Дэвид Балдаччи - Синяя кровь

– Откуда вы об этом узнали?

– Бет, я вас умоляю. Если мы не в состоянии отслеживать, что происходит у нас на заднем дворе, как мы сможем работать с иранцами или северными корейцами?

– Это было недоразумение. Ей не предъявляли обвинений. Она сказала, какие-то люди в машине… м-м-м… стреляли в нее.

– Стреляли в нее? Где это случилось?

– Тринидад, округ Колумбия.

– В Тринидаде? Когда?

– Посреди ночи.

– О’кей, – протянул Бёрнс, изумленно качая головой. – В том районе люди часто стреляют друг в друга, особенно в такое время.

– Ей следовало хорошо подумать.

– Зачем она вообще туда поехала?

– Она сказала, ей хотелось посмотреть на место, где ее похитили.

– Но зачем?

Бет вздохнула.

– Я думаю, сестра вбила себе в голову, что если найдет того, кто ее подставил, она сможет очистить свое досье и вернуться в полицию. Это все, чего она хочет, Джарвис. Снова стать копом.

– Разумеется, я желаю ей всяческих успехов, но это… ну это…

– Почти безнадежно? Да, она знает.

– А дело Толливер?

– Что с ним?

– Ложная пожарная тревога. В той юридической фирме.

Бет казалась озадаченной.

– Я не думала, что вас беспокоит такая ерунда.

– Обычно нет. Но у нас есть триггеры данных, Бет. Например, всплеск госпитализации людей с симптомами, напоминающими сибирскую язву, в сочетании с подозрительными данными с наших датчиков качества воздуха в метро. Поэтому убийство в юридической фирме в Джорджтауне, за которым следует ложная тревога в том же здании, тратящая заметные ресурсы чрезвычайных служб, вызывает у меня озабоченность. Летные уроки во Флориде, где начинающие пилоты не хотят учиться взлетать и приземляться?.. Задним числом все совершенно ясно, но до одиннадцатого сентября это казалось тривиальным, несущественным. Теперь я не могу воспринимать никакие события, большие или малые, как нечто само собой разумеющееся. Возможно, это происшествие в юридической фирме было какой-то диверсией.

– Диверсией? С какой целью?

– Мы можем не узнать, пока не станет слишком поздно. Бет, мне платят за то, чтобы я тревожился о любой головоломке. Поэтому у меня в желудке полно дыр, а волосы редеют с каждым днем… У вас есть какие-то зацепки насчет того, кто включил сигнализацию?

– Пока нет, – с непроницаемым лицом ответила Бет. – Мы работаем над этим.

– Ну сообщите, если что-нибудь найдете.

– Разумеется.

– Да, и скажите сестре, Бет, чтобы немного остыла. Вы уже потеряли ее на два года. Вы же не хотите потерять ее навсегда.

Выходя из здания, Бёрнс чувствовал себя хорошо. Он оставил Мейс Перри лазейку. Если она выйдет из дела, то останется в живых. Это ее выбор. А если не выйдет, выбор перейдет к нему.

Воспользовавшись кредитной картой, которую вручил ей Альтман, Мейс купила электронный билет на поезд в Ньюарк на завтрашнее утро. Потом они с Роем поехали переговорить с Капитаном. В комнате для допросов их ждал удар. В маленькой комнатке с бродягой разговаривали Мона Данфорт и двое детективов из отдела по расследованию убийств. Мона держала блокнот и торопливо делала заметки.

Когда Рой увидел их сквозь стекло и сетку окошечка на двери, он едва не вышиб дверь ногой.

– Какого черта вы здесь делаете? – заорал он.

Мона и копы посмотрели на него, пока Капитан набивал рот «Твинки».

– Привет, Рой, – пробубнил он.

– Вы только что угробили все ваше дело! – сказал Рой Моне, которая сидела и улыбалась.

– А вы кто будете? – гладко спросила она.

– Я его адвокат, дама! Вот кто я.

Улыбка Моны исчезла.

– Меня зовут Мона Данфорт, а не «дама». Я – окружной прокурор округа Колумбия. Так что потрудитесь уважать меня.

Мейс шагнула внутрь.

– Временный прокурор, Мона, – сказала она. – Не опережай события.

– Какого черта ты здесь делаешь? – воскликнула Данфорт.

– Она со мной – значит, имеет право. А вы – нет. И, как я уже сказал, вы только что угробили все ваше чертово дело.

– Правда? И как именно я это сделала, мистер…

– Кингман. Мой клиент был обвинен. У него есть официальный адвокат. К нему применяется Шестая поправка. Вам не разрешено контактировать с ним без моего присутствия.

– Боюсь, мистер Кингман, вы немного заржавели как адвокат.

– Простите?

– Так было. Но сейчас закон изменился. Верховный суд отменил это требование. Сейчас, если ответчик просит встречи с полицией, он может сделать это в отсутствие своего адвоката и без последующих обвинений в предвзятости, если только вы не сможете доказать факт принуждения. Я могу выдать вам копию решения, чтобы вы наверстали основы уголовного права.

– Вы пытаетесь сказать мне, что он просил о встрече с вами?

– А почему бы вам не спросить его самого? – Мона обернулась к Капитану и нежно похлопала его по руке. – Давай, Лу, ты можешь им сказать.

– Лу? – выкрикнул Рой. – Он мой клиент, а не ваш!

Мейс заметила, что взгляд бедняги Капитана был прикован к красивому женскому телу. На Моне была короткая юбка, а блузка отличалась глубоким вырезом.

– Рой, не придирайся к детке, – сказал Капитан.

Он успел взять Мону за руку прежде, чем та убрала ее подальше.

– Она не детка, – начал объяснять Рой. – Лу, она женщина, которая пытается засадить тебя в тюрьму до конца жизни.

– Она принесла мне «Твинки».

– Он их просил, – быстро сказала Мона. – А потом сказал моим людям, что хочет поговорить с нами.

– Правда, Капитан? – спросила Мейс.

– Наверное, да. «Твинки» чертовски хорошие. Они не лежалые, Рой, не такие, как те.

Мона встала, следом поднялись оба детектива.

– Ну, думаю, пока на этом всё, – сказала она. – Теперь можете поговорить с ним наедине.

– Я имею на это право по закону, так что не притворяйтесь, что делаете мне одолжение. – Рой посмотрел на ее блокнот. – И я заявлю ходатайство об отклонении всего, что он мог вам сказать. И буду требовать расследования этой чертовой истории, потому что она воняет, что бы там ни решил Верховный суд.

– Меня удивляет одна вещь, – невозмутимо произнесла Мона.

– Какая?

– Поскольку я укажу вас в качестве существенного свидетеля по этому делу – в конце концов, вы нашли тело и можете считаться личностью, представляющей интерес для следствия, – как вы собираетесь представлять мистера Докери при таком вопиющем конфликте?

Рой выглядел как человек, которого только что ударили топором.

Улыбка Моны стала шире.

– Судя по вашему невозмутимому лицу, об этом вы не задумались. Вот что я вам скажу, Рой . Я откажусь от любых возражений, которые могут возникнуть в связи с этой маленькой загвоздкой правовой этики, и если судья согласится, вы будете адвокатом мистера Докери.

– И почему вы так поступите? – настороженно спросил Рой.