Джиллиан Макаллистер - Все, кроме правды [litres]

– Так это… мой процесс?

Джек снова посмотрел на страницы.

Ну, конечно же, он не понял сразу. Страницы какого-то неразборчивого перекрестного допроса. Наверное, он ни разу не видел его в записи.

– Да, – я уже его не боялась. Злость придала мне смелости.

– Где ты…

К моему удивлению, Джек был сбит с толку – я заполучила протокол в руки, заказала у него за спиной. И с полным правом.

Теперь мне придется жить с тем фактом, что я на это способна. Как и Джек живет. Странно и жутко, как складываются обстоятельства. Я заморгала. Неужто всего минуту назад я считала оправданным взламывать почту своего бойфренда? Сама себя не узнавала – до чего же я опустилась.

– Я его заказала. Скажи, что случилось с этими парнями, Джек?

– Ты входила в мою почту? Гугл показал… я увидел IP-адрес нового входа. Там был идентификатор твоего провайдера – Центральный Ньюкасл. Это ты была? Я потому и приехал, чтобы знать.

– Ты планировал заманить Доминика и убить его? Ты их и правда ждал? Если так, как тебе, черт возьми, удалось вывернуться? – злобно сказала я. – Наверняка блестящий адвокат у тебя был, змея какая-то.

Лицо у Джека потемнело. Он уставился на пол, судорожно вздохнул, потом снова посмотрел на меня.

– Ты мне скажи. Ты же сделала запрос по закону о свободе информации, а не просто спросила меня.

– Тебя спросила?! – орала я.

– Я не обязан перед тобой оправдываться за то, в чем был оправдан, – огрызнулся Джек.

– Тебя не оправдали. Вердикта «не виновен» не было.

Его губы сжались. Если бы смотреть только на рот, а не на руки, напряженно прижатые к бокам и на широко и агрессивно расставленные ноги, можно было бы притвориться, что мы счастливы; он просто губы облизывает и сейчас меня поцелует.

Я смотрела на его рот, и только на него.

– Я был оправдан, Рейчел. И если ты с этим не согласна, то вряд ли нам есть что сказать друг другу. Ты заказываешь на меня материалы, читаешь мою личную почту.

– Да. Я… да.

Глаза защипало.

– Ты не та, кем я тебя считал, – грустно сказал он. Глаза его потемнели.

– И ты не тот.

Уголки рта у него опустились. Он потер рукой лоб и произнес:

– Господи, я же тебя любил.

И от этой фразы у меня сердце разрывалось больше, чем от всего прочего. Чем от всей его лжи, вместе взятой.

– А как же Уолли?

– Я же не сказал… что мы больше не увидимся, – ответил Джек, фыркнув почти презрительно.

Очень жестоким был этот смешок. Совсем не такой, как его басовитый тихий смех, который я так любила.

– Но что будет?

– Не знаю, Рейч. Совместное родительство? Разделение пятьдесят на пятьдесят? Не знаю. Давай не сейчас. – Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул ртом, как курильщик. – Я должен решить, на какой мы стадии. Потом уже все остальное.

– Ладно.

– Репортеры поступили примерно как ты, – бросил он. – Они, заразы, «взломали вашу голосовую почту». Код – 6865, если хочешь составить им компанию.

Я покраснела. Код совпадал с паролем для разблокирования его телефона, и я его знала. Но не сказала ему.

– А может, тебе мой банковский пин-код нужен? – добавил он.

Джек отчитывал меня. Печально, но казалось, что он принял боевую стойку, как разъярившийся кот. И тут меня кольнул страх – что он мог бы еще сделать, что уже сделал.

Может быть, я когда-нибудь войду в его дом, и он возьмет меня на прицел, подумалось мне. Он врал обо всем, почему и этого не сделать?

Может быть, он и правда способен поднять на нас руку.

– Ты убил человека, – прошептала я. – А я не права, что пытаюсь узнать больше? Ты же закрытая книга.

– Ты меня совсем не знаешь! – взревел Джек, полностью переключаясь на свой шотландский тон. Я шагнула назад, инстинктивно закрыв рукой живот. – Совсем не знаешь, – повторил он уже тише. Взглянул на мой живот и тут же снова поднял глаза.

– С чего я должна верить, что ты хороший человек, если кого-то убил? Я сколько работала, спасала жизни, а ты убил. И ты задумал убийство, черт тебя побери. Дэйви мне почти прямо сказал, а ты ответил, что он сумасшедший. А я его снова спросила, хоть ты и не позволял. Ты все запланировал. Злой умысел и заранее обдуманное намерение! – выкрикивала я слова из протоколов суда. – Злой умысел!

Он посмотрел на меня таким взглядом, что я подумала, будто он уже никогда не скажет мне ни слова.

– Я не обязан все это выслушивать.

– Так и не выслушивай! Убирайся!

Но вопреки злости во мне пробуждалось что-то новое, существенное: я лазила в его почту, может ли вообще для такого быть оправдание?

– Ты нашла, что искала? – спросил он у меня, обернувшись по пути к двери.

Глаза его выглядели как холодные камни. Может быть, из-за почты, но и по другой причине: я созналась в том, что снова спросила Дэйви. Он в лице переменился, когда услышал об этом.

– Скорее нет, чем да, – призналась я.

Хотя самое грустное было в том, что в действительности я нашла: грустные письма, повторные полицейские расследования. Этого оказалось для меня почти достаточно. Я начала испытывать те чувства, которые должна испытывать девушка к своему бойфренду: понимание, сочувствие, любовь.

– Ну, если хочешь узнать еще что-нибудь, обратись к моему судебному делу, – сказал Джек. – Ты думаешь, я чертов убийца? – Злое слово, произнесенное с шотландским акцентом, обожгло как плетью. – Ну, так и пошла ты к черту…

Он прошел по комнате, открыл дверь и ушел.

И все.

Год назад

Вечером следующего дня я опять зашла к мальчику. Хотела его видеть, лишний раз проведать, даже если это покажется ему навязчивым.

– Как дела? – спросил он.

Мальчик сидел и читал книгу. Я глянула на обложку: «Виновата ложь».

– Роман для подростков? – спросила я, показав на книжку.

Попыталась завязать разговор, убедиться, что пациент в нормальном состоянии. Чтобы он поговорил со мной о Фрейде и Марксе, обо всем, о чем любил говорить.

– Ага.

Он положил книгу, растянулся на кровати и посмотрел на меня.

– Вы-то как? – Мальчик улыбался, и я подумала, что он в порядке.

– Героически выдерживаю ночные смены, – я тоже улыбнулась, стоя в дверях.

– Не сомневаюсь, – ответил он и потянулся к пульту. – Ничего в это время интересного.

– Да уж, – ответила я. – Ты не устал? Может, тебе холодно?

Я глянула на окно.

– Всегда был совой, – он поглядел на меня, на телевизор и опять на меня. – Вы не могли бы вот это поправить?

Он показал на подставку телевизора. Это была длинная крепкая штанга, изогнутая в середине под сорок пять градусов.

– Хорошо, – кивнула я. – Хотя это точно не входит в мои должностные обязанности.

– Вы хороший человек, Рейчел, – сказал он тихо.

– Как ты себя чувствуешь после… после нашего разговора?