Джонатан Келлерман - Дочь убийцы

Старший мальчик встретился с ней взглядом и улыбнулся. Он был красив – твердый подбородок и кривая улыбка. Словно хотел сказать, что у них с Блейдс есть общий секрет. Но его улыбку нельзя было назвать дружелюбной.

Совсем наоборот. Это была плотоядная улыбка. Как будто он – койот, а она – его добыча.

Грейс отпрянула от окна и задернула занавески.

Ей показалось – хотя она не была уверена, – что снизу донесся смех.

На следующее утро Грейс, как всегда, встала первой, и когда Рамона спустилась на кухню, она наливала себе второй стакан сока.

– Доброе утро, мисс Блейдс, – поздоровалась хозяйка ранчо и принялась возиться с кофеваркой.

– Кто они? – спросила ее воспитанница.

Руки миссис Стейдж замерли.

– Я знала, что ты будешь спрашивать. Поверь мне, Грейс, не стоит. – Она не поворачивалась к девочке, как будто они не были так хорошо знакомы.

Рамона насыпала кофе в кофеварку.

– Я скажу тебе их имена, потому что, совершенно очевидно, тебе нужно как-то к ним обращаться. Но на этом всё, хорошо?

Вовсе не хорошо – это просто глупо .

– Конечно, – ответила Блейдс.

– Все равно они скоро уедут. Я делаю социальной службе одолжение, потому что им требуется… – Старушка покачала головой. – Это все, что вам нужно знать, юная леди.

Стейдж подошла к холодильнику и достала яйца и масло.

– Их зовут… – сказала Грейс.

– Что… ах да. Значит, старшего зовут Сэм, его брата – Тай, а младшую сестру – Лили. Запомнила?

– Да.

– Сэм, Тай, Лили, – повторила Рамона. Как будто Блейдс учила уроки.

Сэм . Его улыбка осталась в ее памяти, как неприятный запах. Тай и Лили были похожи на испуганных детей, и с ними она тоже не хотела иметь никаких дел.

Хозяйка принялась жарить свою безвкусную яичницу. Забулькала кофеварка. Рамона посмотрела на мужские часы на своей руке.

– Ого, пора проверить, как там Бобби.

Она пошла наверх и вернулась на кухню вместе с больным мальчиком. Вид у нее был усталый. Бобби шел, опираясь на две трости, которые обхватывали его локти, – медленно, с рывками и остановками. На полпути к столу он остановился и улыбнулся Грейс своей загадочной улыбкой. А может, она предназначалась и не Грейс… просто ему нравилось быть здесь. Но это все же было лучше, чем улыбка Сэма. Блейдс улыбнулась Бобби в ответ, помогла Рамоне усадить и пристегнуть его и налила в специальную чашку питательную смесь из консервной банки, которая стояла в холодильнике.

Пока миссис Стейдж отсутствовала, сверху доносились какой-то шум и стук. Трое новеньких проснулись, но не спустились на кухню.

Грейс поила Бобби. Тот булькал и вскидывал голову, изо всех сил стараясь втянуть в себя смесь. Наконец у него получилось.

Рамона жарила яичницу. Ее отношение к тому, что старшая воспитанница помогает ей ухаживать за Бобби, изменилось. Сначала она возражала, говорила, что Грейс – ребенок, а не нянька. Но девочка все равно выполняла добровольно взятые на себя обязанности, и старушка стала благодарить ее.

Но теперь и это прекратилось. Теперь миссис Стейдж ничего не говорила, принимая помощь как должное.

Когда она поставила тарелку с яичницей перед Грейс, стук наверху стал громче и через несколько секунд превратился в ритмичное бам-бам-бам – звук шагов на лестнице. Всего шесть футов, а столько шума! Блейдс подумала, что так топали лошади в старых фильмах Стива Стейджа.

Первым появился Сэм. Он небрежно вошел на кухню, словно всегда жил здесь. Его внимательный взгляд скользнул по комнате и остановился на сковородке.

– Спасибо большое, мэм, но я не ем яиц. Никто из нас не ест. Это животная пища, – заявил он.

Тай и Лили прятались за его спиной, зевая и протирая глаза. При ближайшем рассмотрении Тай оказался еще нежнее – мальчик, а не мужчина. В отличие от Сэма. У старшего брата были мускулистые руки, а на лице уже пробивалась растительность – желтоватый пушок на подбородке и над верхней губой.

На всех троих была та же странная черная одежда, в которой они приехали. Теперь Грейс увидела, что их костюмы были сшиты вручную: неровные стежки, торчащие нитки и грубая ткань, больше подходящая для картофельных мешков, чем для одежды.

Она заметила еще одну странную вещь – сережку в ухе Сэма, маленькое золотое колечко, проткнувшее его левую мочку.

Блейдс решила не обращать на них внимания и принялась за еду, но почувствовала, как от ее шеи по спине распространяется неприятный холодок. Подняв глаза от тарелки, она обнаружила, что Сэм смотрит на нее. Такие губы подошли бы девочке, но на его лице они выглядели… маской.

Грейс снова опустила взгляд в тарелку. Старший из братьев усмехнулся.

– Значит, вы вегетарианцы? – спросила Рамона.

– Вегетарианцы едят молоко и яйца, – ответил Сэм. – Мы – веганы.

– Могли бы меня предупредить. Что вы обычно едите на завтрак?

– Зелень, – сказал подросток.

– Овощи?

– Зеленые овощи, мэм. Манна земная.

– А разве это не перепелки или что-то в этом роде?

– Нет, мэм, перепела сыпались на грешных евреев. А манна была небесным овощем.

Миссис Стейдж усмехнулась.

– Зелень… – Она принялась рыться в холодильнике. – У меня есть салат и огурцы, оставленные на ужин, но их, наверное, можно будет чем-нибудь заменить. Садитесь, я вымою вам зелень .

Пожилая женщина говорила с этим парнем не так, как с другими подопечными. Она как будто не хотела, чтобы эти дети были здесь.

– Куда? – спросил Сэм.

– Что значит – куда?

– Куда нам садиться, мэм?

– Куда? – удивилась Рамона. – За стол.

– Я понимаю, мэм, но куда именно? Пожалуйста, покажите нам наши места.

Стейдж подбоченилась. Голова Бобби в этот момент свесилась набок. Сэм засмеялся. Над Бобби.

Тай и Лили не произнесли ни слова. Они стояли, прижимаясь друг к другу, как прошлой ночью.

– Значит, места? – переспросила Рамона. – Ладно, ты – старший брат – сядешь вот здесь. – Она указала на самый дальний от Бобби стул. – Теперь ты, младший брат, сядешь рядом с этим джентльменом, Бобби, а ты, милочка – Лили, – между Таем и этой юной леди, которую зовут Грейс. Она очень умна и предпочитает уединение.

Это заявление было предназначено Сэму. Возможно, миссис Стейдж тоже видела его хищную улыбку.

Старший из новых воспитанников ухмыльнулся. Обычно Грейс не нравилось, когда ее защищают, но в то утро она не возражала.

Сэм направился к ней, но потом повернул и пошел не к тому месту, которое указала Рамона.

– Идите, – сказал он брату и сестре.

Они подчинились.

Их старший брат сел, и колечко в его ухе блеснуло.

– Уединение – иллюзия, – заявил он.

Хозяйка дома пристально посмотрела на него.

– В таком случае ты будешь уважать иллюзию мисс Блейдс.