Анна Мельдельштейн - Три слова

– Ну, проходите же, проходите. – Взяв Алису за руку и таща за собой, причитала Елена.

– Да, да. Проходите, Алиса. Не стесняйтесь. – Ехидно сказал Дмитрий, подмигивая Владу. Как бы говоря: «Держись, дружок».

– Ну, Алиса, расскажите, чем увлекаетесь, что вам нравится?

– Мне нравится джаз и иногда, когда удается, я играю на трубе…

– О, это так здорово! Я обожаю джаз! – Восторженно воскликнула Елена.

– Влад не говорил, что у вас есть труба. Прям такая большая, настоящая?

– Ага… Я не рассказывала Владу о ней.

– Почему же? – Удивленно спросил Дмитрий.

– Не знаю… Не приходилось эту тему обсуждать…

– Вы же познакомились, потому что он сказал тебе, что любит джаз. – Смекнул Антон.

– Точно… Я и забыла…

– Не переживайте! С кем не бывает! Мы – женщины, и нам позволительно забывать заправить машину, потому что мы красивы и радуем глаз. – Подмигивая Алисе, сказала Елена.

– Ма, прекрати склонять ее на свою сторону. – Вмешался Антон.

– Твои родители одобряют игру на трубе? – Спросил из любопытства Павел.

– Они не знают.

– Как это? – Я был очень удивлен, услышав это.

– Мне с детства нравился джаз и перед смертью дедушка подарил мне несколько кассет, на них были записи его игры. На даче есть чердак, он, как и все типичные чердаки, завален хламом и старыми вещами. Однажды родители ушли в лес, а меня оставили в доме. Я знала, что где-то в доме должна была остаться дедушкина труба, поэтому полезла искать. Когда дело дошло до чердака, я испугалась, но всё равно полезла. Труба была завалена, и не хватало одного звена, но я сделала его из деревяшки. С тех пор, когда родители уходят, а я остаюсь на даче одна, то достаю трубу и начинаю играть, вспоминая дедушку и его уроки музыки.

– Это прекрасно. Прекрасно! Твое отношение к музыке…

– Ты не привезла ее домой? – Спросил я, взяв Алису за руку.

– Они бы не позволили. – Шепнула она.

– Знаете, у меня есть труба, я хочу вам ее подарить! С собой ее забрать всё равно не получится, а я не хочу, чтобы она здесь пылилась! – Пролепетала Елена и исчезла за камином.

– Похоже, у вас появится труба за несколько тысяч долларов. – Подмигнул Дмитрий.

– Мамочка в своем стиле… – Пробубнил Антон.

– Вот, держите, – глядя на Алису, сказала Елена, – ох, и тяжелый же этот чемодан!

– Вы умеете играть на трубе?

– Детка…

– Лучшей музыки я и не слышал в своей жизни. – Перебив Елену, сказал Дмитрий.

– Я училась в Чикаго в музыкальной академии, но до этого я жила в России, а затем в Европе, где к джазу относились просто ужасно! Однако я не сдавалась и всё писала новые песни в надежде когда-нибудь их исполнить и не налажать в нотах и тональности.

– Сыграй что-нибудь для нас. – Попросил я.

Следующие 10 минут мы замерли и внимали мощным звукам трубы, такой зеркально чистой, сверкающей, изливающей каждый звук словно водопад. Мелодия будто говорила с нами, рассказывала свою историю, показывала присутствующим что-то важное.

Закончив, Елена сказала:

– Музыка – это мои самые потаенные чувства.

– Это было чудесно! – Воскликнула восхищенно Алиса.

– Когда-нибудь и ты сможешь играть как я, а может быть еще лучше. – Сказав это Елена, обняла Алису за плечи.

– Я бы хотела научиться играть также… – Грустно сказала Алиса.

– Поверь, музыка живет в нас, и она показывает нам наши истинные ценности. Понимаешь? Это не просто звук – это целая жизнь. Жизнь неизведанная, необузданная.

– Да…

– Тогда прими от меня этот дар, я отдаю тебе свою трубу с большой благодарностью за то, что ты хороший человек, и я вижу, как ты относишься к Владу… – Чмокнув Алису в щеку, Елена вернулась на свое место.

– Я не могу принять… Это слишком дорого… И мне некуда будет ее поставить.

– Оставляй у меня. – Внезапно для самого себя сказал я.

– Спасибо… – Наклонившись на меня, ответила Алиса.

– Ну, что? Теперь поедим! – Воскликнула Елена и развернула салфетку, улыбнувшись Алисе.

– Может быть, это и не твоя настоящая семья, но мне они понравились. – Подытожила Алиса, забыв о случившемся инциденте в ее доме ранее.

– Да, они замечательные люди…

– Я думала, что уезжает только Антон, а выходит, что они вместе?

– Ага…

– Ты не хочешь ехать с ними? Или они тебя не звали?

– Звали… Антон говорит, что я могу поступить в институт искусств, ведь с моим талантом – это необходимо и неизбежно.

– Тогда почему ты здесь?

– Потому что я хочу быть с тобой, а ты не можешь уехать. Верно?

Немного помолчав, Алиса ответила:

– Ты мне тоже…

– Я люблю тебя… Может, уедем потом вместе?

– Ты это серьезно?! – Воскликнула она.

– Абсолютно! Серьезнее некуда.

– Я так рада! Неужели ты думаешь, что я могу не поехать с тобой?

– Ну, а вдруг.

– Ты такой глупый! – Положив руку на грудь Влада, сказала Алиса.

Позвонив своим родителям, Алиса лишь хотела их предупредить о том, что с ней всё в порядке. Ну, конечно, ей пришлось сказать, что она у меня. Теперь они знали всё. Или почти всё. Интересно, они знают, что у меня нет родителей; что меня воспитывали последние несколько лет чужие люди, поручившиеся за меня; взявшие мою жизнь в свои руки.

Даже не представляю, что могут думать обо мне такие деспоты, как они. Я их не знаю, не знаком с ними… Однако мне было достаточно того, что сегодня сказала Алиса. Я никогда не понимал, почему я не могу заезжать за ней. А еще того, почему мне нужно привозить ее в определенное время, и не звонить в такие-то часы. Но теперь всё встало на свои места. Теперь-то я всё понял.

– Кажется, ты совсем не сморишь фильм… – Заметила Алиса.

– Ага, я немного отвлекся… Задумался.

– Можно я тебя еще немного отвлеку? – Игриво сказала она.

– Интересно. Чем же? – Посмотрев на нее с улыбкой, спросил я.

– Собой.

– Не понял. – Отодвинувшись, сказал я.

– Это странно, да? – Смущенно спросила Алиса.

– Просто… Я не думал об этом…

– Мне кажется это правильным… Потому что я люблю тебя, а ты любишь меня…

– Если они узнают, я и представить не могу, что твои родители могут сделать… Я боюсь за тебя, Али. – Встревоженно произнес я.

– Они уже сделали свои выводы обо мне, тогда зачем мне отвергать тебя, если это взаимно?

Взглянув на экран телевизора в последний раз, Алиса приподнялась и перекинула ногу через меня.

Еще никогда в жизни мне не были так приятны ее поцелуи, как сейчас. Они были настолько искренними, чистыми, без стеснения, как раньше.

Я стянул с нее майку, отклонился и не мог отвести взгляд: настолько она была красивой. Я бы сказал, она прекрасна. Словно сошла с картин Санти. Кожа белая, буквально мраморная, горящие глаза и идеальные пропорции тела.

Я наклонился к ней и нежно поцеловал, гладя ее бедра. Она подалась вперед.