Энн Кессиди - Девочки-мотыльки

Как вдруг Петра поднялась.

«Мне все это надоело, пойдем в магазин», — сказала она и достала деньги из кармана.

Они дошли до газетного киоска на Принсесс-стрит и собрались было назад, как вдруг внимание Петры привлек дом напротив. Мэнди посмотрела на него. Была половина шестого, на улице темнело. Дом казался мрачным, свет горел лишь в одной из комнат на нижнем этаже. Петра очень долго на него смотрела. Мэнди ожидала от нее обычного комментария о том, что однажды они проберутся туда, но Петра убрала деньги в карман и сказала: «Думаю, нам стоит зайти в дом. Мы неделями обсуждали это. У задней двери на крючке есть ключ».

Мэнди это удивило. Она никогда прежде не слышала, чтобы Петра говорила о ключе.

В итоге Тина пошла с Петрой. Естественно, она же была ее лучшей подругой. Петра потянулась и подхватила Тину под руку. «Мы всегда все делаем вместе. Дружим уже шесть лет. Если не хочешь, можешь не идти, Мэнди. Я понимаю». И Тина позволила утащить себя на задний двор.

Мэнди с растущим недовольством смотрела, как они уходят. Что такого в этом доме? Было темно, холодно. Тина надела мамину толстовку и накинула на голову капюшон. Когда калитка в сад закрылась, Мэнди отвернулась, ее терпение было на пределе. Она не собиралась стоять и ждать их! И она пошла к себе домой, внутри нарастала обида. Наверное, ей стоило найти других друзей. Начать все с нуля в понедельник, сесть с другими ребятами. Мэнди надоело, что с ней обращаются как с идиоткой. «Красные розы» — глупое название для группы.

Когда выяснилось, что ни Петра, ни Тина не вернулись в тот вечер домой, Мэнди впала в молчаливую панику. «Ты знаешь, куда они пошли?» — спросила мама.

Она яро замотала головой. «Мы поругались возле газетного киоска, и я пошла назад». Как она могла сказать маме, что девочки пошли в старый дом и что она подумывала присоединиться к ним? Как могла признаться, что они обсуждали нечто подобное? Тогда выяснится, что пару недель назад они уже заходили во двор. Вторглись на частную территорию и были выгнаны соседом. Это станет концом свободы, которую она выбивала себе с момента перехода в среднюю школу. Ей разрешили самой ходить к Тине. Объясняться общей фразой: «Я недолго погуляю с Тиной и Петрой». Как только она расскажет про дом на Принсесс-стрит, все это закончится. Тогда не будет иметь значения, есть ли у нее друзья, потому что ее никуда не выпустят.

В тот вечер, когда они пропали, Мэнди сидела в кресле в гостиной и нервно переключала с канала на канал, прислушиваясь к маминым разговорам по телефону. Без сомнений, с мамой Тины она уже говорила. В воздухе повисли напряжение и обеспокоенность взрослых, которые в любой момент могли превратиться в гнев. Зачем рассказывать им о том, что произошло, если, вероятнее всего, Тина с Петрой пошли куда-то еще. Может, Петра потащила Тину побродить по магазинам с подружкой отца? Может, они отправились в «Макдоналдс» и просто забыли всех предупредить? А может, кто-то из них упал, подвернул лодыжку, и они сидели где-то в отделении травматологии? Зачем рассказывать про дом и одинокого старика, который жил там?

Но часы все шли, и Мэнди ощущала себя в западне. В восемь вечера она уже не могла просто сказать: «Ох, вообще-то, я знаю, куда они пошли». А затем она услышала, как мама сообщила папе, что Элисон Пойнтер поехала в Южный Лондон проверить, не отправилась ли Тина к отцу и его подружке.

Мэнди ненадолго расслабилась, потому что это казалось хорошим объяснением. Тина злилась, что не видела папу больше половины семестра. Вполне возможно, когда им надоел этот дом на Принсесс-стрит, Петра сказала: «Давай съездим к твоему папе!» Тина могла написать об этом маме, не зная, что в тот самый момент телефон разрядился и сообщение не отправилось.

Но позже Мэнди узнала, что телефон Тины лежал дома на зарядке. Так что пропавшие девочки остались без связи.

В дом пришла полиция, и телевизор выключили.

Последовал вопрос за вопросом.

И в одиннадцать вечера она все же рассказала правду.

Все получилось внезапно. «Я знаю, куда они пошли», — пробормотала она, всхлипывая, и все рассказала. Она увидела, как удивилась мама. Выражение лица полицейского вмиг изменилось. Он резко встал и снова сел. Достал телефон и быстро заговорил в него, все слова сливались в одно, так что она едва могла их разобрать. А потом он ушел. Родители сидели на диване, держа друг друга за руки, и смотрели на нее как на незнакомку.

После этого многие спрашивали ее, почему она сразу не рассказала, куда пошли девочки. Офицер Фаррадей сидел на диване в гостиной, его глаза потемнели от огорчения, и он спросил: «Почему ты сразу нам не рассказала, Мэнди? Если бы мы знали, что они в том доме, то немедленно отправились бы туда. Мы могли их спасти».

Почему она не рассказала им?

Отогнав воспоминания, Мэнди взяла ноутбук. Открыла поисковик и вбила название сайта «Жив и здоров». Зашла на него и кликнула на страницу под названием «Петра Армстронг». На одной стороне экрана располагалась фотография двенадцатилетней Петры. На другой — обработанное компьютером изображение того, как Петра выглядела бы в семнадцать лет. Фотография девочки постарше поражала. Те же длинные волосы, то же скрытное выражение лица. Только скулы заострились и глаза казались больше, хотя, присмотревшись поближе, Мэнди заметила на них подводку. Девушка с изображения не угрюмилась, но и не улыбалась.

Петра Армстронг почти наверняка мертва.

Мэнди взглянула на новую одежду. Черные джинсы свисали из-под красного топа. Туфли на каблуках стояли внизу на ковре. Этот наряд не отличался от того, что носили для группы Петра и Тина. Мэнди ощутила укол боли, глядя на ожидающую ее одежду. Ей так и не разрешили присоединиться к «Красным розам».

Встав, Мэнди сняла вешалку с двери. Открыла шкаф и повесила наряд между другими. Взяла туфли и поставила на полочку. Ей шел красный цвет, и не было причин этого стыдиться.

Элисон сказала, что больше не винит ее. Мэнди в это не верилось. Мама пропавшей девочки произнесла эти слова в элегантном наряде и с крутой кожаной сумкой в руках. В тот момент она казалась настолько непоколебимой и сильной, что могла простить что угодно. Но Мэнди не сомневалась, что когда красивая одежда снималась и Элисон сидела в халате и тапочках, то снова и снова задавалась вопросом, почему подруга дочери пять часов не признавалась в том, куда пошли девочки.

Пять часов, которые могли все изменить.

Вечеринка начиналась в восемь. Они с Томми договорились встретиться пораньше в кафе на главной улице, но он написал, что у него возникло срочное дело, и предложил состыковаться уже на месте. Это означало, что ей придется идти одной. Мэнди замешкалась, гадая, как поступить. Она могла пойти со знакомыми девочками, но не хотела.