Анна Мельдельштейн - Три слова

– У тебя всегда всё просто, в том числе и уехать ничего никому, не сказав. – С горечью в голосе ответил Олег.

– У тебя моя фотография в кармане, это правда?

– Так и знал, что он проболтается. Отправлю его жить к тебе, если не может держать язык за зубами.

– Причем здесь он? Влад хотел показать мне лишь то, что я тебе всё еще дорога и, возможно, близка. А не то, что ты недостаточно мужчина.

– Нужна значит! – Крикнул Олег, внезапно остановив машину. – Пройдись пешком, потому что ты мне не нужна!

– Окей. – Хлопнув дверью, кричу я.

Октябрь месяц. На улице дождь. И 3 километра до дома. Класс. Самое время пройтись по лужам в десятом часу вечера. Почему бы нет? Олег всегда был импульсивный. Я, конечно, тоже эмоционально реагирую на многие вещи, но бросить человека в такую погоду на улице – настоящее зверство.

Это напомнило мне, как я вышла с чемоданом на узкую улочку, вымощенную брусчаткой, в Риме, когда собиралась домой. Шел ужасный ливень, даже сверкала молния. Я еще начала переживать, что рейс отменят или вовсе опоздаю в аэропорт из-за случившейся аварии. Подобное зачастую происходит в плохую погоду такую, как сегодня. Все люди бежали, торопились, хотели успеть куда-то или укрыться от пронзающего до самого сердца ледяного дождя. Однако был один человек, который больше не торопился. В какой-то момент он остановился посреди улицы и просто стоял. Казалось, что он даже не шевелится, вероятно, так и было.

Мне показалось это очень странным и я, оставив чемодан под крышей дома, выбежала под открытое небо, которое радушно принимало каждого, кто ступил на мокрую брусчатую тропинку. Добежав до мужчины, я схватила его за руку и потащила за собой, а он даже и слова не сказал. И тут я всё поняла. Отменила такси, поднялась в квартиру, включила обогреватель и налила ему горячий чай, предварительно заставив раздеться и хотя бы надеть зеленый махровый халат, который хозяева оставляли в апартаментах для каждого постояльца.

В этот день он так и не открыл рот. Представляете, не произнес ни единого слова! Я расправила ему диван в гостиной и принесла подушку и плед. Было не по себе, но я подглядывала за ним. Почти до 4 утра он лежал и смотрел в потолок, даже не шевелясь. А затем уснул, однако я глаз так и не смогла сомкнуть.

Проснувшись около 14 часов дня, мужчина огляделся и прошел в кухню, где на столе его ждал завтрак из: яичницы, нескольких тостов, свежего круассана, мятного травяного чая и парочки джемов. Зайдя в комнату, меня он там не нашел, потому что я вышла купить фруктов, но как истинный следователь я следила за ним по камерам, установленным ранее.

– Уже проснулись! – Пролепетала я, кладя на стол нарезанное сочное манго. – Если не хотите, можем не разговаривать.

– Спасибо… – Тихо сказал мужчина.

– Я – Анжелина! Как вас зовут?

– Эймос. Эймос Миллер.

– Ну, здравствуйте, Эймос! – Протягивая руку, сказала я.

– Здравствуйте.

– С вами всё в порядке?

– Думаю да… – Чихнув, ответил он.

– Вы стояли вчера под сильным дождем, должно быть простудились.

– Наверное, – сказал Эймос, опустив глаза, – у вас не найдется для меня салфеток?

– Конечно! Сейчас принесу.

Вернувшись с охапкой салфеток и еще одной пачкой бумажных полотенец, я продолжила разговор.

Мне не терпелось узнать, что же произошло в его жизни.

– У меня есть замечательное средство от простуды!

– Спасибо, мне ничего не нужно…

– Вы ничего мне не будете должны! Я заварю вам вкуснейший чай, и еще достану ягоды. Вам, Эймос, сейчас просто необходимы витамины.

– Хорошо… – Устало проговорил Эймос. – Анжелина, могу я прилечь? Хотелось бы еще немного вздремнуть.

– Спрашиваете!

Такой жизнерадостной я не была ни разу в своей жизни, как в те дни. Эймосу и так приходилось нелегко, ему был нужен человек, который внушит, что жизнь не такая уж плохая штука. Даже, когда она подкидывает нам отвратительные сюрпризы.

– Анжелина?

– Да!

Тишина в ответ меня насторожила, и я ринулась в гостиную.

– Что-то случилось?

– Откуда эти вещи? – Спросил Эймос, указывая на стопку вещей, лежащих на кресле.

– О, эти вещи… Это вам. Я купила, чтобы вам было в чем ходить.

– Но у меня есть вещи.

– Вы про те джинсы, футболку и куртку, которые промокли насквозь?

– Да. – С долей презрения ответил он.

– Я решила, что вам не помешает что-то новое, пока те вещи сушатся. Вам не нравится?

– Нет, – погладив шею, сказал Эймос, – вы потратились из-за меня… Простите. Это выглядит неуместным, я не могу принять эти вещи…

– А придется. Это не обсуждается. Переодевайтесь.

Оставив Эймоса, я удалилась в кухню, дабы налить для него горячий чай и накрыть на стол.

– Идемте обедать!

Войдя в кухню, Эймос несколько секунд стоял в дверях и оглядывался.

– Вы накрыли для меня стол?

– Я накрыла стол для нас, в конце концов, я тоже ем.

– По вам этого не скажешь. – Заметил он.

– Прекратите, – смущенно ответила я, – что вас привело в Рим?

– Моя дочь…

– Она знает, что вы здесь? Может ей стоит позвонить, чтобы она не беспокоилась?

– Хм… Не… Не думаю…

– Ладно.

– Может быть позднее…

– Хорошо.

Закончив обедать, Эймос удалился в гостиную. Я несколько раз заглядывала в комнату и видела, как он смотрел в окно. Один раз даже открывал его и сидел в кресле у окна, укрывшись пледом. Ближе к вечеру я заметила, что Эймос выбрал одну из книг со стеллажа в гостиной и с очень задумчивым видом читал ее.

– Эймос, я хотела приготовить на ужин пасту с морепродуктами, как вы на это смотрите? – Подойдя к нему, спросила я.

– Спасибо, я не буду ужинать.

– Вы уверены?

– Да…

Заметив, что графин с чаем опустел, я продолжила.

– Я принесу вам еще чая.

– Спасибо… – Тихо произнес он.

Он читал книгу примерно до 2 часов ночи. Затем пошел на кухню и взял себе один тост с яйцом и тунцом. Потом налил кружку горячего чая и удалился в гостиную. С час просидел у окна, попивая ягодный чай, а затем лег на диван и уснул.

Посреди ночи я проснулась от шороха. Открылась форточка и листы, лежащие на столике в комнате, разлетелись по разным углам. Пришлось подняться с кровати и, ступая по холодному скрипящему деревянному полу босыми ногами собирать их. И как я раньше не додумалась посмотреть в карманы Эймоса? Порывшись в карманах, в надеже найти там документы или номер дочери, да, хотя бы сотовый телефон, я впала в отчаяние, потому что ничего не нашла. Однако мне стало лучше при мысли, что, возможно, завтра Эймос мне сам всё расскажет.

Целую неделю Эймос жил у меня и всё также наши разговоры ограничивались едой и погодой. Через пару дней он стал говорить со мной о литературе, и даже позволил себе рассказать о книгах, прочитанных в этом доме. Удивительно, как чужие люди, приходящие в твою жизнь так внезапно словно вихрь, могут ее изменить. Эймос был тем человеком, который сметал всё на своем пути, и тебе казалось, что жизнь – отличная штука, главное – была бы книга и стоящий собеседник. Всё остальное наладится.