Джек Хиггинс - Отходная молитва

Фэллон приоткрыл окошечко позади водителя:

— Ты, полегче, спокойнее. Чем медленнее мы едем, тем лучше. Один мой дружок обчистил банк и удрал в фургоне продавца мороженого, который не мог ехать быстрее тридцати миль в час. Все считают, что, провернув дельце, преступник будет уносить ноги что есть духу, так вот надо поступать наоборот.

Он стянул с себя плащ и сутану. Под ними был темный свитер и штаны из серой фланели. Его голубой френчкот лежал на заднем сиденье; он натянул его, затем надел свои ботинки.

Уорли умирал от страха, когда они поворачивали на двустороннее шоссе.

— Боже мой, — стонал он. — Мистер Миган спустит с вас шкуру.

— Оставь меня в покое с мистером Миганом.

Фэллон кинул части костюма священника в ящик под сиденьем и закрыл его.

— Вы не знаете его, мистер Фэллон, — сказал Уорли. — Когда он разозлен, он становится похож на дьявола во плоти. У него работал один тип по фамилии Грегсон месяц или два назад. Профессиональный поджигатель. Просто одержимый. Он обставил один из клубов мистера Мигана на пять кусков. Когда ребята приволокли его, мистер Миган приколотил гвоздями его руки к столу. Самолично. Гвозди длиной по двенадцать сантиметров и большой молоток. И оставил парня в таком состоянии на пять часов. Чтобы тот поразмыслил о своем плохом поведении, как он сам выразился.

— А что было потом? — поинтересовался Фэллон.

— Я сам видел, как вытаскивали гвозди. Это было ужасно. Грегсон был в жутком состоянии. А мистер Миган потрепал его по щеке и сказал, что надеется, в будущем тот будет пай-мальчиком. Потом дал ему два фунта и отправил к целителю из Пакистана, услугами которого пользуется сам. Я говорю вам, — заявил Уорли, вздрагивая, — это не тот человек, с которым следует ссориться, мистер Фэллон.

— У него, кажется, хватает методов завоевывать друзей и добиваться своего от посторонних. Этот священник на кладбище, ты знаешь его?

— Отца Да Косту? Да. Он служит в полуразрушенной церквушке в центре города. Церковь Святого Имени, так она называется. В тамошней усыпальнице есть что-то вроде убежища для бездомных. Вот они-то и составляют основную часть его прихожан. В округе почти все дома разрушены.

— Интересно... Ну-ка отвезите меня туда.

Машина резко дернулась — таким сильным было удивление водителя. Он чуть было не выпустил руль.

— Да вы что! Не делайте глупостей, у меня приказ незамедлительно после операции вернуться на ферму.

— А я меняю программу, — сказал Фэллон просто и спокойно зажег сигарету.

Церковь Святого Имени находилась на Рокингам Стрит, втиснувшись между двумя зданиями из стекла и бетона, занятыми под конторы. Пейзаж являл собой контраст обветшалости и роскоши. Немного дальше был пустырь, освобожденный от старых развалюх для новых современных построек.

Уорли остановился напротив церкви, и Фэллон вышел. Перед ним было строение в псевдо-готическом стиле с отвратительной квадратной башней в центре. Все здание было опутано строительными лесами, что свидетельствовало о восстановительных работах.

— Да, не слишком-то вычурно, — сказал Фэллон.

— У них нет достаточного количества денег. Чертова развалина вот-вот рухнет, — ответил Уорли, нервно промокая платком лоб. — Поехали отсюда, мистер Фэллон. Я умоляю вас.

— Минутку.

Фэллон перешел улицу, подошел к главному порталу. На двери висела обычная для церкви табличка с указанием имени священника и расписанием служб. Время исповеди было в тринадцать и семнадцать часов. Он с минуту изучал расписание, затем задумчиво улыбнулся и пошел обратно к грузовичку. Приблизившись, он обратился к Уорли через стекло в дверце:

— Похоронная контора Мигана, где она находится?

— В Полс-сквер, — сказал Уорли. — В десяти минутах отсюда, возле городской ратуши.

— У меня дела. Скажите Мигану, что я буду там в два.

— Ради всего святого, мистер Фэллон, — умоляюще застонал Уорли. — Вы не можете так поступать!

Но Фэллон уже пересекал улицу, собираясь войти в храм. Уорли процедил:

— Грязный подонок!

И уехал.

Фэллон не пошел внутрь, но обогнул здание, пройдя узкой улочкой вдоль унылой серой стены. Позади церкви находилось старое кладбище с простыми надгробными памятниками, а в глубине виднелся домик, по-видимому, принадлежавший священнику. Он был в таком же состоянии, что и церковь.

Место было мрачным и унылым, вокруг стояли деревья без листьев, покрытые слоем копоти, которую даже дождь был не в силах смыть. Фэллона охватило забавное состояние меланхолии. Вот где все заканчивается, с какой стороны ни посмотри. Остаются лишь слова на могильном камне. Сзади него хлопнула дверь, и он живо обернулся.

Молодая женщина вышла из домика на аллею, накинув на плечи старенькое пальто. Она опиралась на эбонитовую палку, и несла в руке нотную тетрадь.

Фэллон дал ей лет двадцать пять-тридцать: черные волосы до плеч, лицо серьезное. Он не сказал бы, что она красива, но в обаянии ей было трудно отказать: она привлекала внимание.

Он было собрался объяснить ей свое присутствие, но она посмотрела на него так, словно его не существовало, и прошла мимо, постукивая своей палкой по краю могилы...

Затем она остановилась с нерешительным видом и спросила спокойным, приятным голосом:

— Здесь есть кто-нибудь?

Фэллон не шелохнулся. Она задержалась на мгновение, затем развернулась и продолжила свой путь по аллее. Добравшись до входа в церковь, она извлекла из кармашка ключик, отперла дверь и вошла внутрь.

Фэллон направился к главному входу. Когда он толкнул дверь, он почувствовал привычный запах и иронично усмехнулся.

— Ладан, свечи и святая вода, — произнес он, опуская руку в кропильницу.

В храме присутствовало некое очарование, было видно, что когда-то на его убранство потратили немало денег. Окна украшали витражи прошлого века, и повсюду стояли средневековые скульптуры.

Строительные леса были похожи на паутину и поддерживали своды нефа со стороны алтаря. Все тонуло во мраке, только лампа в дарохранительнице да свечи отбрасывали слабый свет на статую Мадонны.

Девушка сидела за органом, на хорах. Она начала наигрывать; сначала это были несколько нерешительных аккордов, затем, пока Фэллон приближался, она начала «Прелюдию и Фугу ре мажор» Баха.

У нее был талант. Фэллон задержался у лестницы, ведущей на хоры, прислушался, затем стал подниматься. Она прервала игру и повернулась на шум.

— Здесь есть кто-нибудь?

— Простите, что помешал, — отозвался он. — Я слушал с удовольствием.

Ее лицо осветила робкая улыбка. Она прислушалась, и он сказал:

— Могу я посоветовать вам кое-что?

— Вы играете на органе?

— Играл когда-то! Послушайте, верхний регистр изготовлен из дерева. Если бы не влажность, он звучал бы по-другому, но сейчас там все расстроилось. Вы слышите свист? На вашем месте, я опустил бы его...