишь, что у полиции дела идут не очень. Мы делаем больше – а сделаем еще больше, если ты перестанешь мельтешить.

Леон прекрасно знал, куда бить. Лишь один идеал был для его старшего брата выше, чем святость семьи: торжество справедливости. Дима, по-прежнему возмущенный, заметно присмирел.

– Я просто надеюсь, что тебе хватит благоразумия не вредить самому себе, – только и сказал он.

– Я не врежу себе, я просто знаю, как относиться к капризам Лиды. Не каждое ее откровение стоит воспринимать всерьез, поверь мне.

– Значит, у тебя с этой Анной ничего не происходит? – уточнил Дима.

– Угомонись уже, ведешь себя как баба. Происходит расследование, вот и все, что тебе нужно знать. Я позвоню, когда от тебя что-нибудь понадобится.

Леон сам отключил телефон, а брат больше не перезванивал. Лидию ожидало очередное разочарование: ее верный защитник на сей раз оказался бесполезен.

Она снова рыдала за стеной. Судя по громкости, Лидия подобралась поближе к двери, чтобы ее точно было слышно. Всхлипывания и подвывания мешали ему сосредоточиться, да и не хотелось ему здесь оставаться. Все эти копания в грязном белье утомили его даже больше, чем расследование, которое продвигалось мучительно медленно. Лидия, избалованная сытой беззаботной жизнью, искала урагана страстей на ровном месте. Дима напоминал достопочтенную тетушку, проверяющую простыни на предмет подозрительных пятен. От всего этого Леону было и смешно и тошно.